«Теперь лети и не мешкай», — приказала она. «А почему бы вам, сударыня, не перенестись к моим погибающим друзьям в одно мгновение ока? — спросила я. — Довершите доброе дело, которое вы так хорошо начали». «Ты глупая птица, — возразила волшебница. — Мои заклинания не могут перенести меня за границу Волшебной страны, а если я пойду пешком, это отнимет слишком много времени». Я все поняла, сердечно поблагодарила волшебницу и полетела к вам. Остальное вы знаете, — скромно закончила ворона. Пораженные рассказом Кагги-Карр, люди долго молчали. Наконец моряк произнес: — Да, Кагги-Карр, ты настоящий друг, и я прошу у тебя прощения за злые мысли, которые приходили мне в голову насчет тебя. И клянусь компасом, если бы ты служила на моем корабле, я сделал бы тебя боцманом! В устах моряка это была высшая похвала. Дорога в горах Кагги-Карр с утра приступила к рассказу о злоключениях Страшилы и Железного Дровосека. Ворона не знала в подробностях историю Урфина Джюса и не могла объяснить, как ожили созданные им деревянные солдаты. По словам Кагги-Карр выходило, что Урфин — могучий волшебник и борьба с ним представлялась слушателям очень трудной. Но они от всей души возненавидели завистливого и жестокого диктатора. О подлой измене Руфа Билана все узнали с величайшим презрением. Зато отважное поведение Страшилы и Железного Дровосека вызвало у Элли слезы восхищения, а моряк сказал, что таких храбрых ребят он взял бы в любое опасное плавание. Преданность и смелость Дина Гиора и Фараманта заслужили у Чарли Блека и Элли полное одобрение. — Вот как все это случилось, — закончила рассказ Кагги-Карр. Элли спросила: — А что же сталось с Длиннобородым Солдатом и Стражем Ворот? — Я их не видела после того, как они попали в плен при взятии города. Но знакомый городской воробей говорил мне, что их держат в подвале и кормят довольно сносно. Видно, Урфин Джюс надеется переманить их к себе на службу. — Вот уж этого никогда не случится! — убежденно воскликнула Элли. — Я тоже так думаю, — согласилась ворона. — Да, серьезный противник этот Урфин Джюс с его деревянным войском, — задумчиво сказал одноногий моряк. — Мы с ним справимся, дядя Чарли? — спросила Элли. — Ты забыла про мудрое правило: сначала одна забота, потом другая. Вот перейдем горы, тогда и будем думать о борьбе с Урфином Джюсом. — Кагги-Карр, а как тебе удалось разыскать меня? — спросила Элли. — Ну, могу сказать, это была нелегкая задача, — сказала ворона, раздуваясь от гордости. — Я перелетела через пустыню с попутным ветром, и тут начались главные трудности. Вы понимаете, я же не могла спросить у первого встречного: «Где здесь дорога в Канзас?» Мне приходилось подкрадываться к людям, подслушивать их разговоры, узнавать названия мест… В скитаниях прошло несколько недель. Судите же сами, какова была моя радость, когда я, наконец, услышала знакомое слово «Канзас», С тех пор я с каждым днем приближалась к цели. И вот я заметила и издали узнала тебя, Элли, хоть и видела только раз, когда ты снимала Страшилу с кола. От восторга я потеряла обычную осторожность и подпустила к себе этого противного мальчишку с камнями… — Кагги-Карр, ты совершила необычайный подвиг! — горячо воскликнула Элли. — Недаром именно тебя послали Страшила и Дровосек. — Может, и так, — с притворным равнодушием согласилась ворона и добавила — Теперь вы отдыхайте, а я полечу искать дорогу через горы. Она поднялась и улетела. Чарли Блек велел Элли набираться сил, а сам начал готовиться к трудному переходу. Одноногий моряк наловил десятка два кроксов, вычистил их и повесил вялиться на жарком солнышке. На другую бечевку он нанизал сочные кисти винограда, чтобы они превратились в изюм. Затем он принялся за обувь, свой сапог и башмаки Элли он подбил шипами, чтобы они не скользили на скалах и на льду, а в деревяшку вбил крепкий гвоздь острием вниз. Для Тотошки моряк сделал прочные башмачки из мягкой древесной коры: лапки песика не будут зябнуть, когда он пойдет по леднику. Все эти заботы и хлопоты отняли у моряка целый день. Кагги-Карр вернулась поздно вечером, совершенно измученная. — Ну и горы, — устало прохрипела ворона, опустившись на траву. — Недаром: говорят, что через них никогда не переходил человек! Но они от меня не увернутся, нет! Сегодня я летала на запад от лагеря, завтра отправлюсь на восток. Путники заснули под шум водопада, низвергающегося с гор. Элли всю ночь снились солдаты Урфина Джюса, гулко стучавшие деревянными ногами по кирпичам желтой дороги. На следующий день ворона опять исчезла в горах. Бродя по долине, Чарли нашел дикие тыквы, по форме похожие на большие груши. Моряк очень обрадовался находке. Он срезал у нескольких спелых плодов верхушки, выскреб из них мякоть и семена, подсушил плоды на солнышке, и из них получились прекрасные фляги для воды, легкие и прочные. Чарли выстрогал пробки из коры пробкового дуба, и теперь фляги с водой можно было класть в рюкзаки. Кагги-Карр вернулась, когда солнце стояло еще высоко над горизонтом. Вид у нее был торжествующий. — Нашла, нашла! — еще издали кричала она. — Напрасно горы хитрили со мной, я оказалась хитрее! С жадностью глотая большие куски жареного крокса, ворона рассказывала: — Тропинка, конечно, не из самых лучших, но пробраться по ней можно. И хорошо то, что она проходит через перевал, который намного ниже главной цепи. Скажу, не хвастаясь, дядя Чарли, не всякая птица нашла бы этот перевал среди нагромождения вершин и хребтов… — Клянусь всеми воронами мира, я с первого взгляда на тебя, Кагги-Карр, понял, что ты необыкновенная птица, — сказал моряк. Элли добавила: — Ведь недаром именно ты подала Страшиле мысль добывать мозги. Кагги-Карр осталась очень довольна похвалами и сказала: — Завтра в путь, едва рассветет, потому что дорога дальняя и трудная. У Чарли не было специального снаряжения для восхождений на горы: крючьев, чтобы вбивать в скалы, веревочных лестниц и тому подобного, но это и не понадобилось. Под водительством вороны они огибали склоны, не взбираясь на них, миновали осыпи, обходили бездны, на дне которых глухо шумели потоки. В опасных местах Блек и Элли связывались веревкой, и девочка брала на руки Тотошку. Была пройдена значительная часть пути, когда встретилось неожиданное препятствие: глубокая щель в скале. Ширина щели была такова, что ее не смогла бы перепрыгнуть и Элли, не говоря уже о Чарли с его деревянной ногой. Смущенные путники остановились. Кагги-Карр расстроилась больше всех: ведь это она была виновата — пролетая над горами, она не обратила внимания на эту щель, которая сверху казалась тоненькой ниточкой. Что делать? — Посмотрю, нельзя ли обойти кругом, — сказала ворона и полетела на разведку. Через полчаса она вернулась разочарованная. — Кругом такие скалы и пропасти, что невозможно пробраться, — доложила она. Элли молвила с грустной улыбкой: — Мой друг Страшила сказал бы: «Вот глубокая яма, через которую не перепрыгнешь. Ямы переходят по мостам. Значит, надо построить мост». Моряк Чарли вскочил с просветлевшим лицом. Элли, ты подала мне превосходную идею. Мы построим мост! — Дядя Чарли, здесь нет ни одного дерева! Неужели ты хочешь вернуться в Долину чудесного винограда? — Ты забыла, что у меня в рюкзаке всепревращальное полотнище? Сегодня оно у нас превратится в мост! Чарли достал моток прочной бечевки, отделил длинный конец и, сложив вдвое, перекинул через щель, стараясь зацепить за выступ скалы. Когда это ему удалось, он туго натянул оба конца бечевки и закрепил на своей стороне. Операция была повторена несколько раз, и через пропасть пролегли сильно натянутые шнуры. Элли смотрела с недоумением. — Дядя Чарли, по такому шнурку пройдет только воробей! — Не спеши, девочка, это у нас только опора моста, а сам мост — вот он! Моряк достал всепревращальное полотнище, туго надул его, и огромная твердая подушка легла на шнуры, образовав надежный переход. Элли даже запрыгала от восхищения. Чарли осторожно переполз через мост, помог перебраться Элли и Тотошке. Воздух из полотнища был выпущен, оно убралось в рюкзак, моряк потянул шнур, хитро рассчитанные узлы развязались, и Чарли смотал бечевку. Компания двинулась дальше. Скоро они перешли перевал, местность сделалась более приветливой, склоны не были такими скалистыми и крутыми, и на них даже начали появляться деревья. Здесь путники переночевали. На следующее утро они спустились к подножию гор. Перед ними расстилалась Голубая страна.