Он до сих пор не был уверен в том, что смерть Лорны Беллинг случилась из-за его поступка. Не был уверен до конца. Может, никогда и не будет. Зато в одном он был уверен точно: за ее смерть он отвечать не станет. Никому и никогда. Детектив-суперинтендант Рой Грейс, ты умен, и команду собрал умную. Честно говоря, если б однажды – не дай бог! – убили родного мне человека, именно тебя я выбрал бы вести расследование. Ну, если такое представить. Я бы выбрал именно тебя. Я не просто так это говорю. Я говорю правду. Потому что ты очень умный. В том-то и беда. Я не могу уступить, сдаться. Никак не могу. Если придется решать, кому уйти – тебе или мне, – то это, увы, будешь ты. Ты подумаешь, что я спятил, и не ошибешься. В голове у меня все поломано, винтики раскручены, а содержимое – мысли – мечутся внутри черепа как ненормальные, и мне ужасно трудно удерживать их на месте. Но прошу тебя, запомни: я тебя уважаю. Ты молодчина! Черт возьми. Такая молодчина! Однако подойди ближе – и ты станешь покойником, как милая Лорна. От таких мыслей мне грустно. Правда, очень грустно. В другой жизни у нас с тобой все сложилось бы. Однако не похоже, чтобы к тому шло. Грустно до жути. Глава 63 Понедельник, 25 апреля Сегодня Джульетта Соломон и Мэтт Робинсон вновь работали в паре и дежурили в секции Б. Полтора часа назад началась вечерняя смена. В 19.30 они закончили заполнять бумаги, послонялись по полицейскому участку на Джон-стрит в ожидании вызова на происшествие, а потом решили взять машину и поехать, по словам Мэтта, «на охоту». Поколесят по району, продемонстрируют наличие полиции – такое любит и народ, и комиссар по делам полиции и борьбе с преступностью Никола Ройгард. Джульетта Соломон повела автомобиль на набережную. Миновала кольцевую развязку перед Брайтонским пирсом, выехала на Кингсуэй. Напарники наблюдали за улицей и машинами вокруг, высматривали обычных подозреваемых – наркоторговцев, беглых преступников, нарушителей УДО, пьяных водителей и тех, кто за рулем разговаривает по телефону. Вечер выдался ненастный, лил дождь. Полицейские шутливо называли его «констебль Дождь». Улицы были почти пусты. Однако обложенное тучами небо еще не потемнело. – Люблю это время года, – сказала Джульетта. – Когда часы переводят вперед, и день вдруг становится длиннее. Весна не за горами. Настроение поднимается. Мэтт Робинсон покосился на мельтешащие дворники, затем на безлюдные тротуары и заметил: – Весна? Ну и воображение у тебя! – Ха-ха. На подъезде к отелям «Гранд» и «Метрополь» Джульетта кивнула налево – там взлетала в небо тонкая башня высотой сто шестьдесят метров. По ней медленно полз вверх большой стеклянный «бублик» – смотровая платформа, – точно вертикальная канатная дорога. Строительство башни породило в городе немало споров. – Как она тебе в готовом виде? – спросила Джульетта. – Вначале ведь тебе башня не нравилась? – Знаешь, а теперь нравится. Даже очень. Я недавно Стеф с мальчиками туда водил. Вид потрясающий! А тебе как? – Я уже почти привыкла. Нижняя часть «бублика» классная, вся зеркальная – прямо летающая тарелка! Наверное, скоро и первый самоубийца оттуда спрыгнет. – Ты настоящий циник! Или правильнее сказать – пессимист. – Знаешь, кто такой пессимист? – Сейчас ты меня просветишь. И кто же? – Оптимист с опытом. Мэтт с улыбкой покачал головой. – Площадка закрытая, никто оттуда спрыгнуть не сможет. – Сможет-сможет. Изнутри идет лестница – металлические перекладины. Для обслуживания башни. Мэтт вздрогнул и признался: – Я высоты боюсь. – А я – нет. У меня отец был строителем, в детстве я вместе с ним карабкалась по лестницам и ползала по крышам. – Ничего себе – он что, про технику безопасности не слышал? – Видимо, не слышал. Когда мне было восемнадцать лет, папа упал с крыши Королевского павильона и разбился. – Ой-ей. Сочувствую, какой ужас… Они ехали по набережной, но ни людей, ни машин почти не было. Потом напарники остановили грузовик, у которого не горели хвостовые огни, и Робинсон под дождем побежал к кабине предупредить водителя. Вернувшись, он начал протирать очки, и тут поступил вызов первой категории. Мужчина у складов электрооборудования на Льюис-роуд, ведет себя подозрительно. Обрадовавшись делу, Мэтт включил голубой проблесковый маячок и сирену, ввел адрес в спутниковый навигатор, а Джульетта нажала на педаль газа. Пролетели мимо двух автомобилей, свернули на Гранд-авеню, и тут пришел «отбой» – на место подоспели две другие машины, и подозреваемым уже занялись. Соломон и Робинсон развернули автомобиль и решили ехать в центр Брайтона, патрулировать там. По дороге они коротали время, обсуждая свои любимые – и не любимые – виды происшествий. Мэтт поведал напарнице, что он терпеть не может мелкие ДТП: когда стороны орут друг на друга и толку ни от кого не добьешься. Она ответила, что ненавидит бытовые конфликты – драки в семьях. Подобные стычки полицейские не любили: часто им самим доставалось то стулом, то кулаком от кого-нибудь из драчунов. Джульетта больше всего любила погони с включенной «мигалкой» – такого всплеска адреналина ни за какие деньги не купишь, ни на одном аттракционе не получишь. Мэтт обожал разнимать драчунов в пабах – махать кулаками в самой гуще. Свернули на Престон-стрит, вдоль которой по обе стороны шли рестораны. В конце недели эта улица становилась настоящей «горячей точкой». На дорогу перед полицейскими вдруг выскочил смуглый мужчина в куртке-бомбере и отчаянно замахал им руками. Джульетта остановила машину, Робинсон опустил стекло. Не успел он и слова произнести, как мужчина, крайне возбужденный, указал на стоящую за ним «Феррари». – Смотрите! Видите дебилов на «Приусе»? Сдавали назад на своей развалюхе – и прямо в меня… А теперь говорят, что это я в них въехал! Робинсон вопросительно посмотрел на Соломон. – Хочешь разобраться? – Уступаю тебе, – ответила она. Он надел головной убор и вылез под дождь, который сейчас лил еще сильнее. Высоким ростом Мэтт Робинсон не отличался, зато мощным телосложением напоминал вышибалу из ночного клуба. К тому же в своем арсенале Мэтт имел особый свирепый взгляд, отточенный до совершенства и предназначенный для возмутителей спокойствия. Взгляд этот срабатывал великолепно. Из маленького седана, припаркованного выше «Феррари», выбрались двое. Один высокий, в лыжной шапочке, лицо и руки покрыты татуировками. Второй низенький и противный на вид, вокруг шеи – татуировка в виде колючей проволоки. Последнего Робинсон узнал: местный проходимец, шваль, часто попадал в полицию за мелкое хулиганство и сидел в тюрьме. – Так, – спокойно изрек Робинсон. – Кто водители машин? Смуглый и проходимец ответили, что они. Мэтт мог бы поклясться, что он разглядел за ветровым стеклом «Форда Мондео» ехидную улыбку напарницы, сидящей в сухом и теплом салоне. Робинсон показал ей за спиной неприличный жест. Глава 64 Понедельник, 25 апреля Центральная диспетчерская сассекской полиции расположена в футуристическом здании красного кирпича на территории штаб-квартиры. Просторное помещение открытой планировки занимает два этажа. Здесь стоят ряды компьютерных терминалов, на каждом экране – мозаика из множества картинок: карты местности в малом масштабе, изображения с восьмисот пятидесяти полицейских видеокамер, установленных по всему графству. Тут царит атмосфера спокойной сосредоточенности, и сторонний наблюдатель вполне может принять диспетчерскую за офис любого другого предприятия – страховой компании, интернет-магазина или финансового учреждения. В действительности же это – нервный центр всей полицейской деятельности графства; именно сюда поступают тревожные звонки, и отсюда на них отвечают. Иви Ли посмотрела на часы на запястье и зевнула. Без двух минут восемь. До конца двенадцатичасовой смены еще четыре часа. Иви подняла взгляд на часы на стене – вдруг там стрелки уже перескочили намного вперед? Нет, они тоже показывают девятнадцать пятьдесят восемь.