Вера закинула ему на бедро свою ногу: – Хочешь на боку? Будь по-твоему… – Она начала перелезать через него, стараясь прикоснуться всем, что могло бы разбудить тело или фантазии мужа. Андрей перевернулся на спину и открыл глаза: – Я так понял, мне не отвертеться? – А ты хочешь отвертеться? – все еще пыталась сохранить игривость Вера. – Я хочу спать. Правда. – Он притянул ее к себе и по-дружески чмокнул в лоб. Сидя верхом на муже, Вера почувствовала себя цирковой наездницей, которая разодевшись в самый соблазнительный наряд, вдруг обнаружила себя на лошадке детской карусели в городском парке. Разница была лишь в том, что ее позор заметил всего один человек. – Андрей, скажи мне честно, – серьезно обратилась Вера к мужу, – ты избегаешь секса со мной? Я больше тебя не интересую как женщина? – Ве-ра! – взмолился Андрей, ссаживая ее с себя, и встал с кровати. – Ну, почему в ночь перед отъездом надо начинать какие-то разборки? – Не надо никаких разборок, просто скажи, в чем дело, и все. – В чем дело, и все? У меня нет ни сил, ни времени на разговоры до утра… – Достаточно пары слов, я просто не понимаю… – Вера, родная, ну, когда было достаточно пары слов? Каждое мое слово вызовет сомнения и новые вопросы. Мы проходили это тысячу раз. – Может, потому, что надо просто сказать правду? Просто сказать правду? – Какую правду? Какую правду ты хочешь услышать? – Не знаю, какую. Ту, которая есть. – О господи… – закатил глаза к потолку Андрей и вышел из комнаты. Вера слышала, как он наливал себе воду на кухне. Она сгребла в охапку двуспальное одеяло и зарылась в него лицом. На факультете психологии им все время талдычили: «Учитесь разговаривать с партнером, не мучайтесь догадками, просто задайте прямой вопрос и получите прямой ответ». Задала вопрос. Получила ответ. Поговорили… Более гадостное состояние вспомнить сложно. Она уловила, как скрежетнул табурет по полу на кухне – это Андрей сел за стол. Ему не хочется возвращаться в спальню. Но ему надо спать. Вера взяла свою подушку, достала из шкафа простыню и пододеяльник и пошла в гостиную. Там она разложила кровать из консоли и легла в гордом одиночестве. Она знала, что Андрей слышит, что она перешла в другую комнату, значит, скоро он вернется и уснет. Наутро Вера не встала делать ему завтрак. Всю неделю она ждала извинений. С каждым днем обида ослабевала и подробности ссоры стирались из памяти. Но за последние сутки новости придали свежую окраску каждому сказанному в ту ночь слову. Его нежелание близости и объяснений логично складывались в одну цепочку и с видеороликами, и с анализами. История получалась слишком понятной и слишком грустной. Обессиленная предыдущей бессонной ночью, Вера не заметила, как провалилась в глубокий, липкий от духоты сон, переполненный воспоминаниями и домыслами. Под утро ей привиделось, что Андрей совсем рядом – крепко обнимает ее сзади, так же, как она прижималась к нему в ночь последней ссоры, а потом нежно гладит ее по голове, касается слегка колючим лицом ее плечей и спины, обжигая кожу горячим дыханием. Сквозь сон Вера поняла, что очень хотела бы откликнуться на эти прикосновения, обернуться к мужу, посмотреть в его глаза, увидеть в них, что все ее подозрения – полный бред, и молча, без слов, принять его извинения, сливаясь с ним в единое целое. Она судорожно стиснула руками подушку с впечатанным в нее лицом и очнулась. Все тело болело, будто придавленное плитой. Вера попробовала шевельнуться, но не смогла: кто-то ее держал. С огромным усилием ей удалось приподнять голову… Это был не сон: муж был рядом. Она резко подскочила, отталкивая его, и села на кровати. Андрей смотрел на нее из темноты, не выпуская из рук. – Прости меня, – тихо сказал он. – За что? Он молча уткнулся головой ей в колени. – Нет, подожди, Андрей. Это действительно важно – за что? А то я опять ничего не понимаю. И это меня мучает. Он повернул голову, продолжая лежать щекой на теплом бедре жены: – Я был груб с тобой, когда уезжал. – Интересно, сказал бы ты это сейчас, если бы не этот ролик? – произнесла Вера, пытаясь поймать свои прямые волосы в хвост. Ей надо было срочно занять руки, чтобы случайно не погладить мужа по голове. – Ты видела?.. – Не только я… – Маша? – с ужасом произнес Андрей, садясь рядом с Верой. Она немного отодвинулась от него (так будет легче держать дистанцию) и только теперь заметила, что у неё в руках нет резинки для волос – хвост не получится. – Нет, подруга показала, ей брат кинул в личку. На телеканале тоже видели? – Да, кто-то прислал ссылку на ролик в наш отдел по связям с общественностью, – тяжело вздохнул Андрей, встал и прошёлся по комнате. – Кто именно? – Пока неизвестно, выясняют. Наши успели только два раза посмотреть, и ролик исчез с сайта университета. – А когда его, вообще, разместили? – Не знаю. Видимо, совсем недавно. А почему ты спрашиваешь? – удивился Андрей. – Хочу понять, твои извинения связаны с появлением этого видео или нет. – Не связаны. – А почему тогда ты неделю не давал о себе знать? – Вера снова схватилась за свои волосы. – Но ведь и ты молчала, – Андрей растерянно сел на кровать. – Я тебя тоже чем-то обидела? – Вера, давай не будем. Правда. Мне очень хреново. Ты знаешь, что если эта девочка подаст в суд, не только на моей карьере будет поставлен крест, но и, возможно, на свободе. Вера чувствовала, что самоконтроль вот-вот покинет ее, уступив место истерике. Чтобы не начать бросаться обвинениями и бланками анализов, пришлось задать отвлеченный вопрос: – Ты надолго приехал? – Ориентировочно на неделю. Вчера в редакции собирали консилиум по моей ситуации, пока решили никак не реагировать, просмотров мало было, игнор может быть самым целесообразным ответом. Решили, что лучше всего меня сейчас убрать с глаз долой ото всех. Вера посмотрела на хорошо знакомое осунувшееся лицо: – А потом? Что будет потом – через неделю, месяц? – Работа… обычная работа. Еще хотим собрать пресс-конференцию на тему ложных обвинений. Ты могла бы там выступить в мою защиту… – Я?! – Да, ты. Почему это тебя так удивляет? – Разве жена может давать показания против мужа или в его пользу? – Вера взяла с тумбочки резинку и наконец сделала себе хвост. – Может, причем и за, и против, но против – не обязана. Да, и пока никто не подал же в суд. Это пока все досужие разговоры. Вера встала, подошла к окну и уставилась на улицу, отодвинув штору. Просыпающееся солнце растворяло свет от еще не выключенных фонарей, машины редкими точками скользили по пустынным развязкам. Наверное, Вера молчала слишком долго, и Андрей спросил: – Ты не готова поддержать меня? Не оборачиваясь и тщательно выбирая слова, она произнесла: – Знаешь, Андрей, если честно… то я не знаю, мог ли ты приставать к кому-то или нет… У Андрея встала дыбом даже борода: – Как это? Как это ты не знаешь?.. – вскочил он с кровати и подлетел к жене. – А так, – она повернулась и остановила его холодным взглядом на расстоянии вытянутой руки. – Я не знаю, к кому ты пристаешь, где и когда. Ко мне ты давно не приставал. – И это повод заподозрить меня в отношениях с кем-то? – А нет? Это не повод? Я вот тут подумала, что я слишком наивна, милый. Что я всегда безоглядно доверяю тебе. В любой ситуации. Всегда найду тебе оправдание. Не хочешь меня? Ладно, у тебя много работы. На фото обнимаешься с другой женщиной – это опять по работе. Постоянно не бываешь дома – зарабатываешь для нас деньги. – А это не так?! – Не знаю, Андрей, я не знаю. Я ничего о твоей жизни не знаю, выходит. Только то, что ты постоянно куда-то уезжаешь.