Далее она движется крайне осторожно, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Подозрительный световой сигнал появляется за пару шагов до следующего поворота. От стены к стене проскакивает что-то вроде электрического разряда. Проход резко заполняет сероватая дымка, свет становится заметно глуше, стены теряют прозрачность, отрезая от Каи происходящее в гостевой зоне. Стихают даже звуки голосов, улюлюканья и возбужденные хлопки. Вероятно, звукоизоляция включена не для устрашения, а чтобы кто-то из зрителей ненароком не предупредил пчелку своим несдержанным выкриком. Едкий дымный запах проникает в легкие, вызывая удушливый кашель. Глаза разъедают слезы. Прикрыв рукой дыхательные пути, пчелка раскручивает хлыст над головой и лупит им во все стороны. Если ловушки рядом, они должны сработать. Впереди, в трех метрах от нее, из пола вырывается синее пламя и, достигнув потолка, постепенно угасает. Дышать становится совсем невыносимо. Дым, запах гари, духота. Головокружение, отдышка, бешенный пульс. Кая наносит еще один удар плетью, вызывая голубое пламя. Когда его интенсивность начинает сходить на «нет», пчелка с разбегу перескакивает через затухающий огонь и, слегка подпалив подол платья, едва не врезается в Сибиллу. К счастью, она успевает вовремя отпрянуть, не коснувшись свирепо скалящего огненного ангела. Гадать, кто перед ней — настоящая Сибилла или восковая фигура — времени нет. За спиной в любой момент может снова вспыхнуть огонь и поджарить не только платье, но и легко воспламеняющиеся крылья. Проскользнув мимо не подающей признаков активности Сибиллы , Кая дожидается, когда в проходе снова появится пламя и ударом хлыста толкает туда рыжую пчелку. Она вспыхивает так быстро и ярко, как может гореть только огненный ангел…, созданный из воска. Облегчено выдохнув, Кая бросает беглый взгляд на голограмму с обратными отсчетом, перемещающуюся следом за ней. Со старта прошло три минуты. Черт, всего три! А она уже выжата, как лимон. Вся в копоти, саже, взмокшая от пота. Проверив проход на очередном повороте, Кая без первичного ужаса, а скорее, с маниакальным любопытством, смотрит на спустившийся сверху и раскачивающийся словно маятник огромный молот, который, судя по ритмичной скорости движений, останавливаться не собирается. Молот раскачивается не поперек, как лезвия первой ловушки, и не снизу-вверх, как во втором случае, а вдоль, увеличивая радиус с каждым размахом. Обойти его можно, если плотно прижаться спиной к стене, но где гарантия, что механизм движения молота не сместится в ее сторону, раздавив о чертово стекло словно муху. Пардон, словно пчелу. Расстояния между полом и раскачивающейся массивной частью молота вполне достаточно, чтобы проползти под ним на животе. Крылья, конечно, может переломать и сорвать, но и черт с ними. У нее к ним изначально душа не легла, поэтому и горевать не о чем. Будет гораздо хуже, если молот опустится ниже и превратит ее саму в отбивную. Пока она в сомнении топчется на месте, не решаясь использовать ни тот, ни другой способ обхода смертельного маятника, еще одна драгоценная минута улетает впустую. Выдохнув, Кая решается на риск, рассудительно подумав, что Кроносу крайне невыгодно убивать ее сейчас, и прижавшись лопатками, точнее крыльями к стене, медленно, шаг, за шагом продвигается к условно безопасному участку. Когда раскачивавшийся молот остается на два метра позади, она позволяет себе расслабить плечи. Оторвавшись от стены, пчелка сгибается пополам и хватает ртом вожделенный воздух. На передышку не дольше пяти секунд, и снова краткий обзор доступной территории. Свет в этой части коридора ощутимо приглушен, видимость не нулевая, но крайне дерьмовая. При таком освещении мать родную не узнаешь, не говоря уже об игре «найди десять отличий». Увидев внезапно вынырнувшие из темноты три неподвижные фигуры, стоящие друг за другом, Кая внутренне собирается. Предварительно пройдясь кнутом по полу и стенам, пчелка смело направляется навстречу к новому испытанию. До первой восковой копии шагов десять; в запасе чуть больше пяти минут. Должна успеть. Обязана Глава 12.2 Сократив расстояние до пары метров, Кая останавливается перед первой фигурой. Это мужчина, молодой, светловолосый, мускулистый, высокий, широкоплечий, почти полостью закрывающий собой находящихся за его спиной. Одет просто и строго: черные брюки и такого же цвета рубашка с длинными рукавами. Кая уверена, что никогда раньше не видела этого парня. Смазливое лицо, длинные пушистые ресницы, полные губы, ямочка на подбородке, серо-зеленые глубоко посаженные глаза. Скудное освещение не дает возможности рассмотреть парня во всех подробностях, и как следствие, подключается воображение, дорисовывая недостающие детали. Ей начинает казаться, что парень дышит, едва заметно шевелит губами и даже моргает. От него ощущается тепло и энергия живого человека, но если она ошибется, то ей придется сразиться с этим верзилой за возможность пройти дальше. Боже, это невозможно. У нее всего пять минут … — Мне жаль… но я тоже хочу выбраться отсюда живой, ­— тихо шепчет Кая и, замахнувшись, попадает прямиком по шее парня. Хлесткая плеть закручивается, стягиваясь тугой петлей на его горле. Ее пронзает ужас, когда фигура оживает и начинает шевелиться. Не позволив себе ни секунды промедления, Кая со всей силы дергает хлыст на себя, затягивая удавку туже. Выпучив глаза, трутень хрипит, хватается за плеть, пытаясь разорвать кожаную петлю, но чем больше он дергается, тем стремительнее теряет силы. У него было бы больше шансов, если бы он набросился на Каю, и попытался вырвать из ее рук плеть. Но трутень или растерялся, или неопытный новичок, или причина кроется в чем-то другом. В любом случае ей повезло, что у него оказались проблемы с реакцией, иначе она была бы уже мертва. Стиснув зубы, Кая затягивает петлю еще сильнее. Взгляд прикован к стремительно таящим секундам. Обессилев, парень грузно падает на колени. Последний резкий рывок, и трутень заваливается на спину, дергается всем телом и затихает. Освобождая горло блондина от удавки, Кая не прощупывает его пульс, а смотрит исключительно на часы. Если парень просто в отключке, то вряд ли успеет оклематься до конца этого испытания. О том, что она могла его убить, Кая старается не думать, как вдруг с опозданием до нее доходит, что снова совершила ту же ошибку, что и на первом стриме. «Трутни не причиняют вред пчелам. Это закон. И он даже работает.» Но работает ли этот закон на сезонном стриме? Вот в чем вопрос. Кронос ясно и четко дал понять, что ждет игроков в случае ошибки. Парня жалко, но рисковать было нельзя. Кая приближается к следующей фигуре, и ее сжавшееся сердце пронзает дикая, чудовищная, невыносимая боль. Этот выбор мог бы стать самым легким… но у нее опускаются руки. Нет ни капли сомнения в том, что перед ней качественная подделка, талантливо созданная копия, а не оригинал. Потому что Виктор Гейден мертв. Ее отца здесь нет. Только восковая фигура, пугающе сильно похожая на него. Мимические морщинки в уголках глаз, седеющие виски, строгая линия губ, тщательно выбритый волевой подбородок с едва заметной ямочкой, крошечный белесый шрам на брови и даже пара родинок на щеке… Он такой же, почти не изменился. Какая варварская жестокость. Она не видела отца так много-много лет. Короткие переписки и звонки по закрытым каналам не в счет. Виктор обещал… обещал, что однажды она сможет вернуться домой. И Кая всем сердцем верит, что он сделал для этого все, что мог. Девушку душат слезы, из горла вырывается сдавленный всхлип, и становится абсолютно плевать на кончающееся время и проклятые правила. — Я не могу, — отчаянно хрипит она, не сводя глаз в обездушенного лица Виктора. — Прости, — расплакавшись, Кая гладит его по щеке мучительно нежным жестом, нарушая один из строгих запретов Кроноса, и зажмурившись, толкает восковую фигуру в сторону. Ее сердце разбивается вместе с двойником ее отца. Она хотела бы оставить его таким… неразрушенным, словно живым, чтобы изредка смотреть, и помнить, как много он для нее сделал. Мы остаемся людьми, пока способны испытывать боль и скорбь, и превращаемся в зверей, как только эти чувства исчезают. Кронос отлично понимал, какой мучительной для нее станет эта последняя встреча, но сам того не подозревая, он придал Кае сил, напомнив, что ей все еще есть за что сражаться. Она потеряла многое и многих, но не всех. — Прости, — горестно всхлипывая, повторяет пчелка, мысленно прощаясь с тем, кого она бесконечно уважала и всем сердцем любила. Если за границей смерти что-то есть, Кая хотела бы, чтобы отец увидел ее сейчас. Она отчаянно нуждается в его поддержке даже оттуда, откуда никто никогда не возвращался. Глава 12.3 Две минуты до конца первого этапа. Один шаг вперед. Сжав кнут в руке, Кая распахивает глаза и взглянув на последнюю фигуру, снова застывает от ужаса и боли. Кронос решил не мелочиться, хладнокровно рассчитав каждый чудовищный ход своей дьявольской игры, и Кая почти уверена, что перед ней не последний заготовленный им козырь. Прижав дрожащие пальцы к губам, она чувствует, как земля уходит из-под ног, а в ушах раздаётся оглушительный гул. Старшего брата Кая не видела так же долго, как и отца, но не узнать его у нее не было шанса. — Антон, — выдыхает она, сквозь мутную пелену слез глядя на игриво улыбающегося шатена в бежевых слаксах и пестрой футболке. Загорелый, красивый, заметно возмужавший. В светло-карих прищуренных глазах горит знакомое лукавое выражение, напоминая Кае о днях их беспечной бурной юности. Поза максимально расслаблена: голова чуть опущена к плечу, одна рука убрана в карман брюк, вторая свободно вытянута вдоль тела. Ее охватывает отчаянное желание броситься к нему в объятия, прижать ухо к его груди и услышать там биение сердца. Но это невозможно… Кая протягивает руку, собираясь убрать с лица двойника Антона упавшую на глаза непослушную прядь. — Ты уже нарушила одно правило. Больше никаких прикосновений, — разносится по коридору ненавистный голос Кроноса. — Используй свое оружие, чтобы разбить куклу. Тридцать секунд, Каталея. Ты не выйдешь отсюда, если не сделаешь этого. Вскинув голову, она пытается найти взглядом камеры, но не обнаружив ни одной, отступает назад. Опустив руку, сжимающую хлыст, Кая отрешенно смотрит, как сгорают последние секунды ее жизни. Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три. Она переводит взгляд на двойника Антона, выдавливая из себя слабую улыбку. Ей мерещится, что она видит в его глазах жалость и сожаление. От осознания, что это всего лишь игра воображения и нервного перенапряжения становится особенно горько и холодно. Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать… Они неподвижно стоят напротив другу друга. Между ними всего несколько шагов. И ей снова чудится, что грудная клетка брата медленно приподнимается и рвано опускается, сонная артерия пульсирует на крепкой шее, улыбка медленно сползает с побледневших губ. Это тоже обман зрения или запущен механизм движения? Десять, девять, восемь… Девушку прошибает холодный пот, когда она замечает, как свободная рука Антона сжимается в кулак, а вторая выскальзывает из кармана. Действуя на инстинктах, Кая замахивается, и кнут оплетает мужское запястье, заставляя ожившую фигуру выронить раскладной нож. Шесть, пять, четыре, три… Заостренное стальное лезвие блестит в темноте. Как оглушенная, Кая смотрит на него, не в силах осознать происходящее. Антон тяжело дышит и яростно шипит сквозь сжатые зубы: — Из-за тебя я здесь, — намотав плеть на ладонь, он делает резкий рывок, и, потеряв равновесие, Кая летит вперед, падая на колени. Антон надвигается на нее, вырывает хлыст из ослабевших пальцев, и бросив себе под ноги, сжимает руками ее горло. Она не успевает толком испугаться, когда барабанные перепонки взрываются от оглушительного звукового сигнала. — Первый этап завершен, — разлетается по коридору синтезированный женский голос, и хватка на шее резко ослабевает. Жадно глотнув воздуха, Кая потрясенно смотрит на застывшее ожесточенное лицо брата. — Всем выжившим прекратить испытание и срочно выйти из коридоров. Следуйте по указателям. Антон убирает руки и словно пьяный отшатывается назад. Развернувшись к ней спиной, он идет вперед за вспыхнувшими на стенах стрелками, указывающими на выход. Все еще не веря в реальность творящегося безумия, Кая поднимает с пола брошенный хлыст, с трудом встает на ноги и плетется вслед за братом. Живым, настоящим, неподдельным братом, который минуту назад собирался ее задушить. Он бы, правда, это сделал, если бы их не остановили? Странно, но вопрос, как Антон оказался в Улье, пчелку волнует меньше всего. Возможно, потому, что последние события разучили ее чему-либо удивляться.