– Зая! – передразнила Лорна. – Хватит зайкать. Я тебе больше не зая. И не удобненькая подстилка на стороне. – Ты что, я люблю тебя, зая… – Нет, ты любишь не меня. А трах со мной. – Все не так, поверь. Прошу тебя. – Я тебе все время верила, сволочь ты лживая. Господи, дура я дура… – Лорна… Боже… не будь такой. – О, а какой мне быть? Голой в кровати? С очередной лапшой на ушах? Ты все врал! Про то, что спасешь меня от гада Корина. Про несчастную, больную Белинду… Вранье за враньем. – Я не врал! – Врал. Она ведь даже не Белинда. Ты врал про то, как тебя зовут, кто ты такой, кем работаешь. Сколько у тебя еще девчонок? Стоят небось в очереди, ждут тебя. Победы Грега!.. Ты нас по графику навещаешь? Что, среда – очередь трахать Лорну? – Я люблю тебя, Лорна. Правда люблю. Она помотала головой. – Любил бы – давно сказал бы правду. Я тебе верила. Всем сердцем. Думала, ты – тот, за кого себя выдавал. Но это все обман. Ты мне хоть слово правды сказал? Хоть раз? Грег на мгновенье запнулся. – Послушай, дай объяснить… – Нет, объяснять буду я. Я такая злая, ужас! До того злая, что могу от злости разрушить твою жизнь, лживый подонок. Один телефонный звонок – и твоей карьере трындец. Еще один звонок – и трындец твоему браку. С больной лапочкой Белиндой. – Лорна. – Он посерел. – Пожалуйста, выслушай меня. Она закрыла уши руками. – У меня в голове больше нет места для твоих врак. Она и так скоро лопнет. Нет места, простите! – Я действительно тебя люблю. – А я тебя ненавижу. – Не говори так! – Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу. Проваливай! Вали отсюда, вали из моей жизни! – Я искуплю вину, все исправлю. Обещаю. – Обещаешь? Думаешь, я еще верю твоим обещаниям, Грег? – Дай мне объяснить, – попросил он вновь. Лорна помотала головой: – Нет, моя очередь объяснять. Один звонок, и твоей карьере конец. И я сделаю этот звонок – ровно через десять секунд после того, как ты, гад, отсюда свалишь. Грег бешено потряс головой: – Лорна, зая, прошу, дай мне возможность объясниться. Она показала ему кусок мыла в руке. – Видишь, Грег? Ты такой же, как это мыло. – Лорна стиснула пальцы, мыло взлетело вверх и с плеском упало в воду. – Такой же скользкий. – Взгляд у Лорны был безумный, остекленелый. – Но от мыла я чувствую себя чистой, а от тебя – грязной. – Лорна, прошу… – Лорна, прошу, – передразнила она. – Знаешь, Грег, мне не терпится тебя уничтожить. Отправить к чертям собачьим сперва твою карьеру, потом твой брак. Я в предвкушении. Здравствуйте, Белинда! Вы меня не знаете, но я могу описать член вашего мужа – в подробностях. Хотите, пришлю вам фото его члена? Хотя вы наверняка знаете, как он выглядит. Просто забыли – ведь, по словам Грега, вы с ним уже сто лет не занимались сексом… – Лорна, перестань. Давай поговорим разумно. – Разумно? Ты прямо как мой муж. «Давай поговорим разумно…» Знаешь, что он сделал в понедельник? Запихнул мне в рот собачьи какашки. Каждое утро Корин устраивает скандал. И каждый вечер. Если день прошел только с криками, значит, день удался. Но муж частенько распускает руки. – Она ткнула в синяк под правым глазом. – Это Корин оставил вчера. Полиция его отпустила, а он проследил меня – и озверел. Я живу в аду. Я терпела его лишь потому, что верила твоим обещаниям – ты заберешь меня оттуда, мы станем жить вместе… Все вранье. – Лорна заплакала. – Проклятое вранье. Грег снял с вешалки полотенце. – Пойдем, милая, обсудим все, выпьем… Я привез чудесное шампанское. «Поль Роже», твое любимое. Он потянулся накинуть полотенце ей на плечи, но она взбрыкнула, стукнула любовника в грудь. – Отвали! – Ай! – Он отпрянул, ударился спиной о раковину. – Пошел ты, сволочь! – Лорна! Успокойся, совсем с ума сошла! Она стояла в ванне и молотила его кулаками. Грег крепко ухватил ее за горло, и Лорна задохнулась. – Что, задушишь меня? – недоверчиво прошипела она, однако бить не перестала. Он оттолкнул ее, отчаянно пытаясь удержать на расстоянии вытянутой руки, обуздать хоть немного. – Лорна! Хватит! Да прекрати, боже мой! Успокойся! Она сорвала крышку с шампуня, нажала на бутылку и пустила мыльную струю Грегу в лицо. Тот сразу же ослеп. – Сука чокнутая! В глазах запекло, покраснело от бешенства, он рванул вперед, стиснул Лорну за плечи, отпихнул. Она упала спиной в ванну, вода плеснула через край. – Подлый лживый ублюдок! Я тебя уничтожу. Думаешь, ты неприкасаемый, да? Я тебе такой урок преподам, вовек не забудешь! – Лорна встала. – Все, иду звонить. – Нет! – взвыл Грег. – Попробуй только! Он припечатал ей ко лбу ладонь, надавил, заставил лечь в ванну и чуть притопил. Затем отпустил. Лорна вынырнула – ошеломленная, задыхающаяся. Испуганно крикнула: – Скотина! Ты что делаешь? Убить меня хочешь?! Она, извиваясь, попробовала вылезти из ванны. Он в панике схватил левой рукой фен и занес над Лорной. – Сиди там, не то убью на фиг! Она рванулась из воды. Грег, обезумев от ярости, правой рукой с силой оттолкнул Лорну назад. Прозвучал громкий, как выстрел, звук – Лорна затылком ударилась о стену. Тяжело осела. Плитка на стене треснула, окрасилась кровью. Черт. О черт. О черт… Фен в руке внезапно ожил, загудел. Перед глазами все поплыло. Надо сосредоточиться. Не выходит. Кругом туман, красный туман – кроваво-красный туман. Бежать. Стена. Бежать. Стул. Прочь, прочь отсюда. Прочь. Он нащупал дверь и неуверенно шагнул на лестничную площадку. Зрение было нечетким, перед глазами – мутные красноватые негативы. Он побрел вниз по пожарной лестнице, шатаясь от стены к стене. На улицу, через боковую дверь, которой он обычно выходил на Валланс-стрит. Натянуть пониже бейсболку, надеть темные очки – он всегда прятал лицо, навещая Лорну. Улица. Чуть в стороне, на набережной, грохот машин. Холодный сырой ветер, соленый на вкус. Вперед. Вперед. Направо, подальше от набережной. Светофор вдали – значит, это главная дорога. Свернуть во дворы, пусть никто не увидит. Надо подумать, как-то успокоиться, подумать. Надо… О господи, что же он натворил? Вернуться и попросить прощения. Вымолить прощение. Так поступал ее муж после каждого избиения. Она купится, должна купиться. В нынешнем-то состоянии… Он сделал ей больно. Сильно? Он повернул налево, на широкую тихую улицу, и быстро пошел – голова опущена, кулаки сжимаются-разжимаются. Поймал себя на том, что почти бежит: целеустремленный человек, у которого нет цели, которому некуда идти. Нужно вернуться. Попросить прощения. Объяснить. Успокоить ее. Объяснить, мол, проблемы на работе. Мол, был сам не свой. Он никогда не бил женщин. Он ее любил. Черт, любил ведь по-настоящему! Что ей стоило потерпеть, дать ему время? На фото – совсем не то, что было на самом деле, а она подумала… Нет-нет. Совсем не то.