Предисловие капитана Артура Гастингса, кавалера ордена Британской империи В этом своем рассказе я отошел от своей обычной практики писать только о тех происшествиях и сценах, которым сам был свидетель. Поэтому некоторые главы написаны от имени третьего лица. Хочу заверить своих читателей, что я полностью отвечаю за события, описанные в этих главах. И если в некоторых из них я взял на себя смелость описывать какие-то мысли и чувства третьих лиц, то сделал это исключительно потому, что уверен, что описываю их с необходимой для повествования точностью. Могу также добавить, что эти мои литературные экзерсисы получили полное одобрение моего доброго друга Эркюля Пуаро. В заключение хочу заметить, что если вам покажется, что я слишком много времени уделяю описанию некоторых второстепенных личных связей и отношений, которые возникли как результат этой странной цепи преступлений, то я делаю это исключительно потому, что не могу и не хочу игнорировать личные отношения между участниками этой драмы. Однажды Эркюль Пуаро показал мне на очень драматическом примере, что любовь и взаимные симпатии могут быть производными от преступления. Что же касается разгадки тайны A. B.C.[1 - Так в Англии называют алфавит. Здесь и далее используются буквы английского алфавита в их латинском написании.], то могу только сказать, что здесь Пуаро продемонстрировал свою гениальность в том, как он подошел к решению этой загадки, которая не походила ни на одну из тех, с которыми ему приходилось сталкиваться ранее. Глава I Письмо В июне 1935 года я приехал в Англию со своего ранчо в Южной Америке, чтобы провести на родине около шести недель. Для нас это были непростые времена. Как и все, мы сильно страдали от мировой депрессии. Поэтому у меня накопился целый ряд дел, которые, как мне казалось, могли были быть решены только при моем личном участии. Жена моя осталась управлять ранчо. Естественно, что, достигнув берегов Англии, я первым делом нанес визит своему старинному другу Эркюлю Пуаро. Я нашел его живущим в Лондоне, в одном из новейших квартирных комплексов с гостиничным обслуживанием и сразу же предположил (с чем он полностью согласился), что здание было выбрано только по причине его идеальных с точки зрения геометрии пропорций. – Ну конечно, друг мой, глаза отдыхают на его симметричности, вы не находите? Я заметил, что в здании слишком много прямых углов, и, вспомнив старую шутку, поинтересовался, не вывели ли они для этого супермодернового комплекса специальную породу кур, несущих квадратные яйца. Пуаро искренне рассмеялся. – Ах, так вы помните эту шутку? Увы! Наука, к сожалению, пока не смогла заставить кур подчиняться современным вкусам, и они так и продолжают нести яйца разных размеров и цветов! Я внимательно осмотрел своего старого друга. Он выглядел просто великолепно и, казалось, совсем не постарел с момента нашей последней встречи. – Вы отлично выглядите, Пуаро, – сказал я. – Время над вами не властно. Более того, я бы сказал, что у вас сейчас меньше седых волос, чем было раньше, если б такое было вообще возможно. – А почему вы считаете это невозможным? – широко улыбнулся мне сыщик. – Вы абсолютно правы. – Уж не хотите ли вы сказать, что ваши волосы из седых становятся черными, вместо того чтобы было наоборот? – Именно так. – Но ведь это невозможно с точки зрения науки. – Как видите – возможно. – Невероятно. Но в таком случае это противоречит законам природы. – Как всегда, Гастингс, вы полагаетесь на выводы, которые делает ваш изумительный, но совсем не любознательный мозг. Годы вас совсем не изменили. Вы воспринимаете факт и даете ему свое объяснение практически мгновенно, даже не замечая этого! Я уставился на него, слегка озадаченный. Не сказав больше ни слова, маленький бельгиец направился в свою спальню и появился оттуда с бутылочкой в руках, которую и вручил мне. Я взял ее, не догадываясь, что это такое. На ней было написано: «РЕВИВИТТ, средство, которое возвращает вашим волосам их естественный цвет. РЕВИВИТТ – это НЕ краска. Поставляется в пяти цветах – пепельном, каштановом, темно-рыжем, коричневом и черном». – Пуаро, – воскликнул я, – вы красите волосы! – Ну, наконец-то вы поняли! – Так вот почему ваши волосы выглядят сейчас темнее, чем в последний раз, когда мы с вами встречались? – Совершенно правильно. – Боже мой, – произнес я, приходя в себя от шока. – Боюсь, что в следующий раз, когда я опять приеду в Англию, вы будете носить накладные усы. Или вы уже это делаете? Пуаро содрогнулся – усы всегда были его самым деликатным местом. Он всегда ими невероятно гордился, и мои слова задели его за живое. – Нет, нет и еще раз нет, mon ami[2 - Мой друг (фр.).]. Надеюсь, что этот день никогда не настанет. Накладные усы! Quelle horreur![3 - Какой кошмар! (фр.)] Он несколько раз потянул себя за усы, чтобы убедить меня, что они настоящие. – Что ж, пока они выглядят просто роскошно, – заметил я. – N’est-ce pas?[4 - Не так ли? (фр.)] Во всем Лондоне вы не найдете второй пары, которая могла бы с ними сравниться. И тоже не без стороннего вмешательства, подумал я про себя. Но я бы ни за что на свете не решился обидеть Пуаро подобным высказыванием. Вместо этого я поинтересовался, продолжает ли он изредка заниматься своим любимым делом. – Я знаю, – пояснил я, – что несколько лет назад вы ушли на заслуженный покой. – C’est vrai[5 - Действительно (фр.).]. Чтобы выращивать кабачки на огороде. Но как только я погружаюсь в это занятие, немедленно происходит убийство, и мне приходится посылать кабачки прямой дорогой к дьяволу[6 - Об этом рассказывается в романе А. Кристи «Убийство Роджера Экройда».]. Я знаю, что сейчас вы скажете мне, что я похож на ту примадонну, которая дает прощальный концерт. И этот прощальный концерт повторяется неопределенное количество раз! Я рассмеялся. – По правде говоря, именно так все и происходит. Каждый раз я говорю: все, это конец. Но нет, появляется еще что-то! Должен признаться, мой дорогой, что я совсем не вижу себя ушедшим на покой. Ведь если маленькие серые клеточки постоянно не тренировать, то они приходят в негодность. – Понятно, – согласился я. – Поэтому-то вы их и тренируете потихоньку. – Именно так. Только сейчас я имею возможность выбирать. Сейчас Пуаро занимается только сливками совершенных преступлений. – И много таких сливок было за последнее время? – Pas mai[7 - Не очень (фр.).]. Правда, совсем недавно я оказался на самом краю… – Поражения? – Нет, нет, – Пуаро был явно шокирован. – Но я, Эркюль Пуаро, был почти уничтожен. Я присвистнул. – Должно быть, какое-то хорошо продуманное убийство! – Не столько хорошо продуманное, сколько небрежное, – пояснил сыщик. – Именно так – небрежное. Но давайте не будем об этом. Знаете, Гастингс, ведь я во многом считаю вас своим добрым талисманом… – Правда? – удивился я. – Это каким же образом? Но Пуаро не стал прямо отвечать на поставленный вопрос. Вместо этого он продолжил: – Как только я узнал, что вы собираетесь появиться, я сказал себе: что-то обязательно случится. И, как в старые добрые времена, мы с вами выйдем на охоту. Вдвоем. Но это не должно быть каким-то проходным преступлением. Это должно быть чем-то особенным. – Здесь он в волнении взмахнул руками. – Чем-то recherchе[8 - Изысканный (фр.).], утонченным, необыкновенным… – Последние слова он произнес с особым нажимом. – Право слово, Пуаро, – заметил я, – послушаешь вас и подумаешь, что вы заказываете обед в «Ритце». – А вы хотите сказать, что преступление заказать невозможно? Что ж, наверное, вы правы. – Маленький бельгиец вздохнул. – Но я верю в счастливую судьбу, если хотите. А вам судьбою предназначено быть рядом и не позволять мне совершать непростительные ошибки. – А что вы называете непростительными ошибками? – Игнорирование очевидного. Я задумался, но так и не понял, что он хотел этим сказать. – И что же, – улыбнулся я, – это сверхпреступление уже совершено? – Pas encore[9 - Пока нет (фр.).]. Пока ничего не слышно. Сыщик замолчал. На его лице появилось выражение растерянности. Руки Пуаро бессознательно положили на место несколько предметов, которые я успел сдвинуть на его столе. – То есть я не уверен, – медленно произнес он. Что-то в его тоне было столь необычным, что я удивленно посмотрел на него. Выражение лица моего друга не изменилось.