— Расскажи мне о нём. Что он сделал? Почему ты его так боишься? Зачем держит нас здесь? Женщина не успевает ответить и вряд ли собиралась, что-либо ей рассказывать. В замке двери со скрежетом проворачивается ключ, и через мгновение в камеру заходит Кронос со своей проклятой тростью. Глава 5.2 Уродливая вытянутая маска полностью скрывает лицо, черный смокинг, кожаные перчатки, подавляющая властная энергетика, от которой холодеет кровь. Заперев дверь изнутри, он убирает ключ в карман и делает шаг вперед. Резко развернувшись, Каталея вжимается задницей в раковину, в защитном жесте обхватывая дрожащие плечи руками. Девушка с изумлением наблюдает, как мама внезапно подскакивает с места и с неожиданной резвостью подбегает к Кроносу. — Уилл, ты пришел! — Встав на цыпочки, она целует его в щеку, словно действительно рада его видеть. Девушку мутит от отвращения, в висках гудит пульс, горло перехватывает спазм. Это какой-то беспросветный безумный кошмар. — Здравствуй, Мария, — он с нарочитой нежностью гладит ее по щеке, и лицо женщины озаряет щенячий восторг. Смотреть на это у Каи нет никаких сил. — Ты уже пообщалась с нашей дочерью? — Ты обещал, Уилл….Ты дал мне слово, что Диана не окажется здесь, — бормочет мать, бегло взглянув на Каталею. В груди девушки разливается тепло, на глаза набегают слезы облегчения и благодарности за то, что безумие не лишило ее мать инстинкта защищать своего ребенка. Она все еще любима… Хотя бы один человек во вселенной не равнодушен к ее судьбе. — Планы изменились, Мария. Пришло ее время воссоединиться с семьей, — ласково отвечает Кронос, приводя Каю в замешательство искренностью своего тона. — Она ничего не знает и не готова… Ей тут не место, Уилл, — осторожно возражает женщина. Сломленная, проигравшая, но еще пытающаяся отстаивать, пусть так несмело, право дочери на жизнь. — Возвращайся за стол, милая, — мягко отстранив Марию, Кронос переключает внимание на неподвижно застывшую девушку. В прорезах маски мрачно сверкают светлые, почти бесцветные глаза. Их тяжелый пронизывающий взгляд замораживает, подавляет, лишает воли. Парализованная страхом, не в силах разорвать зрительный контакт, Кая замирает, сердце бахает на разрыв, конечности немеют, язык прилипает к нёбу. Страшный, опасный, расчётливый, беспощадный и очень умный. Ее отец. — Ты заслужила серьезное наказание, а получила бесценный дар, — холодно произносит Крон, шагнув в сторону девушки. Ее мать, понуро опустив голову, послушно плетется в указанном направлении, садится на стул и склоняется над незаконченной фигурой. — Тебе следует поблагодарить меня, Кая, — не дождавшись никакой реакции, он прожигает пчелку нетерпимым взглядом. Девушка отводит взгляд, уставившись на бетонную стену за его спиной, на которой, помимо зеленящей и чернеющей плесени явственно видны глубокие полосы, похожие на рытвины от ногтей. Возможно, таким образом мама пыталась считать количество проведённых дней, что представляется Кае практически невозможной задачей. В камере без окон и с хаотично включающимся освещением нельзя определить даже время суток. Кронос подходит еще ближе, заставляя каждый нерв девушки задрожать от ужаса и отвращения. Едкий запах меди врезается в ее рецепторы, вызывая головокружение и тошноту. Ноги подкашиваются. Чтобы не рухнуть, она хватается обеими руками за ржавую железную раковину. — Молчание тебя не спасет, — мужчина хватает ее за скулы, вынуждая взглянуть в бездушные хищные глаза. Грубые пальцы в кожаных перчатках больно впиваются в нежную кожу, жуткий взгляд высасывает душу. — Сейчас ты полна ненависти, в твоей голове кишат сотни вопросов, но, чтобы получить ответы, тебе придется постараться заслужить мое доверие, четко следовать указаниям и выполнить наш уговор. Еще один заговор за моей спиной, и я заставлю тебя смотреть, как мучительно и медленно умирает твоя мать, а затем так же медленно, заставив прочувствовать каждое мгновенье агонии, убью тебя. Скажи мне, пчелка, насколько сильно ты хочешь жить? Стиснув зубы, Кая посылает монстру полный ярости и сопротивления взгляд. На данном этапе он победил, но это не значит, что она готова отказаться от борьбы. — Ты считаешь меня кровожадным чудовищем и правильно делаешь, — понизив тон до вкрадчивого шепота, Кронос продолжает свою изощренную моральную пытку. — На самом деле я куда страшнее, чем ты способна объять своим ограниченным сознанием. Ты глупа, неопытна и полна бунтарских идей. Ты все еще веришь в справедливость и возмездие, но это не делает тебя сильной. Ты — легкая и смертельно скучная добыча. Управляемая и жалкая в своих никчёмных потугах бросить мне вызов. Я могу раздавить и уничтожить любого. Кровные узы не имеют значения. Я никогда не хотел делить свою власть ни с кем. Даже с собственными детьми, однако мои жены упорно стремились подарить мне наследника. Медея лучше всех понимала мои истинные желания и цели. Она продержалась рядом со мной так долго, потому что целиком и полностью разделяла их. — Тогда зачем тебе убивать Медею? — находит в себе силы прохрипеть пчелка. — Она больше не нужна, — равнодушно отзывается Кронос. — Время королевы подошло к концу. Ее тоже поразил вирус женского безумия, и единственный способ вылечить его — смерть. От руки той, кого она давно считает мертвой. — Медея не знает, что я твоя дочь? Громогласно рассмеявшись, Крон подносит набалдашник трости к лицу девушки и в следующую секунду из его центра выдвигается длинна игла, напоминающая пчелиное жало. — Она лишь красивая безмозглая кукла, которой я позволяю играть роль своей королевы. Власть — это не только самый мощный наркотик, но тяжелое бремя, выдержать которое способны единицы. Медея не вывезла возложенной на нее чести, она погрязла в похоти и кровавых оргиях, забыв о своем истинном предназначении, — он уходит от прямого ответа, но в тоже время дает понять, что пчелиная матка, такая же пешка, как и все остальные пленники Улья. — И в чем ее предназначение? — глухо спрашивает Кая, не сводя застывшего взгляда от острия иглы. — Служить мне, — в его голосе звучит превосходство и непреклонная уверенность. — И только мне. Теперь настал твой черед послужить мне. Выполнишь мою волю, будешь жить ты… и она, — он коротко кивает сторону сгорбленной за столом женщины. — Нет — вы обе умрете в муках. Все просто. Жизнь или смерть. Выбор за тобой, дитя мое. — Я уже давала тебе свое согласие, — Кая отводит голову назад, и, немного помедлив, Кронос убирает свою убийственную игрушку. — А потом вступила в сговор с батлером. Не так ли? — слегка склонив голову, мужчина сверлит ее проницательным ядовитым взглядом. — Нет, — отрицает пчелка. — Я ненавидела Мина и убила его. Это только мое решение. Больше ничье. — Кто дал тебе нож, Кая? — вкрадчиво спрашивает Крон. — Медея сказала, что это сделала она, но мы оба знаем, что королева солгала, защищая своего любимого пса. Снова сжав зубы, девушка отводит взгляд в сторону, не позволяя Кроносу прочитать ответ в ее вспыхнувших яростью глазах. — В Улье его называют Цербером, а на деле он всего лишь ничтожный щенок. Его единственное достоинство заключается в умении манипулировать доверчивыми пчелками, и это все, чему он научился за годы пребывания здесь. Бут не способен защитить даже себя, но ты, как и сотни других глупых идиоток, позволила ему управлять своими решениями. Ты и сейчас под риском смерти покрываешь его, пока он усердно ублажает твою ненасытную тетку. Кая резко вскидывает голову, ошарашенно уставившись в полыхнувшие триумфальным удовлетворением глаза. — Так мамочка не рассказала тебе, что королева Улья ее младшая единокровная сестра? Какая неожиданность, правда? — Я тебе не верю, — сдавленно выдыхает Кая, ощущая, как сжимаются все ее внутренности, а кислород стремительно покидает легкие. — Полностью согласен с тобой, настолько непохожих сестер еще нужно поискать. Но это правда, какой бы омерзительной она тебе не казалась, — надменно ухмыляется Кронос. — Медея всегда завидовала своей старшей сестре. Наследница рода, избалованная, хрупкая, нежная, любимица всей семьи, смиренно выполняющая любую прихоть сначала своих родителей, потом — мою. Твоя мать получила в мужья того, кого жаждала сама Дея, и этого она ей не простила. — Медея помогла маме сбежать? — озвучивает Кая внезапно пришедшую в голову логичную мысль. — Это было бы слишком просто, пчелка, — лениво поглаживая снова гладкий наконечник трости, уклончиво отвечает Кронос. — Чем масштабнее игра, тем выше ставки. В конечном счете всегда побеждает тот, кто умеет играть вдолгую[1], правильно распределяет инвестиции и просчитывает свои ходы на годы вперед. Ты можешь уйти отсюда прямо сейчас, — он резко переводит разговор в другое русло. — Твою мать переведут в другую камеру с лучшими условиями и окажут необходимую медицинскую и психологическую помощь. Спроси меня, что ты должна для этого сделать, — приказным тоном требует Крон. — Ты хочешь, чтобы я убила Бута и Медею, — Вздрогнув, Кая переводит задумчивый взгляд на мать, потом снова смотрит в безжалостные дьявольские глаза. — Да, дитя. Ты готова занять сторону сильнейшего? Сложность выбора заключается в наличии вариантов, а у нее их всего два. Жизнь или смерть. Но все-таки что-то мешает ответить Кроносу безусловным согласием. Внутри нее все еще теплится глупая надежда на то, что третий вариант существует. Вера в спасение, которое обязательно придет, если все сделать правильно. «Чтобы не происходило — молчать. Расколешься — тебе конец.» Приняв отсутствие ответа за согласие, Кронос хищно нависает над едва держащейся на ногах пчелкой: — А теперь расскажи мне, как на самом деле умер Господин Мин. [1] Играть вдолгую — на перспективу, не рассчитывать на немедленному получение результата. Глава 6.1 Глава 6 Кая Три дня назад Заметив его отражение в зеркале над раковиной, Кая откладывает в сторону его зубную щетку и сплевывает пасту. — Время еще не вышло, — прополоскав рот, пчелка вытирает лицо, настороженно наблюдая, как он медленно подкрадывается к ней со спины. — Выйди, у меня целых пять минут в запасе, — она дергает головой, поправляя съехавшее с груди полотенце. От резкого движения влажные волосы рассыпаются по покрытым капельками воды плечам, придавая ей вид речной нимфы, только что вынырнувшей из морской бездны. За десять минут она успела принять душ и вымыть голову вместо того, чтобы потратить это время на истерические рыдания и жалость к себе, но не испытывает по этому поводу ни малейших сожалений. Чего бы не добивался Бут, вывалив на нее подробности мучений Делии и других пчелок, она не собирается собственноручно подписывать свой смертный приговор. Пусть даже не мечтает. — Бут, я не буду говорить с тобой здесь, и не надо смотреть на меня, как удав на кролика. Со мной эти штучки не работают. Твой фан-клуб веселится в другом коттедже. Они все не прочь примерить кроличью шкурку и позволить себя сожрать с потрохами, — она немного переигрывает, пытаясь скрыть напряжение за напускной бравадой, но его гипнотизирующий взгляд ее порядком доконал. Сколько можно измываться над слабой беззащитной девушкой? Ладно, ладно. Она снова переигрывает. — В шкафчике есть запасные щетки, — с легкой хрипотцой произносит Бут, и не отпуская ее растерянный взгляд, и кладет ладони на края раковины, заключая застывшую пчелку в ловушку. — Я не нашла, — выдыхает она, чувствуя прикосновение жесткой ткани его пиджака к своей коже. В запотевшем зеркале их отражения выглядят почти непристойно. И опять этот завораживающий контраст. Черный строгий костюм, скрывающий его практически целиком, и жалкое белое полотенце, оставляющее открытым большую часть ее тела. — Ты не искала, — наклонив голову, он прижимается щекой к влажным волосам, шумно втягивая запах своего шампуня. — Мой дом, моя постель, мое полотенце, моя ванная, теперь моя щетка. Что еще ты хочешь у меня забрать? — Я? — возмущённо восклицает Кая, резко разворачиваясь и впиваясь в самодовольного наглеца разъярённым взглядом. — Меня сюда чуть ли не силком притащили! — А в шалле? — он насмешливо выгибает бровь. — А что в шалле? — прикинувшись дурочкой, невинно хлопает ресницами пчелка.