— СИЗО на месте, жулики по нарам. Пообщался с одним типом. Пообещал разбой сдать, но как всегда, условия. — Встреча с родственниками и доза героина. — Алик, какой ты, у нас, догадливый. Встречу с родителями я ему пообещал, а насчет наркоты, отморозил. — Насчет героина, правильно сделал. Слышал, как опер в ГОМе угорел? Парнишка только работать начал, после школы милиции. — Нет. Расскажи. — Ему кто-то тайник сдал, где барыги наркоту хранили. Парни в засаде трое суток сидели, никто не пришел. Наркоту изъяли, а паренек из пакета себе отсыпал. Наладил бартер. Он наркоманам дозу, а те, ему информацию. Как-то привез из СИЗО квартирного вора. Тот, за дозу, парочку явок с повинной нарисовал, а потом укололся. В это время его мамаша нарисовалась, хрен сотрешь. Увидела сынулю, сразу в прокуратуру. Опер, правда, отделался легким испугом. Получил пять лет условно. Учли, что работает всего несколько месяцев. Начальство, тоже, выхватило выше крыши. Кто несоответствие получил, кто выговор, кого-то в звании понизили. Игорь поморщился и сказал. — Алик, я тут с парнем недавно разговаривал, с опером из межрайонного отдела милиции. Он сказал, что трассу им передают. Вы, заметили, что под это дело, нам в последнее время даже машину не дают. У нас собираются открыть отделение по борьбе с международным наркотрафиком. Как бы нас на это дело не кинули. Если это случится, я сразу лыжи обуваю, на пенсию уйду. Тем более, что меня давно в детективное агенство зовут. — Игорь, ты серьезно? — спросил Алик. — Если мне соврали, значит, я вам соврал. — Игорь, ты, крещенный? — Нет, папа с мамой ярыми комсомольцами в свое время были. А, что спрашиваешь? — Хоть и не крещеный, но все равно перекрестись и по дереву постучи. Игорь постучал по столу. Опера невесело посмеялись и каждый занялся своим делом. Вечером, они начали одеваться, что бы разойтись по домам, когда позвонил дежурный. Трубку снял Алик. — Алик, ты в розыск Сашу Перекопского выставлял? — Да, я. — Его парни из ППС повязали, за кражу автомагнитолы, сейчас к нам везут. Задержись. Алик отпустил домой Виктора, которому с утра нужно было работать по СИЗО, попросил остаться Игоря. — Игорь, придется с ним до утра возиться, Саша, парень отмороженный на всю голову, если она у него есть. Вскоре два сержанта, из батальона ППС завели Перекопского в кабинет. Скелет, обтянутый кожей, лицо в коростах и лишаях, с лихорадочно блестевшими глазами и разбитым носом. — Парни, по носу вы ему треснули? — спросил Алик. Сержанты переглянулись, один ответил. — Ну, я. Он же сопротивляться начал. Кое-как скрутили. Вы же знаете, когда они уколются, в них дури немеренно. — Я, тебя по другому поводу спрашиваю. Сам не поранился? — Нет, только перчатки в крови измазал. — Сожги их. У него последняя стадия СПИДа. Оба сержанта, с очумелыми глазами начали сдергивать с рук перчатки. Игорь подал им пакет, куда они их и забросили. Взяв мыло, оба ушли в туалет. Вернулись они, минут через десять, держа на вытянутых руках бушлаты. Увидев такую картину, рассмеялся даже Саша Перекопский, не говоря об операх. — Бушлат-то вам, чем помешали? — Спросил Игорь. — Вдруг, когда барахтались, кровь на них попала. Нам недавно новые выдали, а эти сожжем. Береженного, бог бережет. — Автомагнитола, где? — спросил Алик. — Когда начали задерживать, он ее успел в белую шестерку забросить. Та с места сорвалась, перехватить не успели. Номера пробили, они за москвиченком числятся. Проверили этого пассажира по базе розыска, он за вами висит. Вот, мы его к вам и привезли. — Спасибо парни. Теперь свободны. Только в следующий раз по носам аккуратней бейте. — А мы, бить сейчас только дубинками будем. Нафига нам такая прелесть. Не хватало, еще какую ни будь болячку подцепить. Распрощавшись, сержанты ушли. Перекопский подошел к окну, свернул ноги калачиком и сел на пол, прислонившись спиной к батарее отопления. — Алик, что за день такой, поганый. Что ты меня постоянно, вот уже полгода щемишь. Нельзя по городу спокойно пройти. Ваши псы, тут как тут. — Саша, а ты, не думал о том, сколько человек ты заразил. Таким, не только дышать, жить нельзя. — Насчет жизни, не тебе решать. Официально, заразил сто двадцать человек, а так, кто их считал. — А, сколько они заразили. Скольким ты жизнь сломал. Это ведь с тебя эпидемия в городе началась. — Алик, с каких пор, ты начал наркоманов жалеть? Ведь это не люди, быдло. — А ты, чем лучше? — И я, такой же. Ну, прихвачу я, с собой на тот свет пару-тройку сотен, так вам легче дышать будет. — Саша, так ведь ты можешь покаяться, пока живой. — Алик, так ведь ты, не поп, грехи не отпускаешь. Я, вор честный, своих не сдаю. Если есть что на меня конкретно, доказывай. Свое возьму, а нет, разговора не будет. Запугать, ты меня, тоже не запугаешь. Мне, на этом свете, уже ничего не страшно. Магнитолу, ты на меня тоже не повесишь. Видишь, нет ее, нет. — Перекопский помахал руками возле своего лица. Больше на вопросы Алика и Игоря, он не отвечал. После полуночи, у него началась наркотическая ломка. Перекопский упал на бок и захрипел, дергаясь в конвульсиях. Игорь надел резиновые перчатки и проверил пульс. Пульса не было. Игорь с силой ударил кулаком в область сердца. Перекопский перестал хрипеть и открыл глаза. — Что, думали, сдохну, и где, ни будь, на пустыре выкинете? А вот хрен, вам мусора. За ночь у него было несколько приступов. Под утро Алик узнал у Перекопского телефон его сожительницы, позвонил ей и сказал, что бы та забрала своего суженого. Через пятнадцать минут, возле здания УБОП, остановилось такси, из которого вышла молодая, стройная женщина. — Саша, жену тоже заразил? — Нет, начальник, она святая, даже не колется. Я сколько раз ее прогонял, а она не уходит. Женщина поднялась к ним в кабинет и поздоровалась. Алик кивнул ей в сторону Перекопского. — Можешь забирать. Та помогла Саше встать с пола, взяла его под руку и они вышли из кабинета. Алик и Игорь подошли к окну, стояли и молча смотрели, на эту странную парочку. На улице еще было темно и те подошли к уличному фонарю. Перекопский скинул с себя дубленку на снег. Женщина достала из сумочки жгут и шприц. Перетянув руку Саше, она ввела содержимое шприца в вену. После чего подняли со снега дубленку, сели в ожидавшее такси и уехали. Молчание прервал Алик. — Игорь, вот, сколько смотрю на них, не могу понять, что же их связывает. Он, вор по жизни, а она из благополучной семьи. Имеет высшее образование, работает товароведом на Северной базе. Прекрасно знает, что он наркоман и скоро сдохнет. Саше нужно в день около десяти грамм героина. Он, за день прокалывает больше, чем у нас месячная зарплата. И, все равно живет с ним. Постель, так они вместе не спят. Любовь? Так какая может быть любовь между наркоманом и нормальной женщиной. Я, который год с ним бодаюсь. Раз посадил на три года, так ведь дождалась. Точно знаю про парочку разбоев, а доказать не могу. У обоих, квартиры вывернули наизнанку, ни вещей, ни пистолета. Все, давай по домам, после обеда выйдем. Может Витек, в клювике, что ни будь, принесет. Когда, после обеда, не выспавшийся Игорь заходил в УБОП, его остановил дежурный и сказал, что парни из разбойного задержали всю группу Альшевского за разбойные нападения на кассиров. Игорь зашел в соседний кабинет. Альшевский сидел на стуле, нога на ногу, с брезгливой ухмылкой. Увидев вошедшего, он побледнел и сел ровно. Вспомнил, кованные ботинки СОБРа. — Парни, помощь нужна, а то бы я им занялся? — Да, вообще-то нужна. У нас, еще с десяток его подельников сидят, очереди ждут. — А, бить я, его буду, до потери пульса. Так Альшевский? Игорь подошел и взял того за ворот рубашки. — Встать, когда с тобой майор разговаривает. Альшевский испугано вскочил со стула. Сергей, теперь уже начальник отделения, понял игру Игоря, сразу подключился, делая вид, что пытается успокоить Игоря. Игорь кричал, что остальные ему по барабану, а за то, что Альшевский на него покушался, то он его лично разберет на запчасти. Сергей вытолкнул Игоря из кабинета и на пороге подмигнул ему. Через пятнадцать минут он зашел в кабинет, где Виктор и Игорь изучали копию уголовного дела. Птичка в клювике принесла попытку разбойного нападения. Довольно потирая руки, Сергей сказал. — Все, поплыл, явки с повинной пишет. Здорово, ты его напугал. Просит только одного, что бы его, этому сумасшедшему не отдали. — Доказательств, хватит? — Вполне. Изъяли маски, пистолеты, деньги. Во время одного нападения, кассир получила в банке новые пачки денег, а номера были переписаны. Да, и запомнила она их. Они целую неделю ее пасли. Захарова тоже прихватили. — Сергей, как получилось, что он с ними связался? — Игорь, да все элементарно. После дефолта помнишь прекрасно, как жили. Зарплата мизер и задержки постоянные. А у него, жена двойню родила. Кормить, как-то надо было. Почему Альшевский на него глаз положил, пока не знаю. Сначала Захарова хотели на испуг взять. Не получилось. Опера собрались и всю кодлу Альшевского отметелили. Тогда они пошли по другому пути. Через одну продажную шкуру, бывшего опера, а затем коммерсанта, загнали Захарова в большие долги. Подгузники, пеленки, распашонки, да еще когда за съемную квартиру, не чем платить. В один прекрасный момент комерс предъявил ему расписки. Захаров пометался-пометался, а выхода нет. Парни бы и рады помочь, да у самих зубы на полке. Тут на него Альшевский и вышел. Забрал у комерса расписки, отдал их Захарову, да еще и денег подкинул. Тот и сломался. Парни просчитали, кто информацию сливает, предложили ему уйти по тихому, без шума. Так и стал он мозговым центром у Альшевского. Почти все операции разрабатывал. Подходы, отходы, время, количество людей и автотранспорта. Из-за чего у них и проколов почти не было. Игорь, еще раз спасибо, пойду дальше работать, пока эта сволочь не очухалась. Сергей вышел из кабинета. — Витя, а где Алик? Должен был подойти. — А, вы, разве внизу не встретились? Он за пару минут до тебя вышел. — Я, у парней был. Изображал пляску святого Витта. — Так это ты на Альшевского кричал, что пасть порву? А я, думаю, кто там так разоряется. — Сам от себя такого не ожидал, но тот вроде, повелся. Алик куда свалил? — В прокуратуру. Там, какой-то орел из курятника жалобу накатал, что его два раза ограбили на привокзальной площади. Обращался к транспортникам. Те ему сказали, что бы заявление написал. А он писать боится. Мол, вы поймайте, накажите, а моя хата с краю, в стороне постою, посмотрю. Парни его напнули. Он побежал в прокуратуру.