– Сгоняем партию. – Постойте, – остановил Гусь. – Надо сначала дело обсудить. Как же мы условимся насчет лабаза и молодоженов? – Да что же условливаться? Сегодня, ночью, обоих посетить надо, – ответил Рябчик. – К чиновнику я пойду с Архипом, Степаном и Ильей, а ты иди в лабаз с Дмитрием, Иваном и Павлом. Зевать не следует. – Идет! А теперь можно пока сыграть в пирамидку. Нетвердой походкой компания перешла в бильярдную. Подали шары. Рябчик с Гусем поставили по три рубля и взяли кий. Остальные держали «мазу». На столах выстроили батарею пивных бутылок. День клонился уже к вечеру. Начинало смеркаться. Некоторые из упившихся уснули на столах, другие еще брюзжали заплетающимся языком. Рябчик был в проигрыше. Последнюю партию играли по 10 рублей, и Гусь опять выиграл. – Кончено! Ставь угощение! – вскричал Рябчик, бросая кий. – Не много ли будет? Ведь нам на работу сегодня! – Успеем. Заказывай кофе с бенедиктином. – Ладно! Эй, Митрич, командуй! – Артамон Ильич, – шепнул Гусю на ухо буфетчик, – хозяин приехал, прикажете доложить? – Конечно! Живо! Через несколько минут мальчик прибежал: – Пожалуйте. Просит наверх. Не без труда Гусь поднялся со стула и, тяжело переваливаясь, поплелся за мальчиком. Совсем уже стемнело. На черной половине «Красного кабачка» раздавался богатырский храп. Не спали только Рябчик и Андрюшка Тумба, занимавший среди громил пост «подводчика», то есть караульного и сыщика. – Андрюшка! – окликнул его Рябчик. – Чего. – Ты видел? – Што? – А куда Гусь пошел? – Видел. Ну? – Что у него за дело с хозяином? – А кто его знает? – Смотри. Ухо держи востро. – Ты думаешь, они продать нас полиции хотят? – А ты думаешь нет? – Ни в жисть! Гусь на это не пойдет! – Ой, смотри! – Полно дурака валять! С какой стати?! Мы ведь мирные громилы, мы крови не проливаем! Чем мы рискуем? Посидеть несколько месяцев?! Эка важность. Стоит ли из-за этого заговор делать?! Нет, пустое. – Чего же Гусь постоянно таскается к хозяину? – Тогда бы он нам сказал. Нет, тут есть какая-то тайна. Надо разнюхать. – Что-то есть, только нам не все ли равно? – Извини. Гусь играет у нас слишком видную роль, чтобы для нас было безразлично его поведение. Мы не имеем от него секретов, и он не должен иметь от нас! – А не спросить ли прямо его? – Спрашивал я, а он ответил «не суй свой нос, куда тебя не зовут». Так ничего больше и не сказал! – Что Гусь преданный нам товарищ и простой человек, в этом мы имеем тысячу доказательств. Стыдно было бы подозревать его в чем-нибудь. – Ах, как ты не понимаешь, что иногда обстоятельства заставляют делать то, чего и сам не хотел бы. Ты тоже хороший товарищ, а прижмут тебя и выдашь брата родного. – Что он застрял там? Митрич, пошли мальчика узнать, скоро ли Гусь вернется? Буфетчик побежал сам. – Однако одиннадцатый час. Пора нам будить наших да трогаться в путь. Надо ведь еще предварительную разведку сделать. – Эй, молодцы! По-ли-ция!.. Все разом вскочили и, протирая глаза, бросились к выходу. – Стойте, стойте! Ха-ха-ха… Никакой полиции нет, это мы пошутили, чтобы разбудить вас. Пора в путь собираться. Кто с кем? – А где же Гусь?.. Митрич! Ты посылал за Гусем?. – Сейчас мальчик ходил. Хозяин сказали, что Артамон Ильич давно уж ушли от них. Иван Степанович уж спать ложатся!.. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – произнес Рябчик. – А что я говорил? Есть тут какая-то тайна! Неспроста это! Куда же он мог уйти, не простившись? Ему сегодня нужно было работать с другими. Куда же он мог пойти? – Рябчик, сходи к хозяину, узнай, – предложил Тумба. – Митрич, пошли-ка за хозяином, скажи – очень нужно. – Они легли спать и не велели никого принимать. – Пошли! Скажи, очень нужно. Куда делся Гусь? – Никак не могу беспокоить хозяина, когда они легли. Извините… Артамон Ильич давно ушли, хозяин сказал… – Ты слушай, ослиная голова, что тебе говорят, а то мы сами пойдем! Живо… Митрич побежал сам и через минуту вернулся. – Спит… Не могут принять… Товарищи переглянулись. – Плохо, ребята! Надо грозы ждать. Собирайтесь-ка скорей, – заявил Тумба. – Чего собираться? Гуся нельзя так оставить. Может, хозяин ловушку ему устроил. Пойдемте-ка все к нему на квартиру. – Господа, – откликнулся Митрич, – хозяин велел за полицией послать, если вы его тревожить станете. – Слышите? Что я говорил, – произнес Рябчик, – значит, Гуся он предал! Ах ты ракалия! Ну, постой же, мы тебе покажем! Митрич, говори правду, или сейчас тебе капут! – Ей-ей, господа, я ничего не знаю. Ведь я все время здесь был, вы сами видели. – Идемте искать Гуся! Придется работу на сегодня отложить! Вот оказия-то, спишь да выспишь. У громил весь хмель пропал. Положение осложнилось. – Западня, западня, – говорили они. 4 У Коркина Богатый купеческий особняк у самой заставы занимал Илья Ильич Коркин, женившийся недавно на владелице этого дома, вдове Елене Никитишне Смулевой. Оба они молодые еще люди, лет тридцати с небольшим, казались довольными и счастливыми. У Елены Никитишны, кроме дома, был кругленький капиталец, а у Ильи Ильича несколько мелочных лавок и пекарня. Они, по-видимому, были счастливы в своей семейной жизни, хотя редко случается, чтобы супруги не сходились так характерами, привычками, вкусами и взглядами на жизнь. Илья Ильич веселый, разбитной, любил в приятельской компании подвыпить, а Елена Никитишна серьезная, сосредоточенная, сумрачная. Она любила мужа, но не понимала его поведения, когда он спешил пьяненький скорее домой, тихонько пробирался спать в свой кабинет и на утро выпрашивал прощение у своей благоверной. Однажды после такого «покаяния» Илья Ильич прибавил: