Я просто тупо сдалась. *** Наши дни - Мне жаль, что так всё сложилось, - глухо проговорил Марк, держа одну руку на руле и глядя на дорогу прямо перед собой. Откинув голову на подголовник, я зло усмехнулась. Если бы мне хватило сил, я бы рассмеялась. Но все свои силы я оставила там, на террасе, чтобы уйти с гордо поднятой головой под пронизывающим взглядом серых глаз. А теперь осталась одна только оболочка. - О чем именно тебе жаль? – посмотрела я на Марка. Мне нужно было отвлечься от мыслей о Горецком. Они разрушали меня. Будто почувствовав это, Марк скользнул по мне тяжелым оценивающим взглядом. Я уже знала, что настроение этого мужчины могло меняться по щелчку пальцев. Отец всегда притягивал к себе психически неуравновешенных людей. - О том, что наша ночь так быстро закончилась, - медленно проговорил Марк, осторожно касаясь пальцами зажившей ссадины на моем лице. В груди заныло. Вот и настал тот момент, когда границы окончательно стерлись, и монстры из ночной жизни начали проникать в дневную реальность. - Когда отец узнает, что ты разговаривал со мной, тебе несдобровать, - холодно проронила я, превращаясь в ледяное изваяние. Это было опрометчиво – садиться к Марку в машину. Уверена, в случае чего, никто из его друзей даже не станет подтверждать этот факт. А больше никто и не знал, где я была… - А мы ему не скажем, - тонкая улыбка мужчины делала его похожим на Гаспара Ульеля в роли Ганнибала. Красивый. Изысканный. И больной на всю голову. *** Год назад - Ты на полном серьезе хочешь, чтобы какой-то извращенец избил меня и попытался изнасиловать? Это казалось настолько абсурдным, что я никак не могла избавиться от мысли, что всё это сон. Дурацкий кошмарный сон. - Я хочу сказать, Лина, - давя на меня каждым словом, медленно проговорил отец. – Что пора тебе учиться чувствовать собственную силу. Я до боли сжала кулаки. Если бы я была сильной, мама не утонула бы на моих глазах. - Как только ты поймешь, что у любого человека, а особенно мужчины, есть слабости, ты научишься управлять ими, - продолжил отец, попыхивая темно-коричневой сигарой. Я не могла отвести взгляда от сизой струйки дыма, стремившейся к потолку. - И тогда весь мир будет у твоих ног! – сверкая глазами, подался вперед отец. Его заводила одна только мысль о порабощенном мире. Интересно, замечала ли это моя мать? Или она была настолько влюблена, что видела только то, что пропускали ее розовые очки?.. - То есть ты хочешь сказать, что моя сила заключается в том, чтобы разжигать в мужиках тайные похотливые желания, чтобы потом крепко держать их за яйца и шантажировать? – после каждого слова внутри меня что-то отмирало. - Я знал, что ты умница и схватываешь всё на лету, - искренне улыбнувшись, просиял отец. Мне хотелось блевануть. Года два назад он точно таким же тоном хвалил меня за равномерно поджаренные оладушки и хорошо сделанную домашку по математике. - И чем же ты отличаешься от сутенера? – прошептала я, чувствуя, как стремительно нарастает пульс. - А, папочка?! Мои розовые очки уже давно сменила серая тугая удавка на шее. Но даже с ней я еще пыталась брыкаться. В два шага отец оказался рядом. Его мощная фигура нависла надо мной, перекрывая солнечный свет и лишая воли. - Какая ты еще маленькая и глупая, Лина, - с разочарованием протянул мужчина с лицом близкого мне человека. – Ты не видишь сути и цепляешься за мораль из детских сказок. Если хочешь стать великой, забудь про рамки. Тяжелые ладони легли мне на плечи, придавливая к земле. - Просто разреши себе быть неправильной, малышка, - прошептал мне на самое ухо отец, будто кто-то мог нас подслушать. – И тогда у тебя вырастут крылья, и ты взлетишь. Грудь отца колыхнулась от судорожного вздоха. - Поверь мне, за одно только ощущение этого полета можно, не думая, отдать всю жизнь… Никогда я не забуду этого разговора и этого лихорадочного шепота, полного горечи, восторга и затаенной боли. А еще я никогда не забуду своего первого мужчину, которого подослал мне отец. Глава 28 Наши дни - Мы приехали, - бросил Марк, останавливая машину и разворачиваясь ко мне всем телом. Я скользнула равнодушным взглядом по пейзажу за окном. Небольшая поляна, покрытая нетронутой сочной травой, была окружена густой чащей из кустарников и деревьев. Ярко светило солнце. Птицы и насекомые выводили рулады так громко, будто ни разу не видели человека. Прекрасное место. Прекрасное место для свершения чего-то темного и ужасного. Твою мать. Мозг будто заклинило от шока. Я же должна что-то делать – кричать, бежать, драться, умолять, но не могла заставить себя даже моргнуть. Мне было так… всё равно. - Здесь красиво, - облокотилась я виском о прохладное стекло. Мне хотелось свернуться клубочком, закрыть глаза и уснуть. Уснуть так надолго, чтобы при пробуждении почувствовать себя новорожденной, свободной от груза воспоминаний и давящих чувств. Какая же эта роскошь – быть чистым листом. - Вылезай, - процедил Марк, выбираясь наружу. От воздуха, пропитанного травами и дикими цветами, закружилась голова. Я медленно повернула голову. Марк стоял перед машиной. Глядя на меня через лобовое стекло, он неторопливо закатывал рукава черной рубашки. Ему чертовски шел черный цвет. Он так подчеркивал его аристократическую бледную кожу и душу. - Если хочешь отомстить моему отцу, то зря стараешься, - выйдя из машины, подставила я лицо солнцу. – Ему плевать на меня. Даже если сегодня меня убьют и закопают в лесу, он лишь досадливо поморщится – ведь ему придется искать новую куклу и заново обучать ее всей той дичи, которую он скармливал мне на протяжении года. А отец ненавидел терять время.