Коломба чуть не начала снова задыхаться: – Это невозможно… Ты был бы ровесником Данте… – Евнухи, кастрированные в детстве, развиваются иначе, – сказал Данте, не отрывая взгляда от Аннибале. Того подтряхивало от рыданий. – У них не седеют волосы, не растет борода. – Точно, – сказал Томми, усаживаясь на подлокотник кресла. Только сейчас Коломба заметила, что он держит у затылка Аннибале кухонный нож. – У тестостерона немало недостатков. Как правило, кастраты живут лет на десять дольше обычных мужчин. Но есть еще более значительное преимущество. – Он постучал себя по виску. – Нас ничто не отвлекает. Кстати, Коломбина, отдай-ка мне свой пистолет. Ты все равно не успеешь застрелить меня прежде, чем я перережу горло старику. – Прошу тебя… – прошептал Данте. – Папа, не волнуйся. Томми рассмеялся: – Бедный малыш. Коломба бросила Томми пистолет, и тот сунул его за пазуху. – Выходит, Томми никогда не существовало? – Он, разумеется, существовал, но был для своей матери тяжелой обузой. Она пыталась от него отделаться, но все плохо обернулось. Я о нем позаботился. Одним отсталым меньше. – Это невозможно. ДНК… – При врачебных осмотрах присутствовала Катерина. Как говорится, обыкновенная ловкость рук. От трупа я избавился, но образцы ДНК сохранил. – Откуда ты это узнавал? – спросил Данте, глядя ему в глаза. – Как ты с ней познакомился, как узнал, что она хочет сбыть сына с рук? Томми дал оплеуху Аннибале: – Скажи ему. – Нет… – всхлипнул тот. Томми нацелил ему в левый глаз острие ножа: – Говори. – Прости… Прости… Но я просил тебя не впутываться в это расследование… – Говори, старик, – повторил Томми. Его тонкий голос не вязался со взрослой позой и угрожающим тоном. Коломба спрашивала себя, как она могла так ошибиться. Как могла ничего не замечать. Но Томми, вечно остававшийся толстым подростком, учился притворяться много лет. – Я не знал… Не знал, что делать со своим мальчиком. С Данте. Но ходили слухи… – Валле замялся и взглянул на Томми. – Умоляю тебя… – Умоляй, но продолжай. Не хочу опоздать на самолет. – Ходили слухи, что… Один человек может его вылечить. Данте так сильно стиснул трость, что она затрещала. – Ты отдал своего сына Отцу? Валле кивнул. Его била дрожь. – Да ты хоть понимаешь, что ты натворил?.. – Теперь да. Теперь… – Теперь уже поздно! Коломба попыталась заставить себя успокоиться. – И вы были не единственным, кто так поступил, – сказала она. – Да. Когда Отцу урезали бюджет, он брался и за такую работенку. Желающих отделаться от своих детей, которые вовремя не научились говорить, всегда хватало. Мамочке Томми не повезло, потому что Немец облажался. Его задачей было убить мужа и увезти мальчика, но Томми убежал. Зато как она была довольна, когда появился я! Думала, мы вместе завоюем мир. – Боже, – сказала Коломба. – Мауджери тоже сам отдал Луку Отцу? – Нет, обо всем позаботилась его жена. И, как ни странно, несмотря на свой идиотизм, он об этом догадался. Но девяносто девять процентов людей – круглые идиоты. К счастью, есть и люди вроде меня и твоего друга. Люди с головой на плечах. Данте рванулся вперед так быстро, что Коломба не успела понять, что происходит. Только что он казался совершенно раздавленным свалившимися на него откровениями, а в следующий миг уже резко выпрямился и бросился на Томми, причем не с одной, а с двумя тростями в руках. Только позже она сообразила, что одна из них была всего лишь футляром для клинка. Данте успел ударить Томми по руке с ножом, но тот, мгновенно собравшись, без всяких усилий повалил его на пол и вырвал у него клинок – подобие меча с рукоятью трости. – Миленько. Где купил? – Иди на хер, – сказал Данте, пытаясь подняться. Томми наставил на него пистолет Коломбы: – Только попробуй дернуться, Коломбина. Я его тут же пристрелю. – Наступив на левую руку Данте, он насквозь проткнул его изуродованную ладонь мечом, который пригвоздил ее к паркету. Тот истошно закричал. Томми с неотрывным вниманием следил за его мучениями, но стоило Коломбе шевельнуться, как он погрозил ей пальцем: – Я тебя вижу, Коломбина. Не мешай, я еще не договорил с… со своим братом. – Он склонился к Данте, который сжимал запястье своей больной руки, чтобы остановить кровотечение. – Ты ведь знаешь, зачем я здесь? – «Посмотри в зеркало», – пробормотал Данте, вспомнив слова Немца. Коломба поняла. Ее словно ударили хлыстом. – Ты сын Валле. Ты настоящий Данте. Аннибале высморкался в рукав. – Да. – Малыш, ты украл у меня даже имя, – сказал Томми и пнул Данте в лицо. Тот сплюнул кровь. – Я уже не могу вернуть его себе. Что ж, имя Томми Меласа послужит мне не хуже любого другого, пока я не получу все, что мне причитается. А там посмотрим. Заметив, что Томми собирается нажать на спусковой крючок, Коломба поняла, что должна воспользоваться своим единственным крошечным шансом. Она молниеносно вскочила и прыгнула на Томми. Возможно, ей и удалось бы сбить его с ног, но, споткнувшись о подставленную Аннибале ногу, она снова упала на пол. – Прости. Он мой сын, понимаешь? – Пожалуй, мы с тобой поладим, – сказал Томми и выстрелил. Плечо Коломбы взорвалось болью, и в глазах у нее помутилось. Оставляя за собой кровавый след, она, как улитка, поползла к Данте – к своему Данте. Казалось, их разделяли километры, и с каждой секундой расстояние все увеличивалось. Томми опять выстрелил, и на сей раз во рту у нее появился привкус крови. Но больно больше не было. Она прикоснулась к Данте кончиками пальцев, и он, повернув голову, тусклым взглядом посмотрел на нее. – Мне жаль, – сказала ему Коломба. А может, только подумала. Томми снова нажимал на спусковой крючок, когда по комнате пронесся вихрь белоснежных волос. 13 Теряющей сознание Коломбе показалось, что мир пустоты расчленяют вспышки стробоскопа. Томми взводит пистолет. Томми стреляет. Немец хватает его и вырывает оружие. Томми стискивает его в медвежьей хватке. Немец впивается ему в лицо зубами и откусывает кусок щеки. Томми открывает рот, чтобы закричать. Немец осыпает его градом тяжелых кулаков. Томми на коленях. Немец стреляет из пистолета Коломбы. Затылок Томми разлетается на куски. Немец снова стреляет. Валле без лица. Кресло опрокидывается. Немец стреляет снова. В горле Валле зияет дыра. Темнота. 14 Немец склонился над Томми и плюнул ему в лицо. – Зря ты не долечился, сосунок, – произнес он и проверил обойму: оставалось еще два патрона. Больше чем достаточно. Когда он обернулся, чтобы добить Коломбу, Данте на полу не оказалось. Залитый кровью, он стоял прямо перед ним. Его левая рука бессильно повисла, а в здоровой руке он сжимал клинок. Размахнувшись им, словно пикой, он ударил Немца в глаз. – Зато я долечился, подонок, – сказал он и потерял сознание. Всего через пару мгновений Немец был мертв. Когда он упал ничком, меч Хэма Брукса вышел через его затылок. Взгляду вошедшего в дом Лупо предстали пять изувеченных трупов. Кровь стекала даже с люстры. Опомнившись от ужаса, он заметил, что два трупа еще дышат.