— Меня? Чушь собачья! Меня впутали в это дело из-за «Калифорния Фиделити». — Я знаю. Прокуратура связалась с мамой. Тебя обвиняют в махинациях со страховкой. — И ты в это веришь? — спросила я тихо. — Ну, я могу это понять. Ланс совсем запутался, и ему нужны были деньги. Сжечь склад было легче, чем получить ссуду в банке, ему нужна была только твоя помощь. — Ах вот как? Ты неплохо информирован для человека, которого долго здесь не было. Кто тебе все это сообщает? — Тебе-то что? — Нельзя верить всему, что тебе говорят, Басс. Иногда не нужно верить даже своим глазам. Здесь что-то происходит, и ни у одного из нас не хватает ума сообразить, что именно. Я посмотрела на Дэниела. — Как тебя сюда засосало, или я слишком хорошо подобрала выражение? Заметно было, что Дэниел колеблется, и Басс ответил за него. — Мы должны были знать, что происходит. Естественно, ты не собиралась нам ничего рассказывать, поэтому нам пришлось предпринять кое-какие меры.— Он остановился и пожал плечами.— Конечно, мы передадим кассеты следователю. — Естественно, черт подери. Конечно. Мы — это кто? — Я не собираюсь обсуждать это с тобой, во избежание ответных шагов с твоей стороны,— сказал Басс.— Просто я знаю Дэниела. Дэниел знает тебя, и это оказалось логичным путем сбора информации. — А Энди Мотика? Он здесь с какого боку? — Ну, всех деталей я не знаю. Может быть, ты нам расскажешь? — Я тоже не знаю всех подробностей, Басс. Вас не беспокоит гибель Лиды Кейс? — С чего бы это? Я ее не знал лично. Конечно, мне жаль, что она погибла, но я не имею к этому никакого отношения. — Откуда ты знаешь, что не будешь следующим, Басс? А может быть, Дэниел? Если тебе наплевать на Олив, подумай о собственной безопасности. Ты имеешь дело с человеком, которому уже почти нечего терять. — С чего ты взяла, что он знает, кто это,— спросил Дэниел. — А почему ты думаешь, што он его не знает? — оборвала я его. ГЛАВА 22 Вернувшись домой, я включила все наружные фонари, какие были у Генри, так что теперь пространство перед его домом походило на тюремный двор. Я проверила замки на всех дверях и окнах, сначала на его половине, потом на своей. Я прочистила свой пистолет и зарядила в него восемь патронов. Меня очень беспокоило то, что у него не в порядке прицельная система. Что толку от пистолета, если не можешь контролировать, куда стреляешь. Я засунула его в сумочку. Утром надо будет отнести его обратно в магазин. «Интересно, они получают эти пистолеты от скупщиков краденого?» — мрачно подумала я. Я почистила зубы и умылась, затем произвела осмотр моим многочисленным ожогам, ссадинам и порезам. Чувствовала я себя паршиво, но решила обойтись без болеутоляющего. Я боялась, что слишком крепко засну, а ко мне в это время кто-нибудь заглянет. Еще я боялась, что Лида Кейс может появиться в моих снах с необъявленным визитом. Я смотрела, как часы совершают свое путешествие по циферблату, отсчитывая минуты ночи. На улице бушевал сухой горячий ветер, заставляя листья пальм перешептываться друг с другом с таинственным шелестом. В комнате было ужасно жутко и все звуки казались приглушенными из-за жары. Дважды я поднималась, кралась в ванную и там, стоя в тени нагревателя, выглядывала из окна. Ветви деревьев раскачивались на ветру. По улице летели опавшие листья. Пыль, взявшаяся ниоткуда, образовывала маленькие спиралевидные смерчи. Один раз мимо медленно проехала машина и ее фары пробежали по моему потолку. Я представила себе Дэниела, надежно укрытого изгибами бассового тела, и позавидовала из безопасности. Ночью личная безопасность кажется гораздо важнее, чем приличия и условности. Наконец, когда темнота начала уступать серой дымке рассвета, я забылась сном. Ветер утих, и последовавшая затем тишина была так же зловеща, как скрип кривого дуба на соседнем участке. Я проснулась внезапно в четверть девятого, охваченная чувством, что предыдущий день был совершенно ужасным. Мне нужно было поговорить с Авой Доэри на «Вуд и Варен», как только откроется завод, а это означало, что придется отменить пробежку. И еще мне нужно было продолжить существование с ощущением ужаса, охватившего все мое существо. Если больше ничего не помогает, физические упражнения обычно уничтожают эмоции такого рода. Теперь же, без пробежки, мое волнение, как я ожидала, должно накапливаться. Я заставила себя принять душ, затем оделась на скорую руку, приготовила себе кофе, двойной, который я налила в термос, и пила маленькими глотками по дороге в Колгейт. Ланса не ждали до десяти часов, Терри не было, но Ава сидела у себя за столом, мрачная и недовольная. Она отремонтировала свой ноготь и сменила цвет с ярко-красного на розово-лиловый, с темно-бордовым шевроном на каждом ногте. Она была в лиловом шерстяном костюме с красным патронташем, выполненным крест-накрест на груди. «Потрясающе»,— подумала я. — Я оставила вам мою визитную карточку вчера. Я надеялась, что вы позвоните,— сказала я, присаживаясь на железный стул возле ее стола. — Извините. Мы загружены работой.— Она сфокусировала свой взгляд на мне. Вся ее твердость исчезла, и теперь на ее лице было беспокойное выражение. Мадам была в настроении поговорить. Она сказала: — Я слышала о Лиде Кейс по радио сегодня утром. Я не понимаю, что происходит. — Вы знали Лиду? — Не очень хорошо. Пару раз говорила с ней по телефону, но дело в том, что. мой муж тоже покончил самоубийством. Я знаю, какой это удар. — Тем более, когда нет возможности проверить,— сказала я.— Вы знали, что все его анализы исчезли? — Я вообще-то слышала что-то в этом роде, но не была уверена, что это правда. Иногда очень трудно принять мысль о самоубийстве. Люди придумывают версии как бы случайно, вовсе не имея этого в виду. Что произошло с Лидой? По радио не сказали ничего, кроме того, что было найдено тело. Не могу передать, как я была потрясена. Это ужасно. Я рассказала ей подробности, за некоторым исключением. Обычно я смягчаю такого рода подробности, не желая разжигать общественный интерес к деталям насильственной смерти. Однако я чувствовала, что Аве это развяжет язык. Она слушала меня с отвращением, ее темные глаза наполнились тревогой. — Вы не возражаете, если я закурю? — спросила она. — Ну что вы. Курите, пожалуйста. Она открыла верхний ящик стола и достала оттуда свою сумочку. Дрожащими руками она вытряхнула одну сигарету из пачки «Уинстона» и закурила. — Я пробовала бросить, но не получается. Остановилась по дороге на работу возле магазина и купила пачку. И выкурила еще две в машине.— Она глубоко затянулась. Один из инженеров посмотрел в нашу сторону, откуда к нему направлялось облако табачного дыма. Она сидела к нему спиной, и потому не видела раздражения, промелькнувшего у него на лице. — Вернемся к гибели Хью,— сказала я. — Боюсь, не слишком вам здесь помогу. К моменту его смерти я работала на фирме всего несколько недель, так что я его едва знала. — А до вас здесь был другой администратор? Ава покачала головой. — Я была первой, и это означает, что на заводе был полный бардак. Никто ничего не делал. Одних папок было до потолка. Была только одна секретарша. Хедер сидела в приемной, а всеми текущими делами занимался сам Вуд или кто-нибудь из инженеров. Шесть месяцев ушло у меня на то, чтобы привести все в порядок. Инженеры могут быть очень аккуратны и точны в своей работе, но только не тогда, когда дело касается бумажной рутины.— Она снова затянулась и стряхнула пепел. — А какая была атмосфера на фирме в то время? Напряженная, были какие-нибудь склоки? Вражда? — Ну, я, по крайней мере, ничего такого не слышала. Вуд должен был получить правительственный заказ, и мы все над этим работали… — И это подразумевало? — Рутинную бумажную работу. Заполнение различных форм, оплата долгов и так далее. — Что случилось с заказом? — Ничего. Все накрылось. У Вуда случился инфаркт, и после его смерти Ланс спустил все на тормозах. — А что это было за соглашение? Мне интересно, связано ли это как-нибудь с нашим делом? — Не помню, в чем там было дело. Погодите. Я спрошу.— Ава повернулась и окинула взглядом комнату. Мимо проходил Джон Залькович с каким-то черновиком в руках, явно направляясь в цеха. — Джон! Не ответите на один мой вопрос? Он повернулся к нам, и его лицо приняло озабоченное выражение, когда он увидел меня. — Что там с Лидой Кейс? Моя жена позвонила и сказала, что слышала что-то по радио. Я сообщила ему краткую версию, присовокупив к ней соответствующий вопрос. — Я все еще пытаюсь выяснить, как это связано с делом Ланса. Должна быть какая-то связь. — Его что, действительно обвиняют в мошенничестве со страховкой? — Похоже на то. И меня тоже, кстати. — Ужасно,— сказал он.— Не понимаю, как это может быть связано с тем контрактом, но пожалуйста, расскажу вам. Мы получаем правительственную торговую газету «Коммерс Дейли». В обязанности Хью входило просматривать ее в поисках подходящего для нас контракта. Он нашел один по нагревающей аппаратуре, там был запрос на печи для обработки бериллия, который используется при изготовлении атомных бомб и производства ракетного топлива. Это было трудным делом, но если бы мы справились, у нас были бы и другие контракты. Вуд понял, что это стоит даже переоборудования завода. Не все из нас с ним были согласны, но он был человек резкий, проницательный, и лучше всего было доверять его инстинктам. Вот, собственно, чем мы собирались заниматься. — И сколько это должно было принести компании? — Четверть миллиона долларов, может быть, полмиллиона. Дальше, естественно, больше, если бы нам дали и другие заказы. — В каком состоянии была сделка в тот момент когда, умер Хью? — Не знаю. Кажется, мы продвигались к нашей цели. Я знаю, что он ездил в Лос-Анджелес связаться с федеральными властями и привез пакет документов. Так как это было министерство обороны, нам нужно подвергнуться тщательной проверке, и индивидуальной в том числе. Смерть Хью ничего не изменила бы, но, когда умер Вуд, мы лишились вдохновителя проекта. — Могла ли компания продолжать работу без этих двоих? — Наверное да, но, конечно же, во главе всего встал Ланс, на своих трясущихся ногах. Я думаю, мы упустили свой шанс, вот чем дело кончилось. Мы ничего не получили. Хотя, возможно, у нас и так ничего бы не вышло, так что все это лишь предположения. — И как у вас с тех пор с контрактами? — Этому аспекту бизнеса мы уделяем мало внимания. Мы и так перегружены работой.