– Послушайте, может, вы забыли, но я в административном отпуске. – Хоть раз за все это время я тебя о чем-то просил? – посерьезнел Ровере. – Нет, ни разу, – признала она. – Может, я пытался тебя заставить раньше времени вернуться, уговаривал остаться на службе? – Нет. – Значит, ты не можешь отказать мне в этой просьбе. – Хрена с два не могу. – Ты мне правда нужна, Коломба. По его голосу понятно было, что так и есть. Несколько секунд она помолчала. Похоже, ее загнали в угол. – Это действительно так необходимо? – наконец спросила она. – Само собой. – И вы не хотите рассказать, в чем дело. – Не хочу влиять на твою точку зрения. – Мило с вашей стороны. – Так что? Да или нет? «Это последний раз», – подумала Коломба. – Ладно. Но скажите своему человеку, чтоб перестал названивать в домофон. Ровере отключился. На пару мгновений Коломба замерла, уставившись на телефон, потом предупредила уже смирившегося с ее отсутствием приятеля, что не придет, выслушала его вялые протесты и натянула потертые джинсы и толстовку с «Angry Birds». В таком прикиде Коломбе и в голову не пришло бы явиться на службу. Поэтому она так и оделась. Она схватила ключи с комода у входной двери и машинально проверила, пристегнута ли к ремню кобура. Пальцы ощутили только пустоту. Коломба сразу вспомнила, что со дня госпитализации ее табельный пистолет хранился в полицейской оружейной, и все-таки молодую женщину накрыло мерзкое чувство: словно споткнувшись о несуществующую ступеньку, она на миг перенеслась в прошлое, когда в последний раз потянулась за оружием, и это ощущение спровоцировало приступ паники. Ее легкие тут же сжались, а по комнате замелькали стремительные тени. Неизменно оставаясь вне поля зрения, тени с визгом крались по стенам и половицам, а она не могла сфокусировать взгляд и лишь ловила их краем глаза. Коломба понимала, что тени ненастоящие, и все-таки чувствовала их каждой клеточкой тела. Ей стало страшно. От слепого, кромешного ужаса перехватило дыхание. Задыхаясь, она нащупала угол комода и с силой ударила по нему тыльной стороной ладони. Боль взорвалась в пальцах и ударом тока отдалась в руке, но растаяла слишком быстро. Она ударяла еще и еще, пока кожа на костяшке одного из пальцев не лопнула и разряд, подобно сердечному дефибриллятору, не запустил ее легкие. Коломба едва не захлебнулась воздухом. Наконец она начала дышать ровнее. Тени исчезли, ужас растаял ледяной испариной на затылке. Она жива, жива. На протяжении следующих пяти минут она, опустившись на пол, твердила себе эти слова, пока они не обрели смысл. 3 Еще пять минут Коломба, не поднимаясь с коленей, восстанавливала дыхание. Последний приступ паники был у нее много дней назад – да нет, прошло уже несколько недель. Приступы начались сразу после выписки из больницы. Ее предупреждали, что такое может случиться – и частенько случалось с пережившими подобное, – однако, судя по рассказам, она ожидала скорее легкой трясучки и бессонницы. Но первый приступ походил на землетрясение и поразил ее до глубины души, а второй оказался еще сильнее. От нехватки кислорода она потеряла сознание и подумала, что умирает. Приступы повторялись все чаще, иногда до трех-четырех раз в день. Чтобы их спровоцировать, достаточно было всего лишь звука или, например, запаха дыма. Психолог из больницы оставил ей свой номер на случай, если ей понадобится поддержка. Прямо-таки упрашивал к нему обратиться. Но Коломба не рассказала о приступах ни ему, ни кому-либо еще. Она пробила себе дорогу в мире мужчин, многие из которых предпочли бы, чтобы она приносила им кофе, а не раздавала распоряжения с пистолетом за пазухой, научившись скрывать свои слабости и переживания. И потом, в глубине души она верила, что получила по заслугам – в наказание за Катастрофу. Заклеивая пластырем разбитую костяшку, Коломба хотела было снова набрать Ровере и послать его на хрен, но так и не решилась. Она постарается, чтобы их встреча была настолько короткой, насколько позволит элементарная вежливость, а потом вернется домой и отправит по почте заявление об отставке, которое давно ждет своего часа в ящике стола. А уж после решит, чем занять остаток жизни. Остается лишь надеяться, что она не станет, подобно некоторым вышедшим на пенсию коллегам, крутиться возле полицейского участка, лишь бы снова почувствовать себя в кругу семьи. Бушующая на улице гроза словно сотрясала весь мир. Коломба накинула поверх толстовки ветровку и вышла из дому. Ожидавший за рулем машины паренек выскочил под ливень, чтобы ее поприветствовать: – Я агент Альберти Массимо, госпожа Каселли. – Садись в машину, промокнешь, – сказала она, усаживаясь на пассажирское сиденье возле водителя. На разыгравшуюся сцену с любопытством глазели из-под зонтов несколько соседей. Она переехала сюда недавно, и не все были в курсе ее профессии. А может, и никто, учитывая ее нелюдимость. В автомобиле Коломба сразу почувствовала себя как дома: мелькающее отражение проблескового маячка на лобовом стекле, полицейская радиочастота и приклеенные к козырьку фотографии разыскиваемых преступников казались давно не виденными старыми знакомыми. «Неужто ты и правда готова подать в отставку?» – спросила она саму себя. Нет, готова она не была. Но ничего другого не оставалось. Альберти включил сирену и тронулся. – Выруби, – фыркнула Коломба. – Мы не спешим. – Мне приказано поторопиться, госпожа Каселли, – ответил Альберти, но послушно выключил сирену. Это был светлокожий парнишка лет двадцати пяти с едва заметными веснушками. От него пахло лосьоном после бритья – аромат приятный, хоть и не слишком уместный в это время дня. Может, он таскал этот лосьон с собой и намазался специально, чтобы произвести на нее впечатление. Да и форма на нем была уж больно чистенькая и отутюженная. – Ты новенький, что ли? – спросила она. – Месяц назад закончил академию, госпожа Каселли, а до этого год прослужил в армии по контракту. Вообще-то, я из Неаполя. – Поздновато ты начал. – Если бы я провалил вступительный экзамен в прошлом году, то в этом уже не прошел бы по возрасту. Насилу успел. – Ну, удачи тебе, – пробормотала она. – Госпожа Каселли, можно вопрос? – Давай. – Как попасть в мобильный отряд? Коломба скривилась. В мобильное спецподразделение мечтал попасть каждый второй патрульный. – Во-первых, нужна рекомендация. Подаешь заявление начальству, проходишь обучение в криминальной полиции. Только если туда попадешь, заруби себе на носу, что там не так весело, как ты воображаешь. О нормальном рабочем графике можешь забыть. – Позвольте спросить, а вам как удалось туда попасть? – Сдала экзамен в Милане, два года прослужила в участке, потом перевелась в отдел по борьбе с наркотиками в Палермо. Четыре года назад, после назначения Ровере, меня тоже перевели в Рим в качестве замначальника. – В убойный отдел? – Послушай моего совета, не говори «убойный отдел», если не хочешь, чтобы все считали тебя пингвином. – «Пингвинами» называли желторотых новичков. – Ты кино насмотрелся. Мы – спецподразделение по расследованию убийств, о’кей? – Простите, госпожа Каселли, – сказал Альберти. Когда он краснел, веснушки становились более заметными. Коломба решила переключить его внимание. – Как вышло, что ты разъезжаешь в одиночку? – спросила она. – Обычно я патрулирую в паре с коллегой со стажем, но тут я добровольно вызвался участвовать в поисках. Это мы с напарником сегодня натолкнулись на Мауджери на провинциальной дороге. – Просто представь, что я понятия не имею, о чем ты. Альберти пояснил, в чем дело. Так Коломба узнала о мужчине в шортах и его исчезнувшем семействе. – Вообще-то, в поисковой операции я не участвовал, а только съездил к ним на квартиру и подежурил возле дома, – закончил Альберти. – Возле дома Мауджери? – Да. Если жена и сбежала, то с собой она ничего не взяла. – А соседи что говорят? – Ничего толкового, госпожа Каселли, но болтовни я наслушался с три короба, – сказал Альберти и снова расплылся в улыбке. Он не пытался сохранить каменное выражение лица, как обычно делали пингвины, и это говорило в его пользу. Коломба и сама невольно усмехнулась. После долгого перерыва соорудить на лице подобие улыбки стоило ей немалых усилий. – Куда едем? – Координационный центр поисковой операции находится на ипподроме в Виваро. Участвуем мы, карабинеры, пожарные и служба гражданской обороны. Ну и кучка добровольцев, которые в основном только путаются под ногами. Слухи уже поползли. – Как обычно, – с досадой сказала Коломба. – Была какая-то подвижка часа три назад. Я видел, как два «лендровера-дефендер» с несколькими полицейскими и магистратом направились в сторону Монте-Каво. Судья Де Анджелис, знаете такого? – Да. Судью она знала и была от него не в восторге. Франко Де Анджелис слишком уж обожал появляться на полосах газет. До пенсии ему оставалась всего пара лет. Поговаривали, будто он метит в Высший совет магистратуры и готов ради заветного назначения на все.