Оказавшись полностью дезориентированной, я просто не находила подходящих слов и не знала, как на все это реагировать. То ли кричать на весь зал, что в королевский дворец пробрался пират, то ли просто звать на помощь. Видимо, все испытываемые эмоции и порывы выразительно отразились на открытых участках моего лица, потому как Флинт с улыбкой покачал головой. – Настоятельно не рекомендую, синеглазка. Сделаешь это – и лишишься уникальной возможности узнать, что же такого ценного твоя мамочка приобрела в лавке зелий. Споткнувшись на ровном месте, я наступила ему на ногу в третий раз. – Полагаю, это знак согласия, – кивнул пират и, следуя движению танца, ненадолго меня приподнял. А затем, опустив на пол, с непередаваемой ехидно-довольной усмешкой заметил: – Как приятно, что мой подарок не пылится в шкафу без дела. Это очень мило с твоей стороны – надеть его на первый в своей жизни бал. Мысленно я сначала порвала на мелкие кусочки глубинное платье, затем кинула их в каминное пламя, после чего отправила туда же Флинта. Но все же его слова о лавке зелий взволновали куда больше. Да что там – куда сильнее, чем даже факт его появления во дворце! – Что купила Аэлина? – спросила я, вместо музыки слыша удары собственного сердца. – Знал, что заинтересуешься, – меня одарили новой ироничной улыбкой, которая уже в следующее мгновение сошла на нет. – Прежде чем я отвечу, позволь взять с тебя небольшое обещание. Ты не станешь никому говорить о моем присутствии здесь, пока я не уйду. Совсем маленькая плата за столь ценную информацию, не находишь? – А она ценная? – подвергла я сомнению этот факт, хотя была почти в нем уверена. – С чего мне вам верить? – Ты уже веришь, – вкрадчиво произнес Флинт. – Иначе мне бы пришлось прибегнуть к запасному плану и скоропалительно исчезнуть. Решать требовалось быстро, хотя правильнее сказать – решать не требовалось. Вряд ли он пришел во дворец только для того, чтобы о чем-то мне рассказать, скорее, наш разговор являлся для Флинта задачей второстепенной. И все же, раз он здесь, раз намеревается сообщить важные сведения, пусть и по неясным причинам, почему бы этим не воспользоваться? Тем более, даже если я откажусь и попытаюсь кого-нибудь позвать, он все равно успеет сбежать. Непостижимым образом, но точно ведь сумеет! – Обещаю, – коротко произнесла я. – Чу?дно, – мгновенно среагировал пират. Мы разошлись на несколько долгих мгновений, во время которых я почти умерла от смеси нервозности и любопытства, сошлись снова, и Флинт, не изменяя своей небрежной манере ведения разговора, бросил: – Твоя ветреная мамочка, синеглазка, приобрела «Холодную смерть». Не сомневаюсь, ты понятия не имеешь, что это такое, а если снова попытаешься самостоятельно бороздить просторы библиотек, уверяю, ничего не найдешь. Поэтому настоятельно советую не тратить времени и поделиться этой новостью с нашим драгоценным адмиралом. Он в данном случае – отличная энциклопедия. Вот так великого и могущественного адмирала королевского флота взяли и с сарказмом приравняли к содержимому книжных полок. В настоящий момент меня волновала не «Холодная смерть», а несколько иное. – То есть вы действительно хотите, чтобы я передала эту информацию лорду Рею? – Не обижайся, синеглазка, но ты лишь прекрасный посыльный, – отвесил Флинт сомнительный комплимент. – Видишь ли, если я подойду к старому другу сам, велика вероятность вскоре оказаться за решеткой. – А разве не это подразумевает ваше пребывание на королевском балу? – Его язвительность оказалась заразительна. – И почему бы просто не отправить адмиралу по старой дружбе послание? Уверена, не будь руки Флинта заняты… мной, он бы развел их в стороны: – Что за жизнь без риска? Вдобавок, – глаза в прорезях маски хитро блеснули, – что может быть лучше, чем вывести из себя эту непроницаемую глыбу льда? В мире не так много вещей, способных по-настоящему разозлить Эртана Рея. И поверь, синеглазка, этот танец, когда о нем узнает адмирал, войдет в их число. Только я вознамерилась возмутиться тем, что адмирала в дополнение к энциклопедии приравняли еще и к ледяной глыбе, как «вещь, способная вывести его из себя», закончилась. Музыка затихла, и меня уже знакомым маршрутом подвели к леди Шаркэ. Мысли путались, неожиданное появление Флинта породило уйму вопросов, вдобавок был соблазн хотя бы попытаться сообщить о его присутствии, но нарушить обещание я не могла. Как раз в тот момент, когда я оказалась стоящей около родственницы и Флинт отвесил вежливый, но ироничный поклон, неподалеку показался только что спустившийся с балкона адмирал. – До встречи, синеглазка, – шепнул Флинт. И, сделав несколько шагов, быстро затерялся среди гостей. Глава 18 – Кто это был? – оказавшись рядом, лорд Рей пристально всмотрелся в толпу. – Он не назвался, – не сказала правды, но и не соврала я. – Просто один из гостей, – вставила леди Шаркэ, а потом добавила: – Крайне занимательный, должна заметить. Пожалуй, даже обаятельный. Переведя на нее удивленный взгляд, я заметила, что Флинту за столь короткое время удалось произвести впечатление на непробиваемую леди Шаркэ. Кажется, в ее голосе даже легкий намек на восхищение промелькнул. Вот уж точно, что-то отправилось на дно! Знала бы она, кем являлся этот «занимательный гость»… Бал продлился до середины ночи, но мы покинули его немного раньше. За несколько часов меня удостоили чести быть представленной еще паре знатных семей, вдобавок я наконец воочию увидела принца Дэрена. Он появился в тот момент, когда по залу пронесся бой часов, ознаменовавший полночь. В отличие от короля и кронпринцессы, принц своего высокого происхождения не скрывал и открыто демонстрировал публике окружающий его извечный огонь. К счастью, общаться с его высочеством лично мне не пришлось – на балу присутствовало немало красивых леди, которых он щедро одаривал своим вниманием. – Жуткий бабник, – полушепотом припечатала Аэлина после танца с ним. В свое временное пристанище я возвращалась не только с новоявленными родственниками, но и в сопровождении адмирала Рея, карета которого ехала за нами. Откладывать разговор я не хотела и намеревалась сообщить ему о Флинте сразу после приезда в особняк, но ничего не вышло. Остаться с ним наедине не получилось, стояла глубокая ночь, поэтому пришлось довольствоваться обещанием адмирала навестить меня завтра днем. Войдя в свои покои, я не обнаружила горничной. Не появилась она и спустя десять, и спустя пятнадцать минут. Тогда я попыталась переодеться сама, но стащить платье оказалось не так-то легко, как и избавиться от многочисленных шпилек. Не осталось ничего другого, кроме как выйти в коридор в надежде повстречать горничную или кого-нибудь, кто бы мог ее позвать. Кажется, в моей спальне имелся специальный магический колокольчик для таких случаев, но я почему-то его не нашла. – Хорошо справилась, – неожиданно донесся из-за поворота коридора приглушенный голос госпожи Лидры. – Она не догадалась? – Нет, что вы, – возразила горничная. – Хотя повесила я его все-таки далековато, нужно было ближе к камину… Я в напряжении замерла, прислушиваясь к доносящимся фразам и ощущая, как внутри вскипает негодование. Вот ведь… синеводка! А я еще гадала, откуда такая череда неудачных случайностей, из-за которой выбранное для сегодняшнего бала платье оказалось испорчено! Сначала для меня создали иллюзию выбора и того, что я имею возможность что-то решать, а затем все равно сделали по-своему. Не дожидаясь, пока мое присутствие обнаружат, я развернулась и бесшумно прошествовала обратно в отведенные мне покои. И на этот раз, должно быть от злости, избавиться от злополучного наряда получилось с первого раза, даже шпильки все до единой исхитрилась из волос вытащить! А когда ко мне все же соизволила заявиться горничная, я уже лежала в кровати, уткнувшись в подушку и накрывшись одеялом до самого носа. Случившаяся подлость только укрепила мое убеждение: в этом доме никому нельзя доверять. Во сколько прибудет адмирал, я не знала, но подозревала, что слишком ранние визиты в среде аристократов не приняты. До завтрака еще тоже было далеко, и у меня в запасе имелась как минимум пара свободных часов, которые я собиралась потратить с пользой. Пересчитав свои уцелевшие после покупки зелья накопления, я скоренько собралась и, проскользнув на первый этаж, выловила дворецкого. Попросила его распорядиться относительно экипажа для прогулки, и, что удивительно, мою просьбу исполнили не только сию же минуту, но еще и не задавая лишних вопросов. Весь дом мирно спал – даже госпожи Лидры видно не было, что меня несказанно обрадовало. Попросив дворецкого сообщить, что вернусь к завтраку (если вдруг кто-нибудь станет интересоваться, куда я пропала), я надела пальто, обмоталась шарфом и вышла на улицу. Небо все еще было темным, сад утопал в легких сумерках, но из-за белизны недавно выпавшего снега и света фонарей видно было очень хорошо. Даже немного непривычно – раньше, живя в трущобах, по утрам приходилось проделывать путь буквально наощупь… Впрочем, давно пора перестать сравнивать и возвращаться к тем временам. Назвав кучеру нужный адрес, я забралась в экипаж и всю дорогу считала секунды до прибытия. Очень боялась, что приехала слишком рано или что вчера девочка вообще испугалась, соврала и сейчас ее у магазина не будет. Но нет, она была. Одинокая фигурка, притоптывающая на месте от холода, смотрела по сторонам, словно кого-то ожидая… Может, меня? Велев кучеру ждать, я вышла на полупустую улицу и направилась к ней. Как только приблизилась, девочка подняла на меня взгляд, в котором светилось сочетание отрицания, подозрения, радости и надежды, а затем отступила на шаг назад. – Не бойся, – тут же ободряюще улыбнулась я. – Помнишь меня? Я обещала, что приду. На мои слова девочка никак не отреагировала, разве что ее глаза едва заметно блеснули. В магазине, у которого она стояла, торговали свежей выпечкой – это я заметила еще накануне и сейчас не преминула этим воспользоваться. – Пойдем? – обратилась к девочке, придержав дверь. – Кстати, меня зовут Фрида. А тебя? – Даффи, – немного поколебавшись, ответила она и все же решилась войти внутрь. Магазин был красивым, даже очень. Правда, это заведение являлось не совсем магазином, а скорее пекарней, где изготавливались, продавались и подавались всякие вкусности. Да, подавались – слева от входа располагалось несколько круглых столиков, за которыми можно было уютно посидеть с купленной здесь же чашечкой чего-нибудь горячего. – Даффи, опять ты? – вздохнула круглолицая продавщица в белом чепчике и белом же переднике. – Сказала ведь, приходи по вечерам. Хозяйка ругается! – Она со мной, – ответила я вместо своей спутницы и, уже обращаясь к ней, спросила: – Что будешь? Даффи шмыгнула носом и молча указала на тарелку жареных пирожков, табличка у которых сообщала, что они с курицей и грибами. От такого ее выбора у меня снова заныло сердце – когда ребенок среди кучи сладостей выбирает единственное сытное блюдо, это говорит о многом… – Все, что на витрине, пожалуйста, – попросила я, отсчитав нужное количество монет. – И горячий чай. Прежде чем мы успели расположиться за одним из столиков, Даффи уже набросилась на еду. Она ела с нечеловеческим аппетитом, полностью отдаваясь процессу и не замечая ничего вокруг. Наверное, она и присесть бы забыла, если бы я мягко не подтолкнула ее к стулу. В магазинчике было тихо, спокойно и, самое главное, тепло. Щеки Даффи окрасились ярким румянцем, она стянула шапку и, не отрываясь от пирожка, откинула назад непослушные черные кудряшки. Стоило ей это сделать, как я заметила у нее на скуле красный след, какой обычно бывает от удара. К сочувствию моментально добавилась жаркая волна возмущения. Да у кого только рука поднялась?! Я знала неблагополучные семьи, где детям приходилось несладко, но все равно каждый раз, стоило только увидеть подобное, как внутри все переворачивалось. Я никогда не относилась к числу тех, кто заведомо любит всех детей и умеет находить с ними общий язык, но при мысли, что кто-то может обидеть беззащитное и, в сущности, невинное существо, так и хотелось обрушить на этого кого-то всю Глубину! – Даффи, а где ты живешь? – осторожно спросила я, когда она потянулась за пятым по счету пирожком. – В чулане, – жуя, невнятно промямлили мне в ответ. – У тетки Крассы. – В чулане? – эхом переспросила я и, стараясь по-прежнему говорить спокойно и ласково, уточнила: – Почему именно в чулане? Красса тебе не родная? – Родная, – принявшись за шестой пирожок, проговорила Даффи. – Это я приблудная, так она говорит, потому не должна жить и играть с ее детьми. А еще говорит, что мамка моя непутевая была, только я ее не помню совсем. Вот столько прошло с тех пор, как она в Поднебесье отправилась. Мне показали девять испачканных маслом пальцев. Картина вырисовывалась ясная и предельно простая. Мама Даффи умерла, отец либо смылся, либо вовсе не подозревает о существовании дочери, и бедная сирота вынуждена жить под гнетом ненавидящей ее родни. Выполнять грязную работу, а в свободное время просить милостыню. В самом деле, ужасная у нее родня, если даже сплетни и чужое мнение не смущают. – А где манто, которое я тебе дала? – спросила, уже предвидя ответ. – Красса забрала, – подтвердила мои опасения девочка и, шумно выдохнув, с тоской посмотрела на последний уцелевший пирожок. Видимо, хотела съесть и его, но больше в нее не лезло. Мы еще немного посидели, и, пока Даффи грела обветренные руки о горячую кружку, я размышляла над тем, что теперь делать. К этой девочке у меня возникла мгновенная, но непреодолимая привязанность, основанная на странном чувстве ответственности. Вот просто чувствовала, что ей необходимо как-то помочь. Я верила в то, что дарами поднебесных нужно делиться, а не оставлять все себе. Получила я возможность выбраться из трущоб, дали мне шанс – нужно вернуть его судьбе. Взять и сделать для этой девочки не просто что-нибудь хорошее, а действительно важное, способное ей помочь. Только вот что именно, я пока не знала.