Данте снова вышел покурить, и Коломбе захотелось к нему присоединиться, хотя в последний раз она курила еще на первом курсе. Она чувствовала себя так, будто в тяжелых сапогах прошлась по самым ранимым и сокровенным тайникам души Данте, которые он за много лет научился прятать от мира. За годы службы ей случалось допрашивать и выслушивать сотни жертв, подозреваемых и преступников, но редко когда их слова так брали ее за сердце. Возможно, дело было в том, что история Данте оказалась настолько необыкновенной, а может, он просто начал ей нравиться. Вернувшись, Данте с наигранным безразличием продолжил рассказ: – Я даже не обернулся, чтобы посмотреть, что с ним, просто кинулся бежать со всех ног и едва не сломал шею, пока спускался по лестнице. Я не знал, как это делается, – представлял себе только в теории. Как и многие вещи, которыми нельзя заняться в силосной башне. – Например, покататься на велосипеде, – сказала Коломба, пытаясь разрядить обстановку. – Например, покататься на велосипеде, – улыбнулся он. – Или даже просто побегать. И все-таки каким-то образом ему это удалось, причем босиком: он успел добежать до дороги, где угодил под машину. К счастью, водитель поднял мальчика с земли и, не дожидаясь прибытия «скорой», отвез в больницу. Там Данте сумел рассказать, кто он, и добиться, чтобы ему поверили. Когда полиция добралась до силосной башни, Бодини уже поджег ферму и обе башни, облив их керосином, и выстрелил себе в рот из военного пистолета. Каменные стены башен выстояли, хотя криминалистам пришлось немало потрудиться, чтобы добыть хоть какие-то оставшиеся после пожара улики, но ферма сгорела дотла. Ни следа другого человека, описанного Данте, и уж тем более мальчика, не нашли. Ни крови, ни трупа, ни одежды и личных вещей. Согласно рабочей гипотезе следствия, Данте все это попросту приснилось – нечто вроде проекции самого себя, – и его возражения не произвели на следователей ни малейшего впечатления. – Если даже мальчик существовал, с чего ты взял, что он сидел в другой башне? – спросила Коломба. – Может, его на ферме держали. – По двум причинам. Во-первых, он поджег и второй силос. Если он не превратил его в тюрьму, зачем бы ему это делать? – Может, он использовал его в каких-то других целях. Не знаю, хранил там что-то. Или просто слетел с катушек. – Возможно, но я не верю, что это сделал Бодини. Это дело рук Отца. Он убил сообщника, избавился от улик и испарился. – А почему он не бросил труп второго мальчика? – Наверное, это могло как-то вывести следствие на него… Я не помню лица мальчика, но помню походку. Он шел маленькими шажками, словно все вокруг его удивляло и пугало. Как будто он отвык находиться под открытым небом. После освобождения я и сам первое время ходил так же. – Но не когда сбежал. – Я помню только фары сбившей меня машины. Коломба на несколько мгновений задумалась. – Значит, мальчика держали в заточении приблизительно столько же, сколько и тебя. – Мне показывали десятки фотографий, но опознать его мне так и не удалось. Тогда еще не было интернета, где можно было бы публиковать объявления о пропавших, а у прокуратуры не было единой базы данных. Вполне вероятно, многие заявления о пропаже затерялись. Какое-то время я пытался установить его личность, но потом сдался. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь