Ничего не ответив, я проскользнула в аудиторию. Картинка перед глазами расплывалась. Лица однокурсников слились в одно сплошное пятно. Но зато я хорошо слышала их перешептывания и смешки. Боже, представляю, какой жалкой я была в этих нелепых мужских штанах с потерянным бледным лицом и зацелованными припухшими губами. Мне хотелось выбежать из класса и запереться в туалете, захлебываясь от душащих рыданий. А Горецкий, казалось, этого даже не замечал. - Сегодня мы пишем семинар, - деловито проговорил он, раскладывая ноутбук на столе. – Опоздавшей госпоже Ароновой сразу минус балл. Я опустила свое полуживое тело на свободную парту и отвернулась к окну. Если Горецкий хотел добить меня, то у него не получилось. Мне уже было все равно. Я перешла в автоматический режим выживания. - Аронова, вы готовы к работе или вам нужно время, чтобы хорошенько выспаться и переодеться? – насмешливый голос Горецкого ослепительным лезвием прошелся по онемевшей коже. Ах ты сука!.. - Нет, Руслан Александрович, я готова к вашему семинару на все сто, - повернув голову, растянула я губы в улыбке опытной черлидерши. – И даже то недоразумение, что произошло этой ночью, не помешает мне написать эту работу лучше всех. Мне было плевать, что одногруппники прекрасно догадывались, какое «недоразумение» я имела в виду. Да похуй! Я готова была прямым текстом выплюнуть Горецкому в лицо, какой он гондон. - Недоразумение, значит… - недобро усмехнулся мужчина, постукивая пальцами по столу. Его серые глаза потемнели от ярости, а тело под белоснежной рубашкой напряглось так, что это заметили, блять, все! Холодно усмехнувшись, я посмотрела Горецкому прямо в глаза. Он думал, что я, как покорная овечка, проглочу все оскорбления и хамство?! Да пускай пиздует в далекие края! - Мы уже начнем или продолжим обсуждать мою личную жизнь? – приподняла я бровь, умирая от желания врезать своему преподавателю по лицу, а потом оседлать его и поцеловать так, чтобы кровь закипела в жилах. - Я не особо люблю короткие пошлые рассказики, поэтому вернемся к семинару, - губы, которые заставляли меня практически рыдать от наслаждения, растянулись в издевательской усмешке. Я чуть не зарычала от злости. - Давайте, я раздам листы, - прозвучал спокойный голос Егора. Кто-то должен был остановить это безумие. Отведя от меня горящий взгляд, Горецкий отдал стопку бумаг Егору и переключился на свой ноутбук. Его плечи чуть расслабились и, кажется, вся аудитория с облегчением выдохнула. Глубоко дыша, я уставилась на свои руки и встряхнулась только когда Егор аккуратно положил передо мной лист бумаги. Я подняла глаза и встретилась со слегка грустными, но улыбающимися глазами. Ободряюще подмигнув мне, Егор пошел дальше. А я осталась один на один с листком бумаги, от которого зависели моя итоговая оценка и стипендия. Теперь я даже не сомневалась, что Горецкий сделает все, чтобы испортить мне статистику из-за этой работы. Да хрен ему! Я с таким остервенением сжала ручку в пальцах и начала писать, что в некоторых местах бумага просто продырявилась. Минут сорок я не поднимала головы и строчила, как сумасшедшая. Я знала данную тему досконально, и мою работу вполне можно было публиковать в каком-нибудь научном журнале. Я просто не могла позволить Горецкому придраться хоть к чему-нибудь. Закончив контрольную в рекордно короткие сроки, я убрала пенал в рюкзак и резко встала из-за парты. Горецкий медленно поднял голову и смерил меня взглядом голодного удава. Нацепив маску равнодушной стервы, я неторопливо подошла к его столу. Мне было плевать, что на мне было одето и как я выглядела. Я знала, что каждый мой шаг высекает искры, и готова была поспорить, что от моей дерзкой улыбочки у Руслана Александровича встал, как каменный. - Я закончила, - хмыкнула я, роняя исписанный лист на стол. Приставка «за» была здесь явно лишней. Ноздри Горецкого хищно колыхнулись. - Может, стоит остаться и подумать еще, Аронова? – зловеще протянул он, впиваясь в меня немигающим взглядом. Я усмехнулась. - А смысл? И не дожидаясь ответной реакции, направилась к выходу. Если Горецкий захочет – он найдет меня. Блять, да если он захочет, то прямо сейчас схватит меня и, развернув, поцелует при всех. Ему всегда было плевать на окружающих. Он делал только то, чего по-настоящему хотел. И сейчас он хотел, чтобы я ушла. Поэтому я беспрепятственно вышла из аудитории и, закрыв за собой дверь, спустилась на первый этаж. В груди разрасталась буря такой силы, что я начала задыхаться. Кое-как добравшись до туалета, я закрылась в кабинке и обессиленно опустилась на закрытую сидушку. Меня трясло и колошматило, как наркоманку в завязке. Я никак не могла избавиться от воспоминаний прошлой ночи, когда Руслан был таким страстным и открытым. Его хрипловатый смех звучал у меня в ушах. От его поцелуев до сих пор горели кожа и губы. А его искристые улыбающиеся глаза навсегда запали в душу. Сука, как же глубоко он пробрался мне под кожу… Звонок, обозначивший конец пары, встряхнул меня и заставил подняться. Я не могла вечно прятаться в тесной кабинке. Включив ледяную воду, я умылась и, не глядя на себя в зеркало, выскользнула из туалета. Да пошел ты, Горецкий!! Больше я в твои игры «горячо-холодно» не играю! У меня и без тебя до хрена проблем. Так что можешь засунуть все свои пять коробок презервативов себе в одно место! Или затрахать всех стриптизерш до смерти! Мне по хрену! Я была так зла, что мне стало жарко. Кровь бурлила во мне, как кипящее масло. Задыхаясь, я выскочила на крыльцо. Холодный воздух слегка отрезвил меня. Натянув капюшон, я обняла себя руками и, закрыв глаза, подставила горящее лицо колючему ветру. Кровь, шумевшая в ушах, постепенно стихала, и я начала приходить в себя. Я все еще в универе. И на улице по-прежнему поздняя осень. А еще в кафе меня ждал Алекс. Поэтому хватит драмы. Утираем сопли и идем на встречу с парнем, который по-настоящему любил меня и ценил. Я невольно улыбнулась и, взявшись за перила, начала спускаться с крыльца. Ветер с дождем бил прямо в лицо, и мне пришлось натянуть капюшон пониже и прикрыть глаза. Но даже это не спасло меня от яркой картинки, разворачивающейся неподалеку. Мужчина в черном пальто приобнял за талию хрупкую девушку в бежевой куртке и, с улыбкой уткнувшись лицом в ее темные блестящие волосы, оторвал малышку от земли и закружился вместе с ней на месте. Ветер разносил их громкий смех. Черт. Парочка была такой красивой и трогательной, что у меня перехватило дух. Эти двое души друг в друге не чаяли.