— Кис, отойди — ка в сторонку, большие дяди побеседуют, — мягко толкнув меня вбок, Саша кивает на скамейку, — Ушки закрой, а то свернуться. Не поддавать жару и в без того раскаленную обстановку, у меня хватает ума и воспитания. Подбираю тапок и скоренько нацепив, бегу к указанному месту. Саша ждет, пока я усядусь, только потом на полутоне ведет разговор. Патрульные тычут в меня пальцем, гневно жестикулируют. Прихватив Соврасова за грудки, Саша вбивает его в крыло, потом так же резко отбросив, разворачивается и идет ко мне. — Прокофьев, ты не думай, что тебе все с рук сойдет. Земля круглая, — мстительно придавливает на последнюю фразу один из, я так понимаю, бывших ментов. — Я все сказал. Завтра рапорт об увольнении начальнику на стол. Лично проверю, — в его голосе сталь. — Мудак! Я тебе такой подкоп организую, что и у генерала погоны полетят. Обернувшись, Саша простреливает его таким взглядом, что пробивает насквозь дыру. Выглядит он, мягко говоря, пугающим, в позе затаившегося тигра. — Да — да начинай. Свободного времени теперь дохера, — с ровностью асфальтоукладчика отвечает Саша. Может я извращенка, но после всего пережитого испытываю волнение и возбуждение, вместо страха и тревоги. Думаю о том, о чем думать, не следует. Наблюдаю за Сашкой, за тем как подбирается ко мне, не спеша. В моих глазах слепое восхищение. Выбрасывает из пачки сигарету. Прищурившись, сканирует острым взглядом. Я наполняюсь женской слабостью. Той неповторимой, когда мужчина может за тебя постоять и отбить у мерзких типов охоту, предъявлять несуществующие права. Захочет ли? Вот главный вопрос. Глава 18 Вполне объяснимо, что Саша хочет знать подробности шумихи. Я лепечу фиг пойми что. С заминками и долгими паузами. На вопрос: Кто? Отвечаю : — Не знаю, и пребывая в шоке, не разглядела лица. На вопрос: Как он попал в квартиру? Еще одна наглая ложь : — Забыла запереть дверь. Куча всяких уточнений, на которые отвечаю относительно правдиво. После мы поднимаемся в квартиру. Он окидывает суровым взглядом обстановку. Я, с замиранием сердца, просматриваю, все ли ключи на месте. Бардак царит грандиозный, но я думала будет еще хуже. Несколько битых чашек, перевернутые стулья и выпотрошенные шкафчики. Рытников испарился, оставив запасной комплект ключей в замке. Догадываюсь, что метнулся к Юляше из тридцать восьмой. Влюбленная балбеска готова ждать его днями и ночами, в любом состоянии. У меня мороз по коже, как это представлю. И как стелется под ним и лебезит. Терпит хамское отношение. На какое будущее надеется с этим козлиным представителем - вовсе мрак. Саше, про «любовный треугольник» в нашем подъезде знать, естественно, не стоит. Иначе мне пришлось бы объяснять, почему Костика нельзя избить до полусмерти, или отправить в тюрьму. С обсуждением денежных проблем моя потрепанная гордость, уже точно не справится. — Скворцова, признайся честно, ты - фрик? — протянувшись взглядом по моей одежде, делает заключение. Карие глаза цепко и бесстыже выносят модный вердикт - Отстой! Обида от сарказма приводит к гибели целого поселения бабочек в моем животе. Хотелось бы парировать заумной фразой, но отбивать нечем. Кроме того, что я подхватила вирус тотального невезения. Стараюсь вести себя достойно, даже в незавидном положении и неприглядном виде. — Спасибо за помощь. Можете быть свободны, — твердо указываю на дверь. След от помады, на его серо - голубой рубашке в крупную клетку, горит софитом. Для меня это красный сигнал светофора. Остановиться и не воображать того, чего нет. Сама не понимаю, с какого перепуга начинаю нервничать. Злится и РЕВНОВАТЬ?!! Здесь роспись белым по черному. Между нами все закончилось. Мы даже не бывшие. Всего лишь, мимо проходящие. Вот завершит свои притянутые на резинке уроки, потом щелкнет и отпустит в свободное плавание, а там барахтайся, чтобы выбраться на поверхность. Кто еще знает, что в запасе у судьбы. Отчиму, вполне хватит совести, продать меня на органы, или сделать суррогатной матерью. Припугнут, надавят. Не факт , что я смогу отказаться. — Я останусь на ночь. Мать, когда с сестрой возвращаются? — мне сейчас не послышалось? — Вечером в воскресенье. А с какой такой радости, ты собрался ночевать? Неужели других «дел» нет? — бардовое пятно на сгибе воротничка не дает, отвести глаз. Сотрите мне память. Рука с ярким маникюром так и выползает с подкорок, нагнетая гнев. Как она проводит по его волосам. Мучают ненужные вопросы. Сколько раз другая так делала? Как далеко они зашли? Ее он тоже целовал и раздавал фейерверки? Успел? Или я помешала ? Может, сначала порезвились, а потом они поехали в бар? Не хочу знать. Все же это больно. И я не умею, так быстро перескакивать, от влюбленности к сугубо формальному. Чтобы отвлечься приступаю к уборке. Женские хитрости. Тебе хреново - начни вылизывать квартиру. Онлайн — психолог так и утверждает : « Если вас окружает порядок, то мысли сами разложатся, куда надо» Я трактую по - своему. Назревающий скандал сменится головной болью и нервным истощением. — Ты либо глупая, либо реально любительница экстрима. Саша незаметно подходит. Шаг влево — шаг вправо. Хочу обойти, он не дает. Выставляю между нами покрывало, как щит. — Самостоятельная, — вношу свою корректуру. — Это точно нет. Значит все — таки первое — убежденно проговаривает, нахмурив брови. Забрав из моих рук покрывало, Саша откидывает его в сторону. И божечки! начинает расстегивать рубашку. Мне нравится за этим наблюдать, при этом погружаюсь в гипнотическое состояние. Серые пуговицы одна за одной освобождают петельки. Взору открывается шея атлета, глубокие борозды дельтовидных мышц. Слишком уж рельефно лежат все особенности мужской анатомии. Я будто забила в поисковике запрос - самый потрясающий мужчина. Браузер выдает. И медленный интернет загружает картинку не сразу. А вот так, с продуманной отсрочкой провоцирует предвкушение. С увлеченностью гурмана, зрительно, поглощаю греховное блюдо. Сердце свирепым боксером околачивает ребра. Мы что сейчас ляжем вместе? А если он захочет ? А вот здесь стоп!! Никаких ляжем вместе! Что я вообще себе напридумывала. Двигаюсь ближе и начинаю торопливо застегивать его рубашку. Вздыхая, сожалея и отводя глаза в сторону. В голове такой гомон. Не иначе, подселился цыганский табор. Разгулялся и тормошит извилины своими песнями — плясками. — Киса, ты сейчас что делаешь? Аиий!! Вот можно без этих хрипловато будоражащих ноток. У меня на ногах пальчики поджимаются, и руки теряют уверенность. — Сделаю как было и ты поедешь домой. Я правда — правда, очень благодарна, но думаю так будет лучше, — про думаю это я сильно погорячилась. Кровь, как шампанское, играет вовсю и ударяет в голову. С минуты на минуту разум, со скоростью пробки, отлетит и потеряется вместе со скромностью, – Запру дверь на замок и никто не побеспокоит, — озвучиваю больше для себя. Вот! Я справилась. Оцениваю результат,застегнув под самый верх. Для надежности придавливаю ткань ладошками, хотя она и так, как вторая кожа, лепится на холмах его мускулов. — Мне кажется, ты немножко не догоняешь, что могло случиться, — снова начинает высвобождать пуговки. Я не мешкая, их же, следом и застегиваю, — Лик, да хватит уже !! — повышает голос, при этом внимательно меня разглядывает. Думает что я ку-ку? Возможно, уже и сама не уверена, что это не так, – Я останусь и точка. На случай, если у*бан решит вернуться. — Он не вернется. — Подозрительная уверенность. Знаешь его? — покачнувшись, сильнее налегаю на пятки, чтобы не потерять заземление и мотаю головой так, что она вот-вот отвалится, — Думаешь, самое ужасное уже произошло? Нет, Лика, может быть и второй раунд. — Я же сказала, закроюсь, — съеживаюсь. Он, изучающее, на мне фокусируется. — Я тебе наглядно втолкую, что будет. Ты ляжешь спать, а потом услышишь, как кто-то крадется по коридору. Соскочишь, чтобы включить свет, но не успеешь. Сквознячок, из открытого балкона, обдувает ночной прохладой. А я все равно, как в сауне, обливаюсь сухим жаром. Шаг вперед, когда надо назад. — А потом? — заворожено, не отрываясь. Слежу, как покрываются маревом похоти его глаза. — Потом, он сорвет с тебя стремный халат, чтобы полюбоваться, — не уточняю, что спать я собираюсь - раздевшись. Он так ярко описывает, а у меня слишком бурная фантазия. Только вот, вместо Рытникова передо мной Саша. И то, что я испытываю, даже близко не страх. — А потом? — легко вздохнув, ощущаю нарастающее возбуждение. Саша приступает к наглядности. Дергает полы халата и, не развязав пояса, сбрасывает с моих плеч. Вижу, как в нем просыпается варвар, который берет и не спрашивает. Меня переклинивает. Талдычу на автомате, — Что потом, Саш? Что дальше? — Ты, захочешь позвать на помощь. Наклоняется, задевая кончиком носа. У него непозволительно длинные ресницы. Талию, в просвете между майкой и трусиками, обжигает его прикосновением.