Чарли приблизился к Урфину. — Эх, приятель, сколько добра ты мог сделать со своим порошком! — сказал Блек. Урфин злобно смотрел на него и молчал. Мигуны и жители Изумрудной страны обнимались, поздравляли друг друга с победой, плясали, пели песни. Завидев Страшилу, горожане и фермеры бросились к нему, схватили, подняли на руках высоко над толпой. Загремели приветственные возгласы: — Да здравствует наш правитель, Страшила Мудрый! Слава правителю Изумрудного города! Страшила Мудрый, крепко держа в руках трость, гордо раскланивался во все стороны. Он был в новом костюме, Мигуны сделали ему новую широкополую шляпу с золотыми бубенчиками, и правитель Изумрудного города предстал перед своими подданными в полном параде. Так же горячо, как Страшилу, чествовали Железного Дровосека. Все знали, что он по первому зову явился на помощь другу и мужественно переносил с ним тяготы тюремного заключения, что он, не жалея себя, дрался с солдатами Энкина Фледа и освободил страну Мигунов. И, наконец, он был такой неотразимо блестящий в сверкающей воронке, со сверкающей золотой масленкой у пояса, со сверкающим огромным топором… Его попробовали тоже поднять, но это оказалось не под силу, и Дровосек шел, улыбаясь и кланяясь, среди шумных обитателей Изумрудной страны, старавшихся протиснуться к нему поближе и хоть пальцем дотронуться до его блестящего тела. Особенно восторженные толпы теснились вокруг Элли, сидевшей на спине Льва. Все знали, что эта девочка из-за высоких гор и Великой пустыни — Фея, которая во второй раз явилась в их страну, и не одна, а с дядей Чарли Блеком, моряком. Жители Волшебной страны не знали, кто такие моряки, потому что у них не было морей, но они составили о моряках наилучшее мнение по тому единственному их представителю, который так самоотверженно боролся против коварного Урфина Джюса. Людям все нравилось в Чарли Блеке: и его огромный рост, и загорелое лицо со смелыми, широко расставленными глазами, и добрая улыбка, и даже деревянная нога, вид которой привел их, впрочем, к ошибочному убеждению, что моряки — это люди с одной деревянной ногой. Элли и Чарли Блека, шедшего рядом с ней, забрасывали цветами, им жали руки, женщины обнимали и целовали Элли, ничуть не боясь Смелого Льва. Смелому Льву тоже досталась своя доля поздравлений и приветствий. Всем было известно, что он бросил свое лесное царство и по зову Элли совершил длинное путешествие в страну Жевунов, а по дороге чудом спасся от страшных саблезубых тигров. И он наравне с Элли и Чарли Блеком принимал большое участие в освобождении Страшилы и Дровосека из тюремной башни. Крохотные девочки шли рядом со Смелым Львом, вынимали из своих косичек ленточки и вплетали их в львиную гриву, так что она, в свою очередь, превратилась в тысячу косичек. Народ чествовал Дина Гиора, Фараманта, Лестара, Вспоминали, как Дин Гиор и Фарамант храбро защищали ворота Изумрудного города против дуболомов Урфина Джюса; как маленький Лестар бросился под ноги свирепому капралу Ельведу, спасая от смерти Элли и ее друзей. Но едва ли не самые большие похвалы пришлось выслушать Кагги-Карр. Ведь это она в прошлом году подала Страшиле мысль добывать мозги, без чего Изумрудный город не имел бы такого удивительного, единственного в мире правителя, набитого соломой. Это Кагги-Карр с великими опасностями совершила путешествие через горы и пустыни в никому неведомый Канзас за Элли и ее дядей, которые одни лишь могли сокрушить злодея Урфина Джюса. Чествовали и Тотошку, потому что он совершил… Нет, он не совершил никаких подвигов, но он так любил свою маленькую хозяйку, так беззаветно готов был идти за нее на любые опасности, что, конечно, заслужил свою долю ласки и похвал. Его передавали из рук в руки, им восхищались, гладили его мягкую шерстку, и умные черные глаза Тотошки горели торжеством. Он ворчал про себя: — Посмотрел бы на меня сейчас хвастунишка Гектор… Ручаюсь, ему никогда не дожить до таких почестей! До вечера продолжалось народное гулянье, песни, пляски, игры. А вечером Мигуны отправились на родину. Железный Дровосек не пошел с Мигунами. Он решил провести с Элли то время, которое она еще пробудет в Волшебной стране. Горожане и фермеры Изумрудной страны переночевали на поле и утром веселой толпой двинулись обратно. Они вели обезоруженных деревянных солдат и полицейских. Урфин Джюс шел один, его не окружала стража, наоборот, люди сторонились его, и в этом кольце угрюмых лиц и ненавидящих взоров бывший диктатор чувствовал себя хуже, чем если бы его посадили в темницу. Урфину не связали рук, ноги его были свободны, но куда он мог убежать в стране, где его ненавидел, казалось, каждый куст и каждый камень?.. Снова зеленые очки Подходя к Изумрудному городу, Чарли Блек, благодаря своему высокому росту, первым увидел у его ворот небольшую кучку людей в странных позах. Подойдя поближе, разглядели, что эти люди стоят на коленях, а потом узнали в них распорядителей и советников бывшего короля. Прослышав еще накануне о разгроме армии Урфина Джюса, они решили добровольной сдачей и покаянием облегчить свою участь. Теперь предатели стояли на коленях, в старых разодранных одеждах, низко склонив непокрытые головы, посыпанные пылью. Но среди них не было самого подлого предателя, Руфа Билана, который первым изменил родному городу, впустив в него врага. Из расспросов выяснилось, что Руф Билан исчез еще вечером. Мальчики, игравшие у ворот, видели, как Билан пробежал по направлению к тюремной башне. Очевидно, он укрылся там. Железный Дровосек, моряк Чарли и Лестар отправились туда в сопровождении толпы любопытных. На площадке и внутри башни бывшего королевского распорядителя не нашли. Но по клочкам одежды, зацепившимся за отверстие в двери, стало ясно, что изменник протиснулся в дыру и скрылся подземным ходом, который стал ему известен после того, как он расследовал дело о бегстве Страшилы и Дровосека. — Я догоню его, — сказал Железный Дровосек, стукнув рукояткой топора об землю. — Я с тобой, — сказал Чарли Блек. — И я, — сказал Лестар. Но Дровосек отказался от помощи. Он пошел знакомым ходом, которым они убегали из тюремной башни после освобождения. Пройдя длинным коридором, Дровосек вступил в пещеру Шестилапого. Его железные шаги гулко зазвучали под скалистым сводом. И он, видевший в темноте, как и при свете, заметил, что впереди метнулась маленькая толстая фигурка. Слепой, безрассудный страх гнал вперед Руфа Билана. Дровосек, догоняя его, кричал: — Вернись, безумный человек! Ты погибнешь там! Но беглец свернул куда-то в сторону и исчез в лабиринтах узких каменных проходов. Дровосек искал его долго и безуспешно. Он пошел назад, и с тех пор судьба Руфа Билана надолго осталась неизвестной. Вместе с главным распорядителем дворец покинул филин Гуамоко. Он не ждал от победителей ничего для себя хорошего. В городе считали, что Гуамоко помогал Урфину Джюсу в его злых волшебствах, хотя в действительности Урфин за последние месяцы не обращался к филину за советами. Сидя на плече Руфа Билана, Гуамоко брюзжал: — Я всегда считал, что из этого человека не получится дельного злого волшебника. Откуда в тебе возьмется зло, если ты не поедаешь ежедневно мышей, пауков, пиявок? Гингема в этом отношении была образцовая колдунья. А Урфин просто пустоцвет… Последовать за Биланом в тюремную башню Гуамоко отказался: он поднялся с его плеча и, тяжело взмахивая крыльями, полетел в соседний лес… Там он поселился в дупле огромного дуба и потребовал от местных филинов и сов, чтобы они платили ему дань, иначе он, ученик Гингемы, нашлет на них неслыханные беды. Испуганные птицы повиновались и стали исправно приносить Гуамоко мышей и птичек, а он в часы хорошего настроения собирал вокруг себя большую стаю слушателей и делился с ними богатыми воспоминаниями из своего колдовского прошлого. Когда Железный Дровосек и остальные возвратились к воротам, их встретил всем, кроме Чарли Блека, знакомый, но забытый блеск огромных изумрудов. Мастера-ювелиры, стоя на длинных лестницах и свешиваясь сверху в люльках, вставляли в ворота и стену драгоценные камни, извлеченные из кладовых дворца. Изумрудный город снова становился изумрудным! Под аркой вошедших встретил Страж Ворот с зеленой сумочкой на боку. — Прошу надеть зеленые очки! — строго сказал Фарамант, раскрывая сумочку, наполненную очками. — Без зеленых очков вход в Изумрудный город воспрещается — таков приказ Гудвина, Великого и Ужасного! Улетая к своему другу, великому волшебнику Солнцу, Гудвин предупредил нас, что жители города никогда не должны снимать зеленых очков и что нарушение этого закона повлечет за собой великие бедствия. Закон был нарушен, и великие бедствия постигли нас! Все безропотно надели очки. Надел их и Чарли Блек, и все перед его глазами заискрилось, заиграло волшебными переливами самых разнообразных оттенков зеленой краски. — Клянусь зубами дракона, — воскликнул восхищенный моряк, — теперь я верю Элли, которая рассказывала мне, что Изумрудный город — самый красивый город на свете! Железный Дровосек и его друзья прошли по прохладным улицам, наполненным ликующим народом, и вышли на дворцовую площадь, где уже били сверкающие фонтаны. Ров, окружавший дворец, был, как и в прежние времена, наполнен водой, и мост был поднят. И, как в былые времена, на стене стоял Дин Гиор и расчесывал золотой гребенкой свою роскошную бороду. — Дин Гиор! — закричал Лестар. — Открой ворота! Никакого ответа. Дин Гиор самозабвенно смотрелся в зеркальце и любовно расправлял пряди бороды. — Дин Гиор! — закричали все пришедшие, а Железный Дровосек изо всей мочи заколотил топорищем по перилам оградки. Дин Гиор ничего не слышал. Привлеченная шумом, из окна выпорхнула Кагги-Карр и крикнула в ухо фельдмаршалу: — Очнись! Там внизу друзья! Опомнившийся Дин Гиор взглянул вниз. — А, это вы? — сказал он. — Я, кажется, немного отвлекся… Теперь, когда армия Джюса была разбита и Изумрудному городу больше не угрожала опасность, Длиннобородый Солдат снова стал прежним рассеянным чудаком. Мост опустился, ворота раскрылись, и Железный Дровосек со своими спутниками вошел в тронную залу дворца, где когда-то Гудвин Великий и Ужасный предстал перед ним в образе многорукого, многоглазого чудовища. Сейчас на троне важно сидел Страшила, возле него стояла Элли в серебряных башмачках и золотой шапке, лежали Смелый Лев и Тотошка в блестящих золотых ошейниках, на спинке трона сидела Кагги-Карр. По сторонам зала, пересмеиваясь и шушукаясь, толпились придворные — те, которые не пошли на службу к Урфину Джюсу. Они теперь страшно гордились, и выставляли на вид свою преданность Страшиле Мудрому, и ждали за это наград. Страшила сошел с трона и сделал навстречу гостям пять шагов, что было воспринято придворными, как знак величайшей милости с его стороны. А потом в залу были внесены длинные столы, уставленные всевозможными напитками и кушаньями. Начался пир, веселый и радостный, и продолжался он до самого вечера. Жители ходили в нарядных костюмах, и время владычества Урфина Джюса казалось им тяжелым сном. Через несколько дней состоялся суд над Урфином Джюсом. Жители Изумрудной страны предлагали отправить его в рудники. — Друзья, — сказал Чарли Блек, — а не лучше ли оставить этого человека просто наедине с самим собой?