– Синдзи, я знаю, что у тебя есть постоянная VIP-комната. Как насчет помочь нашим друзьям понять друг друга получше? Обняв девушку покрепче, я потянулся, незаметно оглядывая зал. Иида все так же сидел за барной стойкой, беседуя с какой-то женщиной. Глянув на нашу парочку, увидел лишь интимное перешептывание. Ну а что, почему бы и нет? Не думаю, что меня за такое закопают его родители. Вот если б я соблазнил его сестру или поспособствовал этому… А так, черт бы с ним. – Ребята, мне надо отлучиться на пару минут. – А в ответ лишь мимолетные взгляды. М-да, пожалуй, действительно надо. Подошел к барной стойке и примостился недалеко от Ииды, чтобы, значит, все слышал. Ну а что? Прикрываем хвосты. Если уж даже он меня не остановит, то тогда тем более пусть развлекаются. – Привет, Шотганчик! – Что, нализался, пьянь малолетняя? – пробасил тот в ответ. – А разве по мне заметно? – По тебе, как ни странно, нет. – Ну еще бы, с моим-то «контролем тела». – А вот по твоим товарищам – даже отсюда. – Все мы пьяницы. Я ночной, ты дневной. Каждый отдыхает, когда может. Кстати, по поводу отдыха. А не найдется ли у тебя ключей от пары VIP-комнат? Да, да. У меня тоже есть планы. Повозившись под стойкой, Хонда достал пару ключ-карт, с номерами пять и шесть. – Одумайся, развратник, – сказал он, кладя их передо мной. – Тебе ж всего шестнадцать. – Им пофиг, а ты не завидуй. Лучше отпуск возьми. Шотган аж надулся от возмущения: – И на кого я клуб оставлю, а? Хочешь, чтобы он тут развалился, пока меня нет?! – Хм, это да. Ну тогда забацай мне два фирменных, клубный раб. – Все-то тебе хиханьки да хаханьки, – бурчал и бурчал Хонда, делая коктейли. У меня всегда появлялось ощущение некоего диссонанса, когда я смотрел, как он работает. Все-таки кряжистая комплекция Шотгана у меня никак не ассоциировалась с классным барменом, коим он и был. Дождавшись напитков и не дождавшись возражений от Ииды, направился обратно к ждущей меня девушке, хотя, скорей, к девушкам. Поставив на стол коктейли, сел на свое место и обнял за талию Тару. Другой рукой достал ключ из кармана брюк и, держа его двумя пальцами, опустил руку на бедро девушки. – Отдаст потом Шотгану, – прошептал я прижавшейся ко мне красотке. – И пусть не забудут закрыть дверь, – поцеловал я ее в ушко. – С той стороны. Через пару минут Тара позвала Миру «попудрить носик». Мне вот интересно, у Миры есть презервативы? Мне-то по фиг. «Контроль тела» – это весьма разностороннее умение, с огромными возможностями. Человек может бить током при касании. Но без «контроля тела» он не станет ведьмаком и уж точно не сможет швыряться молниями. В основе половины как минимум боевых и не очень техник лежит именно «контроль тела». «Толчок», как у джедая. «Рассечение», в этом мире малоприменимое из-за «доспеха духа». «Щит»… хотя нет, это не оттуда. «Скольжение», «разрыв», «волна», да та же «молния» – единственная по-настоящему дальнобойная техника в арсенале ведьмака. Мы всегда как-то на скорость напирали. В той или иной степени «контроль тела» могут использовать многие, но полностью это доступно лишь ведьмакам. Да, «контроль тела» – это круто. Лет в двадцать пять поставлю себе «закладку» – это такая труднообъснимая ментальная ерунда, которая останавливает возраст на конкретном промежутке времени. Весьма опасная фишка, доступная только Абсолютам. Если кто не понял, поясню – вечная молодость. Или старость, тут смотря, в каком возрасте ты сумел поставить «закладку». Проблемы две. После первой «закладки» тебя вырубает, и, если ты не успел очнуться и поставить вторую, тебе амба. Тело просто отключается. Почки, легкие, сердце, мозг. Все отрубает, и ты умираешь не очнувшись. От чего зависит, как быстро ты будешь в отрубе после первой, неизвестно. Считается, что от силы ведьмака, – понятие, конечно, тоже весьма абстрактное, но хоть что-то. А вторая проблема заключается в том, что доказательства вечной молодости нет. Ни один Абсолют не прожил достаточно долго. Зачем тогда вообще этим заниматься? Ведьмаки и сами-то по себе медленно стареют из-за того же «контроля тела», а Абсолюты в этом смысле вообще монстры. Вон, испанец Бугарджини Массимо удерживает титул самого «долгого» Абсолюта. Стал им в шестьдесят шесть, а умер в девяносто девять. Был убит другим рекордсменом – Паскалем Дидье. Говорят, Массимо совсем не менялся, выглядел на сорок. Та еще проблемка для семейного человека, если подумать. А вот мой бывший начальник, полковник Сазонов, Вадим Сергеевич, он же Некромант, – Мастер, на ранг ниже Абсолюта. Справил свою семьдесят восьмую годовщину за пару месяцев до моего попадания. Так на вид ему было примерно лет пятьдесят. Вот и думай, а стоит ли оно того. У меня, кстати, имелась возможность доказать, я-то из системы вышел. Вышел так, чтобы всем стало понятно: меня трогать не стоит, поэтому никаких смертельно опасных заданий с приказом не отступать у меня не намечалось. А просто так трогать меня, как и мою семью, было опасно – вдруг выживу. Но не судьба, не так, так этак, но я все же попал. В итоге «закладками» занимались самые отмороженные и гоняющиеся за славой, хоть и в довольно узком кругу. Утверждать не буду, сложно это, но на момент моего ухода… точнее, на момент моего бунта, когда ведьмаков было еще довольно много, из дюжины существующих Абсолютов «закладки» были лишь у пятерых, включая меня. Да и вообще… если подумать… двадцать пять, это слишком рано, м-да. Хотя и до этого времени еще далеко. Ну а возвращаясь к данной ночи… «Контроль тела» поможет мне не только не заразиться специфическими болезнями, но даже устроить себе вазэктомию, в народе больше известную как стерилизация. Причем стопроцентно, в обе стороны, чего наука пока не может. Я сам контролирую, будет у меня ребенок или нет. Жаль, что всем этого не объяснишь и не докажешь. Эх, насколько б моя жизнь упростилась. Райдон и Мира уже минут пять как ушли, а Тара примостилась у меня под боком, положив голову мне на плечо, а ладонь на пояс. И эта ладонь опускалась все ниже и ниже. – Скажи-ка мне, Синдзи, – поинтересовалась она, прижимаясь своим носиком к моей щеке, – у тебя, часом, не осталось еще одного ключика? «А вот интересно, – подумал я, закрыв дверь и кладя руку на голову тут же опустившейся на колени Тары, – если все Патриархи были Ветеранами, смогу ли я снять подозрения с Токийского Карлика, прилюдно справившись с Учителем?» * * * – Вот оно, значит, как. – Охаяси Дай, высокий, статный мужчина сорока двух лет от роду, принимал доклад телохранителя своего сына у любимого им сада камней. – Что ж, зато теперь об этом не нужно заботиться мне. Идеальное время для первой ночи с женщиной. Что у тебя по этому парню, Джиро? Като Джиро – глава службы безопасности клана Охаяси и по совместительству глава рода Като, чуть поклонившись, начал доклад: – Сакурай Синдзи, шестнадцать лет. С десятилетнего возраста живет один, на деньги, присылаемые родителями. Среднюю школу окончил в числе лучших. Ни в каких кружках не состоял, имеет ранг Ученика в рукопашном и огнестрельном бое. В драках при этом не замечен. Конфликты со сверстниками, как и у большинства подростков, были, а вот драк нет. Несмотря на отсутствие рядом родителей, по окончании средней школы умудрился получить разрешение на ношение огнестрельного оружия. Умен, дружелюбен, умеет говорить и добиваться, чтоб его слушали. Имел достаточно хорошие отношения с учителями. – Стоп, – остановил его глава, приподняв руку. – Что там с оружием? Мне казалось, несовершеннолетнему для этого нужно разрешение родителей? Как он это провернул? – В нашем законодательстве есть небольшая лазейка. Если ребенок более трех лет живет один, то ему достаточно разрешения официального представителя любого государственного учреждения. В данном случае он сумел убедить помочь своего классного руководителя. – Хм, интересно. Продолжай. – Его знакомые в средней школе, которых мы успели опросить, утверждают, что порой от него «несет жутью» и становится очень страшно. – «Яки»? – Да, я тоже так подумал. А его классный руководитель, имеющий ранг Ученика в фехтовании, подтвердил это. Судя по всему, он неплохо навострился осаживать сверстников с помощью «яки», не доводя при этом до драк. Одна из учительниц в его начальной школе рассказала, что его там часто задирали, а один раз даже избили. Видимо, чтобы подобное больше не повторилось, он и занялся боевыми искусствами, где и узнал про «жажду убийства». Ну а при его неконфликтном характере «яки» для него – идеальный вариант. При этом нельзя сказать, что он слабовольный ботаник. Все, с кем мы общались, утверждают, что он очень даже волевая личность. Друзей в средней школе у него не было, максимум приятельские отношения. Некоторое время работал в клубе «Ласточка», кроме самого факта работы узнать ничего не удалось. Неизвестно даже, кем он работал, но точно не официантом и не барменом. Сам клуб когда-то имел плохую репутацию, но после очередного передела власти у местных банд заведение оставили в покое. А у владельца – Ацуси Хонды – настали трудные времена. Как я понимаю, в свое время банда, используя здание для собственных нужд, не позволяла клубу развиваться и получать прибыль, но и развалиться не давала. А после ее уничтожения заведение стало никому не нужно. Именно тогда там и появляется Сакурай-кун. Не знаю, как он втерся в доверие владельца, но после этого в клубе начинают происходить изменения. Меняется имидж: новое оформление, вывески, реклама. Появляются охранники, распускаются слухи о том, какое «Ласточка» прекрасное место. Хонда заранее договаривается с новой «крышей» о выплатах, а первые посетители, ставшие потом завсегдатаями, являются родственниками – братьями и сестрами – детей из средней школы, в которой учился Сакурай-кун. И все это говорит о незаурядном уме и пробивных способностях этого юноши. – А также о его самостоятельности. – Именно так, господин. Имеется мнение, что он является совладельцем клуба. Процент вряд ли высокий. А еще, являясь постоянным посетителем клуба, он имеет множество знакомств. Посетители «Ласточки» – люди обеспеченные. Там бывает много аристократов, как имперских, так и клановых. Сомневаюсь, что знакомства такие уж хорошие, но они есть. Я в этом уверен. – Говоришь, плохие времена у клуба были? Действительно, очень интересный молодой человек. Это все? – Нет. И даже не самое важное. – Оу, ты меня заинтриговал. – Думаю, Ииду-куна можно отпустить, мой господин, у него наверняка найдутся свои дела. – Свободен. Поклонившись, телохранитель медленно пошел в сторону выхода из сада. Дождавшись знака главы клана, Като продолжил: – Вы уже знаете от вашего сына, что Сакурай-кун является соседом рода Кояма, но мне удалось уточнить, что соседом он является буквально – живет через забор от особняка главы клана. – Это как?.. – начал Дай, но, остановившись, лишь кивнул: – Продолжай. – Подняв известную нам информацию по кварталу клана Кояма, удалось узнать, что единственным обитателем квартала Кояма с фамилией Сакурай, является Бунъя Рафу, младший сын Бунъя Дайсуке, взявший фамилию жены. – Стоп. – Сложив руки и закрыв глаза, глава одного из самых сильных кланов Японии ушел в свои мысли. – Вот, значит, как! И при этом он не состоит в клане. Интересно… Учитывая историю с его родителями, он не принадлежит ни роду, ни клану. Но почему старик не взял его обратно в клан? Родители от него фактически отказались… Стоп, еще раз стоп. Говоришь, живет на деньги родителей? От хитрецы-ы-ы! – протянул мужчина. – И не нам, и не вам! Что по его родителям? – Местонахождение неизвестно. – Правильно старик Бунъя орал: от этой стервы-простолюдинки ничего хорошего ждать было нельзя. И все же, чего они добивались, бросив, но не отказавшись от своего сына? М-да, одним движением обломали и род, и клан, – и замолчав на некоторое время, стал задумчиво рассматривать плывущие по небу облака. – А ведь у Бунъя сильная родовая способность. – Согласен, мой господин. «Камонтоку» рода Бунъя нашему клану не помешал бы. – Думаю, я просто обязан познакомиться с другом моего сына. И поговорить насчет распущенности современной молодежи. * * * Первое, что сделала Шина, когда проснулась, это замерла. Осторожно повозившись в кровати, с облегчением вздохнула и расслабленно вытянулась. «М-да, не перестаю удивляться маме, кроме всего прочего, она еще и отшлепанную попу вылечить может. А ведь засыпать вчера на животе пришлось». А все этот мелкий гаденыш. Ну да, сорвала она на нем злость, и что? Мог бы и в лицо все высказать. Ябедничать-то зачем? Вчера так вообще чуть с лучшей подругой не поссорилась. Из-за него, между прочим. Тем более фактически Кино права. Да, слабак, да, бедняк, да, живет на территории клана и получает на халяву защиту кланового квартала. И что с того, что в половине всего этого он не виноват? По факту-то так оно и есть! Как же ее все это бесит. И как итог дня – порка. В семнадцать лет! Просто замечательно. А родители еще и намекали, что ей извиниться надо. Ей! Перед ним! Перед этим слабосильным ябедой! Ну уж нет. Прямо ей никто этого не говорил, а значит… доносчик! Вот как с ним после этого обращаться? Нет, в чем-то она, конечно, перегнула палку, про нахлебника, пожалуй, не стоило. И она даже извинилась бы со временем. Но вот горящая огнем попа вчера перечеркнула всякую возможность этого. Правда, если родители узнают… А ведь могут, раз он жаловаться начал. Эх, значит, придется. Но сделать это надо по-особенному, чтоб, значит, он все сразу понял, и при этом не слишком грубо. А потом на пробежку! И спарринг! Уж она ему сегодня покажет, как он любит говорить, кузькину мать. Он ей за все ответит. Зря она, что ли, так рано встала? Потянувшись всем телом, Шина резко отбросила одеяло и вскочила с кровати. Представленный в воображении спарринг зарядил ее бодростью и предвкушением. Жаль, и его выпороть нельзя – это действительно будет перебор. Девушка спустилась на первый этаж. Из кухни доносились чудеснейшие запахи. Все-таки мама у нее лучшая. Мужчины в семье, да что уж там, не только мужчины, еще и не думали вставать, а она уже на ногах и на кухне. Как только все успевает? Впрочем, и выгоду она свою имеет. Ей позволено гораздо больше, чем многим и многим. Что уж там говорить, если она сохраняет за собой право быть единственной женой наследника клана. Да, мама у нее зверь, всех этих мужланов в кулаке держит. «И не только мужланов, – подумала Шина, потрогав пальцем свою попку. – Подлечить-то подлечила, но беседа с ней была едва ли не страшней, чем с дедом».