Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 30 из 55 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да. – Голос хриплый, каркающий, словно у говорившего и точно были повреждены, перегрызены связки. – Когда? – Тогда, в сентябре… и сейчас. – Когда точно сейчас? – В суб… субботу… я забрал и позвонил. – Забрал… отчленил голову у альбиноса, у корейца, разбившегося на мотоцикле? – Да. Она… она мне сказала еще раньше: если когда-нибудь в морг поступит альбинос, настоящий… любой – азиат или европеец, заплатит сто тысяч. И даст еще это… – Как зовут женщину? – Изи. – Ты отдал ей голову альбиноса? – Да. – Тогда, в субботу? – Да! – Когда вы встретились? В какое время? – Ночью, здесь, у парка. Часа в три. Она приехала по моему звонку сразу. И дала денег. – И больше ты ее не видел? – Нет. – А что произошло сегодня ночью? Он молчал. – Ты выпрыгнул из окна морга. Что произошло? Кто тебя так напугал? Он скосил глаза. В них плескался ужас. Он безумно пялился на руки Мещерского, продолжающие сжимать его грудь. – Сама не видишь, что ли? Ты не видишь это? Смотри! – прошипел он Кате. Она собралась с духом. – Вижу. Но хочу, чтобы ты сам это описал. – Это голова… зубы, как бритва… клыки… Катя ощутила, что ей не хватает воздуха в этом инфекционном боксе, полном какой-то странной невидимой заразы, которая уже поразила их всех. – Голова из черного дерева? – прошептала она. – Белые глаза… зубы? – Ты дура, что ли, слепая!! – неистово завизжал санитар морга и дернулся в своих путах. – Какое на хрен дерево!! Она же живая, эта башка! Та самая, которую я у него отрезал!! Голова альбиноса! И она меня сейчас заживо жрет на ваших глазах!! Раздался какой-то всхлип. Это дежурный врач, видевший-перевидевший немало на своем веку, зажал рот рукой, пытаясь изо всех сил сдержать рвотный спазм. – Ты на чем сидишь? – Мещерский наклонился над безумцем. – Героин, да? Мне можешь сказать. Я же ее держу… а то выпущу… — Нет, не отпускай! Мне тогда конец! Герыч, да! Я с весны на нем. – А она… она тебе давала что-нибудь? Что-то, кроме денег? Кивок и безумный взгляд. – Не говорила, что это круче в сто раз герыча? – Сказала, да! Первый раз – крохи какие-то. Но было хорошо… улетал просто.
– А в субботу она, эта Изи, дала тебе что-то опять, да? – Да, да! – Порошок? – Нет, как жвачка… сказала, надо жевать, держать за щекой. – И ты сегодня это попробовал? Сильная судорога внезапно выгнула тело безумца дугой. Он издал дикий нечеловеческий вопль и начал снова орать уже что-то нечленораздельное. Страшное. – Сделайте ему двойную дозу теразина. Еще, скорее! – Мещерский обернулся к врачу. Тот кинулся за медсестрой. Мещерский не отпускал санитара морга, пока укол не сделали. И на этот раз двойная доза успокоительного, способная свалить слона, сделала свое дело. Безумец утих. Впал в забытье. – Что же это такое? – спросил врач потрясенно. – Мы никогда ничего подобного не видели. И эти жуткие вещи, которые он там в морге вытворял… это же… это же неописуемо! – Знаете что, доктор. Возьмите его кровь снова на анализ. – Мещерский о чем-то сосредоточенно думал. – Наверное, здесь у вас нет таких тестов. Тогда отправьте на биоэкспертизу. Надо проверить, нет ли в его крови следов табернантеина. – Никогда не слышал о таком. – Это производное от алкалоида ибоги. Глава 23 Ибога – Изи Фрияпонг мы в федеральный розыск объявили, – объявил Кате Владимир Миронов, когда после долгого и суматошного дня они снова встретились все втроем. Миронов из Солнечногорска утром поехал прямо в больницу на улицу Касаткина, затем в УВД Северо-Восточного округа и в отдел полиции ВДНХ. Он сам лично беседовал и с патрульными, и с врачами, и руководством УВД. Вот только главный фигурант оказался для него недосягаем. Катя от всех этих событий, нарастающих словно снежный ком, ощущала себя какой-то съежившейся, как шагреневая кожа. Перед глазами ее мелькали картины: запеленутый, словно мумия, санитар морга, бьющийся на кровати, орущий, что его пожирают заживо, трещина на стекле музейной витрины и безумный взгляд белых глаз черноликой скульптуры, устремленный на нее. Когда в разгаре этих видений Мещерский самым будничным тоном предложил ей «встретиться в кафе», она едва не сорвалась на него. Но удержалась. Нервы, нервы… Нервы надо лечить. Миронов тоже быстренько согласился «на кафе». Господи, они с Мещерским ели там, как молотилки! Это была та самая бывшая французская кондитерская на бульваре напротив Музея Востока, поразившая в первое посещение Катю своим безлюдьем. И опять здесь, кроме них, никого не было. Но это и хорошо, потому что как обсуждать такие вещи, о которых они шептались, когда за соседним столиком жуют круассаны клиенты кафе? – Миграционная служба подтвердила, что на самом деле есть такая Изи Фрияпонг, документы не липовые, она въехала в страну два года назад. Цель – учеба в Сельскохозяйственном университете имени Тимирязева, – сообщил Миронов, набивая рот пирогом с курицей и запивая его капучино из большой кружки. – Я позвонил на факультет, но эти агрономы ответили, что Фрияпонг проучилась всего год и не сдала экзамены за первый семестр второго года. Они ее отчислили. В картотеке факультета ее адрес – квартира, которую она снимала недалеко от Тимирязевки. Но там хозяйка ее тоже уже год как не видела – она съехала. А до этого в квартире собирались шумные компании, много выходцев из Африки. Клуб землячества почище той вашей кафешки в кампусе «Лумумбы». В «Царь» она устроилась стриптизершей семь месяцев назад, и там ею были ох как довольны. Но она и оттуда слиняла без предупреждения – вы это сами узнали. Адрес, который она дала бухгалтерии клуба, липовый – Щербинка, но там ни дома с таким номером нет, ни квартиры. Мы сейчас об Фрияпонг точно знаем две вещи: в субботу в три часа ночи она встречалась в парке с этим шизоидом из морга. Левин его фамилия. И получила от него выполненный заказ – голову мертвеца-альбиноса. А днем в субботу ей звонила Савкина из солнечногорского морга с обещанием добыть язык якобы самоубийцы. В субботу вечером убили Афию… И по логике вещей путь Фрияпонг должен был бы пролегать через Солнечногорск. Однако с этих пор Фрияпонг словно в воду канула. Странно, что она не выходит с Савкиной на связь – мобильник той мы изъяли, ждем звонка, однако ничего пока. А ведь «заказ» большую ценность для этого чертова джу-джу представляет. Его не так просто добыть. Фрияпонг непременно бы за этим заказом к Савкиной явилась – вон она среди ночи в парк помчалась к санитару морга Левину. Значит, что-то ее удерживает сейчас от контактов со своей сетью поставщиков из моргов. Не то ли, что она совершила убийство Афии? И какова была роль Афии во всей этой истории? Пока мы этого не знаем. Но в одном я уверен абсолютно – такие вещи, что творит Фрияпонг, в одиночку не провернешь. Надо искать людей в моргах – таких, как Савкина, отчаявшихся, нуждающихся в средствах, либо наркоманов, алкашей, надо договариваться, надо хранить где-то все это! Надо как-то из страны вывозить. Не здесь же они эти снадобья колдовские изготовляют. Их же нельзя вот так просто размолоть, размесить, да? – Существует ритуал, очень сложный, – ответил Мещерский. – Его всегда проводят колдуны джу-джу. Только они. И это местное действо. Ничего конкретного никто об этих ритуалах не знает. Но здесь это сделать невозможно. Это же тайное общество, пусть и оккультное. Там свои правила, свой жесткий кодекс поведения. Отсюда, от нас поставляются только «ингридиенты» – туда, в Западную Африку. – Тем более когда – есть канал поставки и вывоза. И Фрияпонг лишь звено в этой цепи. Пусть она и вертела всем, но есть и другие. Афия, возможно, тоже была одной из них. – Поверить не могу, – возразила Катя. – Вспомните, что о ней говорили нам все: и коллеги в музее, и ее подруга. – А куратор Меер вам рассказывала другое, и с Серафимой Крыжовниковой ничего непонятно пока. И что там с этим фондом, и что у семейки Романова было с Афией. – Миронов сделал глоток кофе. – Слова, слова, слова… А в реале – вон головы мертвецам отчленяют! – Что там, в больнице? – спросил Мещерский. – Мне с этим Левиным поговорить так и не удалось. Он спит. – Спит? – Они ему большую дозу снотворного вкололи. Москва пока не знает, что делать с этой историей. Да, там есть уже один подтвержденный эпизод с похищением части трупа – тот, первый. И Левин в этом признался. А насчет головы… Головы альбиноса-то нет! Левин ее отдал. Трупа, чтобы все проверить, тоже нет. Его отправили в Тюмень и уже кремировали. Сам Левин в боксе в смирительных путах, оклемается – путь ему в психушку, а не в тюрьму. Кстати, там врач дежурный прибежал ко мне – все восклицал: «Какой гениальный у вас эксперт-криминалист»! Это он о вас, Сергей. Катя мне рассказала, как вы управились с этим Левиным… И доктор тоже поражен. – Ты там как колдун действовал, Сережа, – заметила Катя. – Как этот – «идет великий мганга». Я на какой-то миг даже поверила, что ты тоже… что-то там видишь, когда он так кричал, а ты сказал, что «держишь это». – Колдуны – целители в Африке, я не про джу-джу сейчас говорю, а про лечение, они и врачи, и психиатры, и психотерапевты, – ответил Мещерский. – Наши психиатры тоже ведь не спорят с безумцами. Спор бесполезен, когда у человека шок, истерика. Вот только в чем причина этого шока? – Ты врачу сказал сделать анализы на какой-то там… я название забыла.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!