— Он сказал мне перед смертью, что с ним можно будет общаться через матушку Ден, — пояснила Рут. — Сатана позволяет духам общаться с живыми лишь через матушку Ден. — Она горестно тряхнула головой. — Я так скучаю по брату. Мне его очень не хватает... Продолжая улыбаться, Рон по-идиотски закивал головой — как китайский болванчик. Его что, разыгрывают? Очевидно, у них тут нравы такие — шутки шутить с посторонними. Небось где-нибудь есть скрытая камера. — Хотите что-нибудь выпить? — спросила Рут. — Просто умираю от жажды. — Да, с удовольствием, — сказал он и хотел было встать, чтобы пойти к холодильнику. Девушка остановила его легким прикосновением руки к его плечу. — Сидите, сидите. Я сама. Что вы хотите? Пиво? Коку? — Лучше коку. — Хорошо. Я мигом. Она ушла в кухню, а Рон быстренько огляделся. Но Луиса нигде не было. Прежде чем продолжить разговор с Рут, ему бы хотелось кое-что про нее узнать. Может, она слегка того — или даже не, очень слегка... Но тут до него донеслось: — Матушка Ден посоветовала нам отложить до пятницы. У нас был выбор: в среду или в пятницу. Конечно, мы послушались ее. Рон проворно повернул голову. Неподалеку сидели два парня и что-то обсуждали. Это один из них упомянул матушку Ден. Второй сказал: — Да, если уж матушка Ден выбрала пятницу, то тут не поспоришь. Затем Рон прислушался к разговору слева, где беседу вели четыре парня. — Это, пожалуй, единственный способ пообщаться с сатаной... — говорил один из них. У Рона мороз по спине пробежал. Похоже, он со всех сторон окружен сумасшедшими. — Вот, — раздался голос Рут. Девушка вернулась с двумя холодными банками кока-колы. — Спасибо, — сказал Рон. Открывая банку, он спросил: — А кто такая матушка Ден? Девушка рассмеялась: — Разве вы не знаете? Молодой человек отрицательно мотнул головой. — Матушка Ден... ну, матушка Ден она и есть матушка Ден. Не знаю, как вам лучше объяснить. У вас в газете, наверное, тоже есть главный советчик или попечитель. Так вот, матушка Ден у нас вроде высшего попечителя. Коммуной руководят выбранные нами студенты. Ну а она за всем наблюдает и дает советы. Когда возникают сомнения, наши руководители обращаются к ней. Она указывает нам верное направление. Рон сжал зубы и решил огорошить девушку прямым вопросом: — И что, эта матушка Ден, которая заправляет духовной жизнью Тета-Мью, она... она материальное существо? Рут сделала изумленное лицо. — Вы что, не верите? Не верите в матушку Ден? — Нет — сказал он и решительно мотнул головой. — Тогда зачем же вы пришли сюда? — Зачем? Потому что хочу написать объективную статью о вашей коммуне. Добраться до ответа на вопрос, отчего она становится все более и более популярной. Я здесь, чтобы обеспечить вас даровой рекламой. А вы мне заливаете про матушек ден, про врага человеческого и про общение с мертвыми братцами! Рон не на шутку рассердился и не смог удержаться от этих гневных слов. Теперь ему пришлось втянуть голову в плечи — все присутствующие в комнате замолчали и смотрели на него. Очевидно, он говорил очень громко и все расслышали его слова. В комнате воцарилось молчание. Только негромко погромыхивала рок-группа на телеэкране. Рон огляделся и немного успокоился. На него смотрели без открытой враждебности! Просто с любопытством. Но и улыбок он не видел Лучше бы ему прикусить язык да помалкивать. А то настроил всех против себя. Так хорошего материала для статьи не соберешь. В этот момент в комнату отдыха вошел Луис и сразу же заметил напряженную атмосферу и всеобщее молчание. Он посмотрел на Рона, потом на Рут и спросил: — Что у вас тут происходит? Никто ничего не ответил. Луис пожал плечами: — Ладно, не хотите отвечать — не надо. Матушка Ден уже готова. Инстинкт подсказывал Рону, что сейчас самое лучшее убраться отсюда восвояси и навсегда забыть про эту чертову коммуну. Но вместо этого он поплелся вместе со всеми на кухню. Они прошли мимо газовой плиты, мимо холодильника и оказались перед шкафом — в таких обычно хранят щетки и веники. Луис открыл дверцу, и шкаф оказался не шкафом, а тайным ходом, ведущим в подвал. Они начали спускаться. Внизу было темно, однако никто не щелкнул выключателем. Вместе с Роном и Рут было еще пять-шесть студентов, кроме Луиса. На расстоянии за ними спускалось еще человек десять. И вот они оказались внизу, на ровной площадке. Дальний конец подвала был освещен несколькими лампами. Там находилась матушка Ден. Поначалу Рон не мог разглядеть ее как следует. А когда разглядел, то поневоле заморгал глазами, словно отгоняя нечистого. Но от его морганий толку не было — матушка Ден оставалась на том же месте. Взгляд Рона как магнитом, притянуло к дальнему концу подвала. Матушка Ден была древняя жуткая старуха — тощая до невозможности. Время высосало из нее весь жир, все соки, оставив лишь обтянутые кожей кости. Иссохшая, сгорбленная и трясущаяся старуха сидела на деревянном помосте — что-то среднее между троном и алтарем. За спиной матушки Ден висели высохшие пальмовые листья. На прибитых к стене полочках лежали пластиковые куклы и еще какие-то фетиши из кукурузной шелухи. Выше ее головы на стене виднелся металлический диск, который в лучах света выглядел кощунственным нимбом. Оранжевая лампа — мини-прожектор — светила карге прямо в лицо. Рон различил слабую страшную улыбку на лице матушки Ден. Сухая кожа разошлась глубокими складками, оголив гнилые лошадиные зубы. Рон с отвращением отвернулся, затем покосился на Луиса. Лицо руководителя коммуны удивительным образом изменилось — теперь оно излучало самозабвенный почтительный восторг. Луис повернулся к журналисту и торжественно провозгласил: — Кланяйтесь! Выкажите свое уважение к великой матушке Ден! Все пришедшие студенты упали на колени и стали кланяться перед каргой. Рон, от греха подальше, сделал то же самое. Здесь, в подвале, далеко от цивилизации и полицейской мигалки, у него не оставалось выбора. Только Луис не упал на колени. Он прошел поближе к матушке Ден и остановился с почтительно склоненной головой. — Матушка Ден, — сказал он, — мы благодарим вас за процветание нашей коммуны. Мумия не пошевелилась. Пергаментные губы дрогнули, и раздался надтреснутый тихий голос: — Мир вам. В подвале было тепло, но Рон дрожал, словно от холода. В другой ситуации он бы расхохотался от всей души, но сейчас ему было не до смеха. Остальные студенты ели старуху глазами и радостно улыбались, услышав ее первые слова. — Вы наша попечительница, — продолжал Луис. — На вас мы уповаем всякую минуту нашей жизни. Вы простираете свою длань над нами и оберегаете нас. Вы же наше связующее звено с Царем Тьмы. Можем ли мы сегодня побеседовать с ними? Опять шепот пергаментных губ: — Да. Что-то мгновенно переменилось в подземном помещении. Рон сделал глубокий испуганный вдох. Воздух вдруг загустел, в груди закололо. Дышать стало трудно, да и со зрением что-то происходило — перед глазами все словно утратило резкость. Будто к полумраку подвала прибавилась осязаемая, удушающая тьма. Матушка Ден медленно склонила голову вправо — сперва звук был как шелест целлофана, затем раздался отчетливый хруст шейных позвонков. Губы живого трупа шевельнулись: — Спрашивайте. Первое слово было сказано зловещим шепотом. Затем было повторено громче — ив тоне вдруг обнаружилось столько грозной энергии и силы, что Рон поежился от страха. — Спрашивайте, и вам ответят. В подвале царила мертвая тишина. Только странное эхо от громкого яростного шепота старухи гуляло по углам. Луис кивнул остальным студентам; один из них мелкими шажками вышел на середину комнаты и, почтительно кланяясь, спросил трясущимися губами: — В этом году я должен иметь только самые высокие баллы. Сейчас решается вопрос о моей будущей карьере. Родичи шкуру с меня сдерут, если я получу хотя бы одну неудовлетворительную оценку! — Не получишь. Юноша едва не расплакался от счастья. — Спасибо, спасибо, — залепетал он, пятясь прочь от матушки Ден. Тут же ему на смену в центр комнаты вышел другой студент, который выпалил взволнованной скороговоркой: — Я истово тренировался все лето, чтобы попасть в футбольную команду, но меня взяли только во второй состав...