Альберти подскочил: – Что случилось? – Мне скучно. – Прошу вас, я со вчерашнего дня не спал. – Хочешь армодафинила? – спросил Данте, показав ему маленькую белую таблетку. – Его дают пилотам бомбардировщиков, когда тем приходится летать всю ночь. – Боже упаси. – Зевнув, Альберти открыл дверцу и высунул ноги. – Что говорят про парня? – Что его похитила секретарша Палы. – Данте подбросил таблетку в воздух и проглотил ее всухую, жестом попросив воды. Альберти протянул ему бутылку. – А она работает на Бонаккорсо. – Или на человека, которого ищет мой брат. А может, как раз ее он и ищет. И она была у нас прямо под носом. Король мечей может оказаться и королевой, разве нет? – Это разумно. Работая у Палы, она без лишнего риска оказывалась в курсе происходящего. – Разумно? Она оставила пять миллионов евро наличными и убила еще одного человека буквально у всех под носом. Мне это не кажется таким уж разумным. Альберти снова зевнул. – Может, для нее Томми стоит дороже пяти миллионов, – сказал он. 8 Женщина, называвшая себя Катериной, сменила машину и имя и надела гладкий черный парик. Она подмешала Томми во фруктовый сок бензодиазепин, и теперь он клевал носом на заднем сиденье. К этому моменту, говорила себе женщина, труп директрисы уже могли обнаружить. И если ей не повезло, погоня уже началась. Автомобили будут досматривать, в аэропорты и на железнодорожные станции разошлют ориентировку. Чернокожую женщину с двухметровым белым парнем невозможно не заметить. Правда, она и не собирается покидать регион. Наоборот, она удаляется в глубинку по узким каменистым дорогам, каждый поворот которых поневоле выучила наизусть. При свете и в темноте. Мимо неслись голые поля и редкие автомобили, а земля сменила цвет с охряного на темно-желтый. Снизив скорость, чтобы не повредить подвеску о выбоины, женщина въехала в заброшенную деревню, миновала полуразрушенные дома с заколоченными окнами и добралась до большого нефтеперерабатывающего завода. От здания остался один остов, окруженный хламом и ржавыми заборами. Вдоль грунтовой дороги бежали к большому цеху рельсы закрытой железной дороги, такие же разбитые, как и все остальное. Женщина, называвшая себя Катериной, открыла ворота на территорию, представлявшую собой отвал щебня под открытым небом. Припарковавшись за огромным ржавым экскаватором, она достала мобильник, отправила сообщение и тут же его стерла. С этого момента все должно было пройти как по маслу. 9 В кармане Гаспаре Мантони пискнул мобильник, и он мигом понял, в чем дело, но сразу читать сообщение не стал. Он все делал в свое время, а любому, кто сказал бы иначе, врезал бы ногой в зубы. Он заказал еще бокал красного. – На этот раз давай хорошего. Открой новую бутылку. – Даже так? – спросил хозяин. – Что празднуешь? – Похороны. – Чьи? – Свои. Хозяин рассмеялся было, но под прищуром Гаспаре тут же испуганно затих. – Тебе нехорошо? – спросил он. – Никогда лучше себя не чувствовал, – отозвался старик. – Тащи долбаную бутылку, или я сам ее возьму. Хозяин откупорил бутылку пино-неро и наполнил чистый бокал. – Не шути так, ты ведь один из моих любимых клиентов. Гаспаре выпил до дна. – Сплюнь, чтоб я еще к тебе зашел, – сказал он и рассмеялся собственной шутке. Выйдя из бара, он прочел сообщение, оказавшееся именно таким, какое он и ожидал получить, и подставил телефон под струю общественного фонтана. Он-то надеялся, что полетят искры, но экран только замигал, выцвел и наконец выключился совсем. Гаспаре запустил его в стену церкви, засмеялся в лицо обернувшейся старухе и сел в стоящую на площади автоцистерну с эмблемой Национальной нефтегазовой компании. Пытаясь вставить ключ в зажигание, он заметил, что у него дрожит рука, и разозлился на себя и сосущую пустоту в желудке. Ему подумалось, что еще не поздно отступить, вернуться домой и сделать вид, что ничего не было… По крайней мере до тех пор, пока он не начнет срать кровью. А дальше будет только хуже. Скоро он станет никчемным старым пердуном и помрет так же, как уйма других пердунов. Остальные дальнобойщики наплюют на него, как он плевал на них, и забудут о нем назавтра после похорон. Гаспаре Мантони завел двигатель и ощутил вибрацию всем телом. Она ли подорвала ему здоровье или тюремная пища? Сейчас это не имело значения. Машина тронулась и выехала на местную дорогу. Его запомнят. Еще как запомнят. 10 – Ты что, притащил сюда эту сумасшедшую? – спросил при виде Коломбы Нероне, которому было поручено охранять комнату Томми. Лупо устал и был не в настроении отчитываться перед подчиненным. – Еще раз заговоришь со мной таким тоном, и я тебе устрою, – сказал он. – Иди погуляй. Быстро! Нероне покраснел. – Так точно, – сказал он и вышел из комнаты. Коломба и Лупо закрыли дверь у него за спиной. В комнате воняло грязными носками, но сама она была чистой и довольно большой: в ней помещались две узкие кровати со стегаными покрывалами, пара небольших письменных столов и шкаф. Коломба сразу поняла, какая половина комнаты принадлежит Томми: его кровать была аккуратно заправлена, а на столе в идеальном порядке разложены книги и карандаши. – Что мы ищем? – спросил Лупо. – Что угодно, – ответила Коломба. Они подняли матрасы, порылись в одежде, но ничего интересного не обнаружили. Открыв двустворчатый шкаф, Коломба с ходу сообразила, где вещи Томми: они были размером вдвое больше, чем у его соседа. Но и здесь – ни в карманах, ни в отворотах – ничего не нашлось. Зато на дне шкафа стояли пыльные ботинки сорок шестого размера. Пока Лупо мирился с Нероне, Коломба положила ботинки и несколько раскрасок в пакет для улик и отнесла их Данте, который по-прежнему курил на капоте, в то время как Альберти умывался в туалете социального центра. – Твоя очередь нюхать, – сказала она, протягивая Данте свои находки. Не слезая с капота, тот забрал у нее раскраски и помахал ими в воздухе: – Когда закончу раскрашивать, дашь мне карамельку? – Ты начинаешь меня нервировать. Почему ты ведешь себя как последний урод? – Потому что я ни хрена не понимаю. Я был уверен, что желанный трофей – это я, но теперь выясняется, что Томми. А значит, меня бросили в клинике помирать только в качестве уловки. Я очередное ничтожное убожество. – Засунь свою уязвленную гордость куда подальше и попробуй сделать что-нибудь полезное. Если раскраски не годятся, посмотри на обувь. Данте поставил пакет на капот, внимательно оглядел ботинки и даже оторвал одну из подметок. – Да ты и без меня все видишь. Куплены в Италии, почти не ношенные. – А пыль? – У меня не бионические глаза. Знаю только, что в ней полно серы. – Какой еще серы? – Ну знаешь, вещество на спичках? КоКа… Я понимаю, что ты не химик, но цвет и запах говорят сами за себя. В сельском хозяйстве серу используют как удобрение, так что она есть во всех местных полях. – Он поднял камешек размером с булавочную головку и хорошенько рассмотрел его на солнце. – А вот это похоже на сырец…