– Возможно, сэр, – начал закипать доктор, – вы не совсем понимаете, что я человек занятой. – Уверен, что так. И я тоже. Так что мы оба люди занятые. Поэтому перейду сразу к сути. Я расследую дело женщины, умершей во время эпидемии гриппа в восемнадцатом году. Вы подписывали ее свидетельство о смерти. Возможно, вы вспомните… Доктор Форстер стал похож на аэростат в процессе его наполнения. – Вы хоть представляете себе, сэр, число людей в одном только Хемпстеде, умерших от гриппа во время той эпидемии?! – прогремел он. – Это вы мне будете рассказывать, – дерзко отозвался Крук. – И вы при этом надеетесь, что я вспомню один конкретный случай?! – Теперь он походил на готовый взорваться аэростат. – Ситуация с ней оказалась необычной, – сказал Крук. – Во-первых, она была лежачим инвалидом, а во?вторых, являлась женой вашего коллеги-врача по фамилии Филлипс. Это вам ни о чем не говорит? Стало совершенно очевидно, что говорит. – Да, я ее помню, – пришлось признаться Форстеру. – Но не потому, что она умерла от гриппа. В ее случае нет ничего необычного. Остановка сердца, что случалось сплошь и рядом. – Это по вашему мнению? Но можете ли вы вспомнить, видели ли вы ее тело? Это очень важно, – добавил Крук, когда Форстер начал привставать со стула с явным намерением вышвырнуть его вон. – Не знаю, сэр, кто вы такой, черт подери… – начал он, но Крук прервал его, сказав: – Ну, я полагаю, что вам лучше поговорить со мной, нежели с полицией. – С полицией? – уставился на него Форстер. – Давайте я вам все объясню. Если вы помните этот случай, вы, вероятно, не забыли, что у миссис Филлипс была компаньонка по фамилии Керси. Доктор громко засопел. – Я не помню, как звали ту женщину. – Но вы все-таки не отрицаете, что компаньонка была. – Это я помню. Филлипс был против этого с самого начала. Он считал – и оказался прав, – что все эти женщины делали его жену куда более истеричной, чем она могла бы быть в их отсутствии. – Боже мой! – вздохнул Крук. – Боюсь, он был не очень-то сочувствующим мужем. – Куда более сочувствующим, черт подери, чем большинство мужчин, окажись они на его месте. Миссис Филлипс относилась к тем женщинам, которым нечего делать и у которых нет настоящих подруг, так что она вообразила себя инвалидом. Многие женщины так поступают. Это заменяет им карьеру. Ни детей, ничего. В наши дни, полагаю, она отправилась бы на Харли-стрит, где за двадцать пять гиней какой-нибудь нахальный психоаналитик диагностировал бы у нее депрессию и еще бог знает что. – Возможно, – примирительно произнес Крук, – что этот нахальный психоаналитик оказался бы прав. – В каком смысле? – резко спросил Форстер. Крук открыл портсигар. – Не было ли каких-нибудь разговоров о самоубийстве? – предположил он. – Не знаю, откуда вы нахватались таких идей! – воскликнул Форстер. – В этом нет ни слова правды. – Нет? Забавно, как быстро распространяются слухи. – Кто вам это в голову вбил? Крук подался вперед. Теперь он вел себя как простодушный человек, который не распознает обмана, если его не поднесут на тарелочке. – Темное там дело было, не так ли? Послушайте, миссис Филлипс была дамой, независимой в своих финансовых средствах. – Не знаю, откуда у вас подобные факты, сэр, – отрывисто бросил доктор, – но так уж получилось, что мне известно, что у нее не было ни гроша. Любой, кто наблюдал ее профессионально в частной обстановке, должен был это знать. – Странно, – задумчиво протянул Крук. – А вы знали, что она оставила своей компаньонке пару тысяч фунтов? – Вас кто-то водит за нос, – с отвращением ответил Форстер. – Это факт, – невозмутимо возразил Крук. – Компаньонка на эти деньги агентство открыла. – Такое совершенно исключено, – категорично заявил Форстер. – Будь по-вашему, – согласился Крук. – Однако факт остается фактом. Когда она пришла к миссис Филлипс, у нее не было ничего, кроме жалованья, а когда она ушла менее чем через два года, у нее было две тысячи фунтов. Если они не взялись из кошелька миссис Филлипс, то тогда их наверняка дал ей ее муж. В доме больше никто не мог владеть подобной суммой. – А с чего это вы взяли, что он хотел ее поддержать? Господи! – добавил он, когда ему в голову пришла еще одна мысль. – Вы же не думаете, что между ними существовала некая связь? Ей же было пятьдесят лет, никак не меньше. – Ну, значит, должно присутствовать что-то еще, если исключить романтические отношения, – настаивал Крук. – Послушайте моего совета, – свирепо процедил Форстер, – и не ворошите прошлое. Миссис Филлипс умерла, а ее муж женат на другой двадцать лет. К тому же кому какое дело? – Я же вам говорил – полиции. – Сейчас полиция не станет расследовать то, что могло произойти двадцать два года назад. – Значит, вы думаете, что это может быть правдой – что она совершила самоубийство? – У меня нет никаких причин считать, что это так. На самом деле, насколько я ее помню, она бы ни за что не решилась наложить на себя руки. – И оставить мужа свободным? Хм, а в ваших словах, возможно, что-то есть. – Послушайте, – нетерпеливо произнес Форстер, – в чем же тут, наконец, дело? – Вы знали, что она с ним в сговоре? – спросил Крук. – Я о мисс Керси. – Керси? Ах да, компаньонка. Ну, я вряд ли бы вспомнил, как ее зовут. Я бы даже не узнал эту женщину, если бы встретил. – Уверен, что не узнали бы, – тихо проговорил Крук. – Особенно в ее теперешнем состоянии. – Вы хотите сказать, что она?.. Крук кивнул. – Вот поэтому-то они и поднимают всю прежнюю историю. А история там еще какая, уж верьте слову. А самое интересное, похоже, начинается со смерти миссис Филлипс. – Значит, так, – твердо начал Форстер. – Пожалуйста, уясните себе, если можете. Я ничего не знаю о смерти миссис Филлипс, в том смысле, что мне не известно ничего из ряда вон выходящего. Я лечил ее от гриппа, мне сообщили, что она умерла от остановки сердца. Ничего необычного в данных обстоятельствах не было, и я прислал свидетельство о смерти. – Вы прислали свидетельство? Вы не поехали и не осмотрели ее? – Будь вы в то время врачом, знали бы, что мы не могли позволить себе стоять у кроватей умерших, – мрачно отрезал Форстер. – Я лечил эту женщину… – Вы ожидали, что она умрет? – При гриппе нужно быть готовым к любым неожиданностям, – уклончиво ответил Форстер. – В любом случае, я убежден, что самоубийства она не совершала. Не из тех она была. – Но она была из тех, кого самих иногда убивают, – тихо произнес Крук. – Ну ладно, будь по-вашему, – терпеливо сказал Крук. – Кто-то дал мисс Керси две тысячи фунтов, и это явно не было чистой благотворительностью. Уж мне-то не рассказывайте. Я слишком долго в адвокатуре. Пару минут Форстер переваривал услышанное. Потом спросил: – Черт подери, какой смысл теперь вытаскивать на свет это дело? Мисс Керси причиняет кому-то неприятности? – Это ей кто-то причинил большие неприятности. Лицо Форстера посуровело. – Не сомневаюсь, что она их заслужила. – Убийцы обычно их заслуживают, – в своей циничной манере согласился Крук. Доктор вытаращил на него глаза. – Что вы сказали? – Хотите, чтобы я повторил? – осведомился Крук. – Думаю, не надо. Ну, теперь-то вы понимаете, почему мы ворошим прошлое? – Вы хотите сказать, что кто-то убил мисс Керси? – Во всяком случае, так считает полиция. – Но… зачем втягивать в это Филлипса? – Дорогой мой, он уже втянут. Уже двадцать лет, как втянут. Она приехала в Лондон, чтобы с кем-то увидеться. Мы пока не можем сказать, с кем именно.