— Игорь, ты чего прокурору наговорил, что даже через телефонную трубку, ядом плюется? Распорядился от дел тебя отстранить. — Об этом, я уже догадался. Сказал все, что о нем думаю. — Зря ты так. Этот гоблин любит, когда перед ним по стойке смирно стоят и со всей его бредятиной соглашаются. — В кои-то веки, нужно и правду услышать. — Игорь, этот боров стольким хорошим операм жизнь сломал. Его туда специально назначили, что бы нас на коротком поводке держать. — Да, все я понимаю, нервы сдали. — Игорь, Алик сказал, что эти четверо уродов, на тебя заявления написали? — Да, Женя, вот такой фортель. Хотели как лучше, а получилось как всегда. — Алик, возьмешь мою служебку, водителю скажешь, что он сегодня с тобой работает. В Сосновке найдешь этих двух гоблинов и проведешь с ними беседу. Объясни, что они могут сменить подписку о невыезде на уютную камеру с окнами на север, шутки закончились. До Жирафа нам не добраться, до сих пор в изоляторе ФСБ сидит, а Железяку я завтра с утра сюда выдерну. Здесь и побеседуем. Игорь, завтра к девяти подходи, а пока прими дела у Виктора. — Женя, я еще, не все успел сделать. — Вот с Игорем и сделаете. Алик, пойдем. По пути в ГОМ завезете. Игорь, ты Алика дождись, что бы с нашими баранами определиться. Когда Женя и Алик вышли из кабинета, Виктор подмигнул Игорю и достал из холодильника две бутылки пива. — Витя, а это у тебя откуда? — Ты, что забыл, что Алик ящик приносил? — Я, думал, что вы уже приговорили. — Мы ж, не верблюды. Выпив по бутылке пива, они начали просматривать и подшивать в дела бумаги. Время пролетело незаметно. На улице потемнело, зажглись фонари. Виктор посмотрел на часы и заторопился. Хотел пробежаться по друзьям, попрощаться. Извинившись, что не сможет дождаться Алика, он сказал, что в холодильнике, в коробке, из под бичпакетов, лежит несколько бутылок пива, ушел. Оставшись один, Игорь взял бутылку пива, открыл ее и подошел к окну. Сделав пару глотков, он закурил. Чувствовать себя загнанным зверем, когда всегда сам был загонщиком, было противно и обидно. Алик появился только в десять вечера, продрогший до костей. — Игорь, поставь чайник, а то замерз. Обратно ехали, ремень вентилятора порвался. На трассе никто не останавливается, все боятся. Думал, последние зубы, от холода, раскрошу. — Может, пиво будешь? Правда, оно тоже холодное. — Доставай. Игорь достал две бутылки пива и открыл их. Одну подал Алику. После чего спросил, как тот съездил. Сделав глоток, Алик ответил. — Еле нашел. Всю Сосновку перевернул, а они в спортзале занимаются. Их комерс, которому порекомендовал, взял обоих. Ситуация такая. Мишку с Сенькой выдернули в районную прокуратуру, нагнали им жути, заставили написать заявления. Пришлось им объяснить, что злой опер, хуже раненного льва. Завтра тебя выдернут на опознание. Парни тебя опознают, но от того, что их избивали, откажутся. Плохо, что с Железякой не успели поговорить. Сейчас, я, Жене позвоню, может он что придумает. Алик допил пиво и подвинул к себе телефон, набрал домашний номер начальника отдела. Тот был дома и трубку снял сразу. Алик объяснил ему ситуацию, а потом долго выслушивал Женю, иногда чему-то поддакивая. Положив трубку, он сказал Игорю. — Женя сейчас созвонится с начальником оперативной части СИЗО. Завтра, к семи утра выедет туда. Часов до девяти, у него будет время поработать с Железякой. Железяка против «кума» не попрет. Тот камеру или продол заморозит, передачки получать никто не будет. Железяку зеки сами порвут. Братан, ты не переживай, все будет в норме. Но ящиком водки не отделаешься. Алик с Игорем распрощались и разошлись. Был уже двенадцатый час, когда Игорь подходил к дому. Чертыхнувшись, что кто-то опять выкрутил в подъезде лампочки, он начал подниматься на ощупь. Краем глаза, даже не глаза, а на уровне подсознания, он ощутил какое-то движение и начал поворачивать голову. После сильного удара по голове, у него потемнело в глазах, и Игорь он опустился на пол. Очнулся от резкой боли в руках и ногах. Игорь попытался подняться, но вновь потерял сознание. Второй раз он пришел в себя, когда двое мужчин атлетического телосложения, с лицами дегенератов, выволокли его, на улицу. — Куда его? — Как куда? Мусор к мусору. Возле контейнеров и бросим. Подтащив Игоря к мусорным бакам, мужчины прислонили его спиной к одному из них, а сами прошли за угол дома, где их ожидал большой черный джип. Оба сели на заднее сидение. Водитель повернул к ним голову и спросил. — Как прошло? — Слон, не переживай, все ништяк. Как ты и сказал, ноги, руки поломали. За что его так жестоко? — Нашу кассу снял. — Так, за это, перо в бок надо. Касса это святое. — Если бы он, хотя бы рублик взял, то так бы и сделали. Эта падаль честной оказалась. — Слон, вот бы мне такие бабки, как бы я оттянулся. — Ты бы с общаком не успел до первого верстового столба доскакать. Хочешь, попробуй? — Слон, да это я так, просто легавых не люблю. — Пацаны, а вы знаете, чем мы от них отличаемся? — Слон, а чем мы отличаемся? Так же голова, руки, ноги. — Мы, волки, а те даже в неволе не приручаются, всегда свежая кровь нужна. А легавые, они и есть легавые. Их хозяин, то есть государство, погладит по шерстке, даст обглоданную косточку, а потом команду «ату». Те, по этой команде, нам глотки рвут и в тюрьму отправляют. Перед хозяином хвостом повиляют, тот им очередную косточку с барского стола кидает. Живут хуже бездомных псов, а тявкнуть на хозяина, совесть не позволяет. — Слон, хватит нам мозга пудрить. Так знаем, что с последнего курса института выгнали. Пора отсюда валить. — Телефон есть рядом? — Через квартал. А зачем? — Гиви сказал, что когда опера поломаем, ему позвонили. Вы его точно не убили? — Обижаешь. — Хозяин сказал, что бы живой остался. Пусть все знают, как на наше, покушаться. Слон завел автомашину и тяжелый, как танк, джип, сорвался с места. В девять утра в кабинете сидели Алик и Виктор. Раздался телефонный звонок. Трубку снял Алик. — Слушаю, УБОП. — Алик, это Женя. Игорь на месте? — Пока не появлялся. — Появится, передай, что с Железякой все будет ровно. В десять ему нужно быть в прокуратуре. Виктор, который сидел за столом, обхватив голову руками, которая болела после вчерашних посиделок с друзьями, сказал. — Алик, а ведь Игорь никогда не опаздывал. Он в бега не ушел? — Не должен. Вчера даже поползновений не было. Я ему сейчас домой позвоню. Алик взял трубку и набрал домашний номер телефона Игоря. Дозвонившись, он представился и спросил, где Игорь. Получив ответ, он только спросил где и когда. Раскосые, с восточным разрезом глаза стали как щелочки. Дослушав, он схватил телефон и запустил им в стену. У Виктора округлились глаза. За все время совместной работы, таким Алика он видел впервые. — Алик, что случилось? — Игорь в реанимации. Ушиб головного мозга, переломы рук и ног. Узнаю, кто это сделал, убью. Такого мужика покалечили. Случайные прохожие подобрали во дворе его дома. Витя, посмотри, если телефон работает, набери СИЗО. Пусть Женя сюда едет. Виктор поднял с пола телефон. Хотя корпус треснул, но телефон работал. Виктор набрал телефон СИЗО и попросил позвать Женю. Тот взял трубку и спросил. — Игорь появился? Нужно кое-какие детали утрясти. — Женя, утрясать не с кем. Игорь в реанимации. — Сердце? — Нет, искалечили. — Сейчас приеду. Алик на месте? — Да. — Пусть сидит, скоро буду. Предупреди парней, что бы никуда не уходили. Приеду, все ко мне. Виктор положил трубку. — Алик, Женя сказал ждать его. Я по кабинетам, сказать парням, что бы, не разбегались. Виктор обошел кабинеты и вернулся к себе. Алик сидел как мумия, о чем-то задумавшись. Минут через пятнадцать зашел начальник отдела. Алик поднял голову и посмотрел на Женю. — Витя, выйди. — Распорядился он. Виктор обижено фыркнул и вышел. Женя сел напротив Алика. — Что думаешь? Ты ведь Игоря лучше знал. Кто мог это сделать? — Женя, тут к бабке не ходи. Вчера, только зашли в кабинет, кто-то ему позвонил. Предупредили, что если общак не вернет, то ему будет плохо.