43 Неделя закончилась тем, что Адамек позвал его на совещание в пятницу после обеда, и, к удивлению Леттке, Боденкамп тоже была приглашена. Только они двое и начальник – что еще за новая мода? Но Леттке, конечно, не подал виду. По крайней мере, никто не курил. Наборщице, казалось, самой неловко. Это было заметно по тому, как она сидела на скрипучем старом стуле, сцепив пальцы рук, словно усилием воли хотела раствориться в воздухе. Адамека, впрочем, как и обычно, абсолютно не беспокоило, как у них идут дела. Он въехал как велогонщик, швырнул на стол папку, до отказа набитую бумагами, и проворчал: – Как видите, в СС явно не задумываются об экономии бумаги. Они даже пальцем не пошевелят, не написав об этом длинный отчет, не распечатав и не распространив его в энном количестве экземпляров. – Он положил руку на папку. – Здесь отчеты об обысках квартир и арестах в Берлине. Которые, между прочим, оказались чрезвычайно успешными: за исключением двух случаев, СС обнаружили спрятанных евреев, коммунистов или дезертиров по всем адресам, которые мы определили, и нельзя исключать, что эти две неудачи произошли потому, что кто-то предупредил заинтересованных лиц. Этот итоговый отчет пришел по электронной почте вместе с пятью или шестью электронными письмами от самого Гиммлера, который не может прийти в себя от восторга. Н-да, а потом пришло вот это, да еще и курьером. Сначала я подумал, что они сумасшедшие, раз отправили все это мне, но потом я немного почитал и должен признать, что у такого подхода есть свои преимущества. Леттке взглянул на Боденкамп, чье лицо исказилось, словно в любой момент она готова разразиться слезами. Типичный женский приступ жалости, очевидно. Считает себя виноватой в судьбе обнаруженных евреев. Существовали же веские причины, почему женщинам поручали заниматься программированием, а мужчин привлекали, когда нужно сделать то, что должно быть сделанным. Надо будет ему при случае донести эту мысль до Адамека. Тот раскрыл папку, перелистал действительно внушительную стопку бумаг. – В каждом отчете, среди прочего, подробно описывается то, как выглядело каждое найденное убежище. И в этом отношении люди проявляли прямо-таки удивительное воображение. Агенты СС находили шкафы с двойными задними стенками, пустоты под досками пола, фальшивые книжные полки, да, и даже подвесные системы под кроватями, с помощью которых кто-то мог привязать себя так, чтобы его не было видно, если заглянуть под кровать обычным образом. Причем в такие укрытия люди забирались только в случае обыска. Разумеется, если есть достоверная информация, что в доме проживает больше людей, чем зарегистрировано, то всего лишь вопрос времени, когда лишних найдут. Он продолжил листать, разделил стопку бумаг. – Но описаны также некоторые укрытия, которые обнаружены с трудом. Удивительно, во скольких домах можно оборудовать секретные комнаты. Агенты СС выявили расширенные чердаки, скрытые подвалы и хитрые пристройки, конструкции, которые обнаруживают огромные затраты преступной электроэнергии. Все это навело меня на мысль попытаться разыскать спрятанных людей, используя в качестве индикаторов данные о покупке определенных предметов. Например, важную роль в большинстве укрытий играли чердачные лестницы – может, мы выследим еще больше «подводных лодок», просто учитывая покупателей подобных лестниц? Дрожь пронзила наборщицу программ, когда она порывисто подняла руку. – Мои родители тоже купили чердачную лестницу, но они никого не скрывают. Смею предположить, что большинство случаев окажутся безобидными. Это означает, что, если вы отправите агентов СС ко всем покупателям чердачных лестниц, наш показатель успеха незамедлительно рухнет. Леттке уловил, что она хотела сказать, и добавил: – И тогда энтузиазм рейхсфюрера исчезнет в один миг. Адамек нетерпеливо кивнул. – Да, конечно, я и не предполагал поступать настолько незатейливо. Скорее думаю, что возможны комбинации покупок, указывающие на строительство укрытия – например, если кто-то покупает чердачную лестницу, изоляционный материал и походный туалет. Что-то в этом роде. – Он снова сложил отчеты в одну стопку. – Мне важно выследить спрятанных людей, которых невозможно обнаружить по повышенному потреблению калорий. Уверен, что от нас ускользнуло еще множество случаев. Подумайте только о раскладе, когда большая семья принимает кого-то еще, а в ней, возможно, есть несколько плохих едоков, тогда им даже не придется никого ограничивать в питании и среднее потребление калорий останется в пределах нормы. Кроме того, из-за войны во многих районах сейчас нельзя купить столько продуктов, сколько захочешь, а только те, которые еще есть. В некоторых местах уже локально устанавливают норму выдачи: это, конечно, подрывает нашу систему! – Мы можем, – предложил Леттке, решивший, что пришла пора взять инициативу в свои руки, – проанализировать отчеты, составить различные комбинации покупок и проверить, какие из них помогут обнаружить реальные случаи, а также соотношение между количеством таких обнаружений и числом прочих совпадений. – Точно, – сказал Адамек. – Идеальной будет комбинация покупок, которая вообще встречается только у людей, скрывающих нелегалов. – Мы, несомненно, найдем ее не сразу, – предположил Леттке. – Но можем попытаться нащупать такую комбинацию. И отыскать тех, кто не выделяется повышенным потреблением калорий. – Так и поступим. – Адамек захлопнул папку с документами, обхватил ее скрепляющей резинкой и толкнул через стол. – А точнее, вы двое, как проверенная команда. – Он откатился немного назад в знак того, что считает встречу оконченной. – Держите меня в курсе. Позже, в коридоре, Леттке вручил толстую папку с документами Боденкамп и сказал: – Прочитайте и разработайте концепцию того, как нам поступить. Потом мы ее обсудим. * * * Ойген Леттке нетерпеливо закрыл за собой дверь, вытеснив мимолетное чувство беспокойства при мысли о том, что переложил всю работу на Боденкамп. Она-то уж точно все сделает. Ясно, он взвалил на нее еще и разработку концепции, но почему бы ей не решить этот вопрос? Не так уж это и сложно. А даже если и так, вряд ли она пойдет жаловаться. Она же точно знала, что он держит ее на крючке. Разве нет? По меньшей мере в том случае, если она еще не додумалась, что владение презервативами делало его таким же уязвимым, как и ее их кража. Не важно. В данный момент у него не было желания заниматься странными домыслами Адамека. Ему пришла в голову мысль, как еще можно разыскать Веру Шнайдер, и он не мог дождаться момента, чтобы осуществить свою идею. Леттке включил свой компьютер, посмотрел в окно, пока экран медленно загорался. Над городом навис густой светлый туман, окутывая все вокруг, давая приятное ощущение защищенности. Что также хорошо против воздушных ударов: английские бомбардировщики не летали в таком тумане. Хотя они и без того утихли. Сколько воздушных тревог было в Веймаре в этом году? Две или три, не стоит упоминания. В прошлом году их было больше тридцати. Как бы то ни было, англичане добрались до Веймара только один раз, весной 40-го, довольно дилетантская операция, которая почти не нанесла ущерба. Компьютер готов к работе. Пальцы Леттке дрожали от волнения, когда он положил их на клавиши. Глупости: и что же он предпримет, если найдет Веру Шнайдер в США? Сейчас война, так что он не сможет просто поехать туда. Поэтому она с таким же успехом могла бы жить на Луне. Но почему-то это не имело значения. Желание узнать, где она находится и чем занимается, было сильнее всех разумных доводов против. Идея заключалась в следующем: даже если Вера Шнайдер покинула Германию в 1937 году, у нее наверняка оставались друзья и знакомые, с которыми она хотя бы некоторое время после отъезда поддерживала или, возможно, все еще поддерживает связь. Поскольку такое общение осуществлялось через глобальную сеть, соответствующие электронные письма и сообщения должны находиться в хранилищах данных НСА, и, если ему удастся их отследить, возможно, там содержатся упоминания о ее местонахождении и условиях жизни: первое, что рассказывают друзьям и семье, находясь за границей. Как ни странно, но то обстоятельство, что шла война, сыграло ему на руку: ведь пока нормальное почтовое сообщение между воюющими странами практически прекратилось, электронная почта по-прежнему работала. Конечно, все электронные письма прочитывались и, при необходимости, подвергались цензуре, прежде чем они пересекали границу, но поскольку это в основном делалось специальными компьютерами, то не представляло особых неудобств. Итак, Леттке начал с запроса, с кем до отъезда Вера Шнайдер часто разговаривала по телефону или обменивалась сообщениями и электронными письмами. Так у него появился список персональных номеров граждан, по которым он впоследствии вручную отыскивал данные. Боденкамп, вероятно, изящно решила бы эту задачу при помощи нескольких скобок и нового запроса, но у него попросту не хватало терпения на поиск такого решения. Да их не так уж много. В списке он обнаружил ее родителей и младшую сестру, к тому же ряд женщин того же возраста, что и она, все они жили в Берлине. Одна из них, некая Гертруда Куль, скорее всего, являлась кем-то вроде ее лучшей подруги; с ней Вера Шнайдер обменивалась сообщениями больше, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Пока что все шло хорошо. Леттке сохранил этот список и взял его за основу для дальнейших запросов. Следующий позволил ему определить, кто из указанных лиц после отъезда Веры Шнайдер получал телефонные звонки из США или сам совершал их. До войны это вообще не было проблемой. Список результатов оказался удручающе коротким. Два звонка родителям сразу после прибытия в Штаты, с двух разных номеров, которые, как удалось выяснить Леттке благодаря базе данных его американского проекта, принадлежали двум нью-йоркским гостиницам. Можно отчетливо представить себе содержание этих разговоров: «Я на месте – поездка была долгой – небоскребы здесь невероятно высокие – я сейчас в гостинице в одном из них – посмотрим, что будет дальше». Или что-то в этом роде. А в самом деле, Вера Шнайдер эмигрировала одна или с кем-то, с мужчиной например? Это, несомненно, как-то определялось по базам данных о пересечении границы и о переправах на кораблях, но для этого ему придется обратиться за помощью к Боденкамп, чего ему в данный момент абсолютно не хотелось. Кроме того, такой вариант его не устраивал. И он приступил к составлению запроса, на который возлагал самые большие надежды: поиск электронных писем, отправленных Верой Шнайдер из Америки своим близким. Проблема заключалась в том, что он не знал адреса отправителя. Да и как его узнать? В Штатах все организовано совершенно иначе, чем здесь. Там нет ведомства, которое четко и понятно присваивает электронные адреса, но каждый, кто подключал компьютер к глобальной сети, мог назначить такой адрес как вздумается. Но, возможно, подумал он, это вовсе и не проблема. Если она писала своим подругам или родителям электронные письма, то наверняка заканчивала фразой вроде «с наилучшими пожеланиями, Вера». Значит, он сможет найти ее электронную почту, если просто отфильтрует все электронные письма, полученные ее близкими, в соответствии с тем, не содержится ли в них слово «Вера». Такой запрос займет довольно много времени, поэтому он дважды или трижды проверил каждую скобку и знак препинания, прежде чем нажал команду «Выполнить». Процесс длился даже дольше, чем он ожидал. Казалось, строка состояния застыла, процент выполнения увеличивался на одно деление только тогда, когда его охватывало чувство, что он сделал что-то не так и вообще лучше покончить с этим делом. Кроме того, время от времени появлялось сообщение о «проблемах с доступом к ХД 163», которое ни о чем ему не говорило. Нужно будет при случае спросить у Боденкамп, что за этим кроется. Но не сегодня. Сегодня он дождется, когда будет достигнуто 100 процентов. Пока что отображался уровень 4 процента. Скорее всего, запрос обработается даже не сегодня. Пусть и так. * * * Что это такое с Леттке? Еще на совещании у Адамека он то и дело так странно смотрел на нее, а теперь что? Поручил ей то, что на самом деле являлось его работой, – что это – своего рода признание? В обмен на то, что она немного обучила его СЯЗ? Вероятно, даже слишком много, если посмотреть, для чего он это использовал. Или же он просто разленился? В любом случае это дело теперь висело на ней. Она поволочила толстую папку через лестничную клетку, обхватив ее двумя руками и с трудом открывая тугие маятниковые двери плечом, коленями и локтями. Каким безжизненным выглядело сегодня ведомство! В коридорах никого, во всем здании царила такая жуткая тишина, словно за каждой дверью кто-то лежал мертвым на полу. Казалось, весь мир затаил дыхание – или ей только почудилось? Возможно, это как-то связано с туманом, подумала Хелена, когда наконец добралась до своего кабинета и сумела отпереть дверь, не разбросав содержимое папки по полу коридора. За окном царила густая серость, как будто весь остальной мир исчез, даже очертания противоположной стороны улицы скорее угадывались, чем были различимы. Хелена села, ощущая невероятную усталость. Которая, конечно, имела некоторое отношение к вчерашнему вечеру с Артуром. Их встреча оказалась такой насыщенной, как практически никогда раньше, настолько взбудоражила ее, что после возвращения в родительский дом она с трудом заснула. Или это уже лихорадочное состояние? Простуда заявила о себе? Которую, несомненно, следовало воспринимать как попытку ее тела избежать свидания в воскресенье. Только попытка спастись бегством не поможет. Если она сляжет с температурой, Лудольф, безусловно, появится у ее постели, вооружившись букетом цветов, и такой поворот событий нравился ей еще меньше, чем надвигающаяся прогулка по парку вдоль реки Ильм. Она убрала с папки резинки, разложила перед собой содержимое, приготовила блокнот с ручкой и начала читать, пусть и неохотно. Удручающее чтение. На сухом канцелярском немецком языке подробно описывалось, как тот или иной штурмбанфюрер велел взломать входную дверь или провести обыск квартиры, как «лицам, оказывающим сопротивление, угрожали применением огнестрельного оружия», как измеряли чердаки и подвалы и сравнивали с сохраненными чертежами зданий, как пробивали ложные стены, отслеживали электрические провода и тому подобное. И, наконец, имена обнаруженных! Аншель Бланкфайн, Исав Боргенихт, Измаэль Драйфус, Соломон Эрлихстер, Саул Фридлендер, Ребекка Хоровитц, Лана Оффенбах, Сара Ульштайн… Им не было конца. И за каждым именем отмечалось, куда вывезли то или иное упомянутое лицо: в КЦ лагерь Аушвиц, в КЦ лагерь Треблинка и так далее. Тех, кто их прятал, тоже увозили в ближайшую тюрьму. Снова и снова Хелену охватывало отчаяние и даже ненависть к себе. Именно она отправила этих людей в лагеря – в лагеря, которые, вероятно, доведут их до смерти, точно так же, как Дахау довел до смерти дядю Зигмунда, уничтожив и истребив его еще до возвращения. Да, он вернулся, но сегодня, оглядываясь назад, она видела, что он стал лишь тенью самого себя, что лагерь не оставил ничего от того, что характеризовало дядю, которого она любила и которым восхищалась в детстве. Она продолжила работу – в конце концов, что еще ей оставалось? Взяла список, который они отправили в СС для поисков в Берлине, и рядом с каждым адресом отметила тип укрытия: чердак, подвал, пристройка и так далее. Иногда даже не было никаких укрытий. К одной одинокой женщине на улице подошла совершенно незнакомая ей женщина и спросила, не знает ли она об убежище от гестапо, и женщина просто ответила: «Пойдемте со мной». А потом незнакомка, еврейка, жила вместе с ней в квартире, просто так. Они ели простую, дешевую еду, чтоб денег хватало на двоих, и так прошло больше года, и, вероятно, так продолжалось бы еще и дольше, если бы Хелена не составила тот список. Потребление калорий все же их выдало, ведь человеку необходимо определенное количество калорий, чтоб насытиться. Наконец Хелена составила первый обобщенный запрос, в котором перечислила людей, когда-либо покупавших чердачные лестницы, дверные петли и походные туалеты, – именно так, как предлагал Адамек. Когда она сравнила результат со своим списком, этот подход оказался неожиданно точным, а когда она исключила петли и дополнительно ограничила запрос покупками, совершенными близко по времени – для этого уже нельзя было ограничиться одним СЯЗ, ей пришлось немного программировать, – результат таинственным образом полностью совпал с ее списком. Когда она проверила адреса, которые появились в дополнение к уже известным местам поимки «подводных лодок», то обнаружила, что везде без исключения имеет место повышенное потребление калорий, слегка превышающее границу, которую они относительно произвольно установили для вычислений.