– Готовы идти, госпожа Каселли? – потирая горло, спросил охранник. – Еще нет. Она забрала у Томми галстук-бабочку, растянула резинку и надела его парнишке на шею, как раз под нежный, как цыплячьи перышки, пух на затылке. – На память обо мне, – сказала она. Томми снова ее обнял. – Я тебя люблю, – прошептал он ей на ухо. 7 Пока Коломба уезжала из аэропорта, ощущая пустоту в сердце размером с Грецию, Лупо сидел на кровати двухзвездочной гостиницы, забронированной для него министерством, в двух шагах от Дворца итальянской цивилизации, который называют Квадратным Колизеем. В устланной зеленым ковролином комнате с пятнистыми от сырости обоями, окна которой выходили прямо на кухню отеля, вечно воняло жареным, но Лупо начало подташнивать еще прежде, чем он вошел: в ушах у него еще стояло глухое эхо голосов участников похоронной процессии. Когда гостиничный телефон зазвонил и консьерж сообщил, что к нему пришли, он убирал в ножны парадную шпагу. Уверенный, что к нему заглянул какой-нибудь сослуживец, Лупо спустился в вестибюль, не надевая пиджака. Но за стойкой маленького бара при входе, в наброшенном на плечи непромокаемом плаще, пил кофе Ди Марко. Гипс с него уже сняли, но на обоих его запястьях были эластичные повязки. Лупо посмотрел в окно: в припаркованном перед гостиницей синем автомобиле со включенной мигалкой сидели двое мужчин. – Полковник… – почти вытянувшись по стойке смирно, сказал он. – Фельдфебель, – отозвался Ди Марко. – Мы мельком виделись вчера на церемонии, но у нас не было времени побеседовать. Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? – Кофе, но позвольте мне вас угостить, я здесь до завтра. – Прошу, – сказал Ди Марко, приглашая его сесть за один из уродливых пластмассовых столиков с липкой столешницей. – Я хотел познакомиться с вами поближе, потому что знаю, что вы внесли вклад в расследование дела Бонаккорсо. – Он начал убивать на моей территории, так что у меня не было выбора. – У вас не было выбора, потому что в ваших краях жила Коломба Каселли, – парировал Ди Марко. Лупо заметил напечатанную на пакетике сахара карикатуру: пациент жалуется психологу, что боится показаться скучным, а тот украдкой дремлет в кресле. «И вы, доктор». – К счастью, она не впутала вас в бойню в минеральном парке, – с лицемерной улыбкой продолжал Ди Марко. – Я не считаю это удачей, – сказал Лупо. – Я предпочел бы там присутствовать. В этом заключался мой долг. – А вы не задавались вопросом, почему Каселли от вас отделалась? – Потому что ей нужно было подкрепление со стороны спецслужб. – Или она просто не хотела, чтобы там находились вы. Лупо пожал плечами: – Нас нельзя назвать лучшими друзьями. – Как вы думаете, чем она сейчас занята? – Не знаю и знать не желаю, полковник. Достав из внутреннего кармана плаща КПК, Ди Марко включил его и протянул Лупо: – Посмотрите фотографии. Озадаченный Лупо повиновался. На снимках какие-то мужчины в костюмах, у некоторых за ухом виднелись гарнитуры, входили и выходили из отеля «Имперо». – Не похоже на охрану гостиницы. Ди Марко кивнул: – Это сотрудники частной охранной организации «Shadow». Все люди на фотографиях – бывшие полицейские. Их нанял господин Торре, но… если вы пролистаете следующие снимки, то увидите, что они также сотрудничают с Каселли. Лупо положил руки на стол. Один ноготь был сломан, и ему отчаянно захотелось его погрызть. – А при чем тут я? – У меня возникли сомнения, что Каселли рассказала всю правду относительно произошедшего в минеральном парке. Лупо промолчал. Ди Марко поднялся и положил на стол визитную карточку: – На случай, если узнаете что-то новое. Думаю, что ефрейтор Мартина Кончо, как и мои погибшие в шахтах подчиненные, заслуживает, чтобы в этой страшной истории не осталось темных пятен. И чтобы все виновные были наказаны. Фельдфебель… Лупо тоже встал и отдал полковнику честь. Тот, не оборачиваясь, вышел из бара и сел в ожидающий его автомобиль. – Сукин сын, – пробормотал Лупо, но выбросить увиденные фотографии из головы было уже невозможно. 8 Когда Коломба вернулась в отель, Данте лежал на диване на террасе и курил. – С Томми все хорошо? – спросил он, не отрывая взгляда от планшета. Коломба оттеснила его и села, положив ноги ему на колени. Он ее не оттолкнул. – Он сказал мне, что любит меня. Когда он не кричит, у него красивый голос – полудетский-полувзрослый. Мелодичный. Я чуть не расплакалась. – В последнее время тебя просто завалили любовными признаниями, – сказал Данте, устраиваясь поудобнее, чтобы продолжить читать. – И твоя близость производит на меня определенное действие. – Привыкай. Пока мы работаем вместе, я не могу ходить вокруг тебя на цыпочках. Видел бы ты, как довольна собой Деметра. Боже, как меня это бесит! Ее брат оставил сыну двадцать пять миллионов, а она спустит все на клинику пластической хирургии. – Надо было сказать ей, что ее семья заработала эти миллионы, отмывая деньги Отца. Скорее всего, счетом, который мы видели, управлял либо ее брат, либо папаша. – И ОБТ это известно. Оставив мне флешку, Д’Аморе ясно дал это понять. – Чего он добивался? Хотел тебе помочь или заставить тебя выйти из игры? Коломба пожала плечами. Она и сама этого не знала. – Что ты затеял с Чезаре? – Я проверяю всю собранную нами информацию. Как его похитили, мы не знаем. По словам его родителей, однажды ночью он ушел из дома – просто открыл дверь и исчез. Зато его медкарта представляет определенный интерес. Вот, почитай, – сказал Данте, протягивая ей айпад. – Бла-бла-бла… Пребывание в условиях ужасающей антисанитарии, истощение и так далее и тому подобное… Келоидные рубцы на ступнях от повреждений, вероятно полученных при ходьбе по острой или абразивной поверхности. – Из всех десяти детей такие шрамы только у него, – сказал Данте. – Может, Отец проводил на нем очередной эксперимент? – Или в другой темнице пол был не таким гладким, как в контейнерах. И если его не слишком хорошо лечили, что более чем вероятно, есть шанс, что под кожей у него остались посторонние частицы. Как в пятнышке чернил у тебя на руке. Много лет назад Коломба укололась чернильной ручкой, и синяя точка превратилась в татуировку между большим и указательным пальцем ее правой руки. – Нет и еще раз нет, – сказала она. – Я не позволю тебе кромсать мальчика. – Думаешь, я на такое способен? Но… – Никаких «но», – сказала Коломба, вставая. – Чезаре и так достаточно натерпелся. Может, в твоей больной руке тоже найдутся улики. Почему бы тебе не вскрыть ее? Данте снял перчатку и раздвинул скрюченные мизинец и безымянный палец правой рукой. Между ними светлел круглый шрам размером с монетку. – Диагностическая хирургия, – пояснил он. – Мне ввели эндоскоп, чтобы проверить, нет ли в руке чужеродных частиц, невидимых на рентгене. Было больно, но я был готов на все, чтобы вычислить Отца. А сейчас я готов пойти на все, чтобы больше узнать о короле монет.