– Гинни! – раздался из портала возмущенный вопль. – Поцелуй их за меня! – успела крикнуть ей вслед. Не так много у меня родичей, кому хочется помочь от чистого сердца. Глава четвертая Портал привел нашу компанию в особую комнату четвертого этажа, и чем ниже мы спускались, тем отчетливее ощущали властвовавшее во дворце напряжение. На всем пути от портального помещения до приемного зала сновало не менее роты королевских гвардейцев. Они стояли на карауле у стягов и вымпелов, охраняли все двери и лестницы, ходили дозором по длинным внутренним балконам и галереям второго этажа. Редкие фигуры придворных дам и кавалеров, как обычно прогуливавшихся по залу в ожидании чая и сплетен, сегодня казались слишком яркими и неуместными на фоне темно-синих с серебром мундиров и форменных фуражек гвардейцев. Мы с Альми дружно выбрали для визита во дворец одинаковые темно-серые платья магинь с вышитыми на плечах и поясах черными с золотом звёздами, рунами и алхимическими знаками. Стай надел такую же рубашку, а к ней – более темные штаны и колет. И теперь выглядел намного строже и мужественнее придворных щеголей, красовавшихся в светлых и ярких шелках и бархате. Впрочем, сегодня все наши собратья были одеты в форму цитадели, и чем дальше мы шли, тем больше встречали серых подтянутых фигур. Толстых и лысых магов не бывает, ведь даже самый слабый ученик первым делом старается выучить заклинания исправления недостатков внешности. Недаром на всех материках герои баек про жуликов и самозванцев неизменно лысы и толсты. – Гесорт! – ринулся нам навстречу высокий плечистый светловолосый маг, и я с изумлением узнала Эстена. – Можно тебя на минутку? Надеюсь, милые леди на меня не обидятся. – Обидятся, – возразила ничуть не похожая на саму себя Альмисса. – Что… – Ее голос Эстен явно узнал сразу и настороженно уставился на меня: – А… – Да, – пришлось мне подтвердить его подозрения. – Не может быть… – растерялся он, но тут же спохватился: – Так ты мне и нужна! Идем! – Куда?! – негромко, но властно остановил мечника мой наставник. – К нему, – метнув в окружающих бдительный взгляд, таинственно шепнул Эст. – Только побыстрее! Пока все не началось, можно поговорить. Пару секунд они смотрели друг на друга в безмолвном споре, и неясно как, но все же пришли к единому мнению. – Мы тут погуляем, – тихо буркнул Стай, и это прозвучало обещанием. Только неизвестно чего. Однако Эстен уже подхватил меня под руку и, склонившись, словно шептал что-то на ушко, неспешно, но неумолимо повел в сторону правого крыла, где обычно устраивали тех из гостей, кого не считали достойными отдельных покоев. – Мы все сегодня тут, – просветил меня друг. – И чужих не пускаем. Но я и сама уже заметила отсвет мощного защитного полога, накрывшего эту часть здания. – Развей мои сомнения – неужели вы считаете, что они рискнут ввязаться в бой? – спросила у Эста, едва мы пересекли эту грань. – Так ведь дураки же! – уже не понижая голоса, с досадой фыркнул мечник, отпуская мою руку. – Думают, будто можно справиться с магами с помощью амулетов. Пришли, все увешанные драгоценностями, как дикие колдуны. Я понимающе усмехнулась в ответ. Мне давно известно, что многие знатные дамы искренне считают магистров цитадели наивными глупцами, продающими изготовленные артефакторами кольца, браслеты и пояса кому попало. И ничего странного в этом нет, ведь они никогда не брали в руки ни одной книжки серьезнее слезливых романов. И не удосужились поинтересоваться хотя бы историей собственного королевства. Но как могут надеяться победить магов их же оружием образованные лорды, изучавшие в лицеях и академиях историю материков и особенно эпоху короля Чаргиса? Ведь именно этот безумный вояка в погоне за мировым господством повел свои войска на цитадель, надеясь захватить мощные артефакты, а в итоге оставил без власти, замков и полной сокровищ казны собственных сыновей. – Сюда, – остановившись у неприметной двери, еле слышно шепнул Эстен и сделал знак, означавший, что он будет на карауле. В комнате, куда я попала, окна были занавешены и сумрак разгонял единственный светлячок, висевший над письменным столом, заваленным самыми различными предметами. Оружием, амулетами, мешочками с золотом. – Кто вы такая? – холодно и почти враждебно осведомился Ренд, сидевший в кресле с высокой спинкой и торопливо складывавший свое имущество в безразмерный кошель. – Бежать собрался? – спросила я вместо ответа, подходя ближе и пытаясь понять, по какому принципу он отбирает вещи. – Элни? – Принц отбросил кошель и ринулся ко мне. Взял за руку, заглянул в лицо и досадливо поморщился: – Можешь ее снять… хоть на минутку? – Лучше не рисковать, – пришлось отказать другу в этой малости. Личине требовалось несколько минут, чтобы растаять, и еще больше, чтобы вновь восстановиться. – Хорошо, – согласился он, глянул на настенные часы и заторопился: – Ночью я сбежал, чтобы выполнить свое обещание – все тебе рассказать. Но не рассчитал сил… – Верить нужно целителям и алхимикам, – сердито буркнула в ответ и непроизвольно вздрогнула, вспомнив пережитую боль. – Ты меня очень испугал своим заявлением. – Что я сказал? – Будто Альми тебя отравила. Лег на пол и закрыл глаза… – Говорить дальше я не могла. – Элни, – принц явно расстроился, – этого я не помню. Абсолютно. Последнее, что осталось в памяти, – как из последних сил взбираюсь на крыльцо, приказывая себе не падать. Прости, сам не понимаю, почему все время делаю тебе больно. Представляю, что ты подумала… Он снова заглянул мне в лицо и скрипнул зубами: – Никогда ее не прощу! И это точно было не про Альмиссу. – Ренд… – Скажи – Райвенд. Или Райв… так меня звал отец. – Кстати, – вспомнила я и осторожно взяла его за руку, – ты же знаешь, что он не погиб? – Знаю, – хмурясь, смотрел на меня принц, потом нехотя уточнил: – Восемь лет назад? – И тогда тоже, – я осторожно гладила его ладонь, – и сейчас. – Когда «сейчас»? – знакомо напрягся он, и мне стало ясно, что цитадели не удалось сохранить в тайне пропажу экспедиции. – Позавчера. Они были в той шахте, куда ушел сумасшедший в клетке. – Почему же мне ничего не сказали? – снова помрачнел принц. – Думаю, не хотели расстраивать. Они ведь считали, что ты ничего не знал. Я не имела права открывать чужих тайн, но мы друзья, а мне известно, как болит сердце, когда у кого-то близкого случается беда. – Он… цел? – Да. И здоров. Мне кажется, он придет на суд. Но, скорее всего, под личиной. Разумеется, это было всего лишь моей догадкой и не стоило говорить о ней Ренду. Но я вдруг поняла, насколько легче ему будет смотреть в злобные рожи взбесившихся от жадности лордов, если он будет знать, что отец в этот час рядом с ним. Ренд поймал мою руку, нежно прижал ладонью к щеке и закрыл глаза, словно пряча блеснувшую там радость. – Элни, прости, что так получилось. Сейчас уже не успею все объяснить, но я обязательно приду еще раз… ты же позволишь? – Куда? – на всякий случай уточнила я, чувствуя в его вопросе какую-то недосказанность. – К тебе, в твой домик. – Звучавшая в голосе принца усталость с оттенком отчаяния была абсолютно несвойственна моему командиру и не добавляла этому объяснению никакой ясности. – Откуда? – Не знаю, поселюсь где-нибудь, – беспечно отмахнулся он и с внезапной ненавистью добавил: – Больше не могу здесь оставаться, просто душит их тупость и наглость! Иногда руки так и тянутся за луком – припугнуть как следует. Вот этого я и боялась. Знатным бездельникам и в голову не может прийти, насколько со временем обостряется в наемниках цитадели чувство самосохранения и бдительности. Да еще неприятие подлости и трусости. И как скор и категоричен суд бывалых воинов. Второй раз никто не возьмет в напарники щита, прикрывшего в опасной ситуации только себя, или мечника, в погоне за большой наградой зацепившего слишком сильного монстра. Лорды даже не подозревают, насколько быстро забывают те, кто каждый день смотрит в лицо смерти, надуманные правила тошнотворно лицемерной учтивости. Вроде обязательного вызова на поединок наглого лгуна или подлеца вместо хорошей прилюдной оплеухи. И тем более им невдомек, как опасно задевать и злить магов, точно знающих цену трусливым болтунам. Конечно, вряд ли Ренд на самом деле станет в них стрелять, но в том, что ему сейчас паршиво и больно, я не сомневалась ни на гран. И очень ясно понимала, что просто не могу не поддержать в такой момент друга и напарника, даже если за это на меня ополчатся все сплетники Тезгадора. – Значит, спальня в моем домике тебе не понравилась, – с нарочитой печалью вздохнула я, мгновенно догадавшись, чем могу отвлечь командира от предстоящего судилища. Да и нетрудно сообразить, что это именно то, о чем он мечтал, но не мог спросить прямо. – Ты выделила мне спальню? – Ренд изумился так правдоподобно, что я почти поверила. – А где, интересно, ты тогда проснулся? – оскорбленно вздернула нос. – Не могла же я оставить тебя валяться в уголке прихожей. – Не знаю… Герт разбудил и сунул в портал, а ругался уже здесь. Но я очень тебе благодарен… и поверь, любимая, самый темный уголок твоего дома для меня ценнее лучших покоев этого дворца! И все же я не буду там жить – не хочу, чтобы злые языки отравили тебе жизнь. – Опоздал, – начала я сердиться всерьез. – Как выяснилось, они давно уже промыли меня в семи водах, выполоскали и высушили, эти самые языки. А до цитадели им не добраться, хотя мне больше нет до них никакого дела. Но раз тебе так дорого мнение придворных дам, второй раз предлагать комнату не стану.