Костика разбудил шум за стеной. Кто-то с утра пораньше выяснял отношения. Прислушавшись, Медведев сообразил, что голоса принадлежат Марселю и Гвинет. Марсель распинал жену за неряшливость, а она ему вменяла в вину то, что он не ночевал в хижине. — Ты же видела, я у костра заснул. — Это ни чего не доказывает. Ты мог запросто оказаться у Сесиль. — Как я мог это сделать, по-твоему? Ведь она спала с Джеком. — Тю, опомнился! Джек ночевал у Ребеки. — А кто же тогда спал с Сесиль? — Костик. — Вот, ты сама это подтверждаешь, и вообще перестань меня подозревать, лучше посмотри какой у нас бардак дома, вещи разбросаны, рубашку чистую не найти, — Марсель перешел в очередное контрнаступление. Утренней ссоре не хватало вчерашнего буйства. «Видать еще не проснулись», Костик, перевернувшись на спину, подложил руки под голову. Сесиль рядом не было, она уже куда-то умотала. Позевывая Медведев осматривал хижину, вчера на ночь глядя, это было сделать не досуг. У противоположной от кровати стене стоял круглый почти антикварный столик, со следами позолоты на ножках. С ним явно контрастировали грубые плетеные самодельные стулья. Во всю длину левой стены тянулись полки. Они были заставлены всем подряд. Здесь были книги в обложках и без, журналы, куски материи и одежда, часы и микроскоп, картина с городским пейзажем и икона с богородицей. Прикроватные тумбочки заменяли два сундука. Один был доверху набит ракушками, во втором же помимо них попадались бусы, гребни, заколки, расчески, зеркала, пудреницы и много еще чего. «Настоящее богатство!», Костик закрыл крышку сундука. «Много же ты Сесиль работаешь», Медведев надел футболку и шорты. «Вот зараза, умыкнула!» — в кармане сиротливо лежала справка с печатью, а вот пятидесяти евро не было. «На что я теперь буду жить на Изабель?!» — Костик схватился за голову. «Хотя, на что Сесиль будет тратить деньги на этом острове?», после секундного волнения туже успокоил себя Медведев. Он вышел из хижины и сразу зажмурился, глаза ослепили яркие солнечные лучи. «Надо будет соорудить панаму или бейсболку как у Марселя». Головной убор того был сварганен из черной фетровой шляпы, поля которой по-видимому прохудились и износились от времени, а может просто надоели Марселю, от чего он их и срезал с боков и сзади, оставив только козырек, прикрывающий глаза. Как и полагается настоящей бейсболке, спереди на шляпе была вышита эмблема Мадридского «Реала». Костик поздоровался с Марселем. — Чайку бы сейчас хорошо, взбодриться, — высказал он свое пожелание. — А то какая-то вялость и сухость в горле. — После шамановских обрядов всегда так, — Марсель ковырялся в зубах размочаленной палочкой. — Его травки и порошки — сущая отрава. Где он их только собирает? — Сейчас праздники легче переносятся, — Гвинет для веника наломала свежих веток. — А вот раньше, когда шаман только экспериментировал, мы бывало, в лежку неделями лежали. — Да, замутит свою бодягу по новому рецепту, а ты значит морщись, но пей. У Вилиса даже пена изо рта шла и конвульсии такие, — Марсель показал, как дрыгался человек. — А Чанга вообще вырубился, по началу даже подумали, что помер, а потом ни чего отошел, — Гвинет стянула веник тонким прутом. — Вилис то, на материк уехал? — про Чангу Медведев не спрашивал, частично вчерашний «праздник» были его поминки. — От лихорадки помер, — Марсель убрал самодельную зубную щетку в карман рубашки. — Все ты путаешь, Вилиса укусила змея. Мы его в лесу, за банановой плантацией, через двое суток скрюченным нашли. — Не помню такого момента, — Марсель приподнял бейсболку и почесал пятерней затылок. — Как же, он еще весь почернел, — продолжала «освежать» память мужа Гвинет. — Точно было, а от лихорадки помер Томсон, — Марсель был рад, что наконец-то расставил все события по местам. Костик отметил про себя, что еще не слышал на острове ни одной истории, которая не заканчивалась бы смертью. «Их послушать не остров, а сплошное кладбище. Люди сюда приезжают, живут, уезжают на материк. Конечно, кто-то умирает, но таких, наверное, меньшинство. А этим видать податься не куда, сидят безвылазно на Изабель и страшилки сочиняют. Нет, я до такого не опущусь. Месяц и «гуд бай!», до свидания, уплыву на шхуне». Медведев хотел еще за компанию покритиковать и Тусегальпо, но близкое расположение сурового идола, грозно нависающего орлиным профилем над Костиком, заставило приберечь богохульства до лучших времен. Куски разодранной обезьяны оставленные вчера у подножья Тусегальпо — пропали. Костик не углядел на песке даже маломальской косточки, зато повсюду отчетливо виднелись следы диких животных. Одни отпечатки лап походили на мирные кошачьи, а вот другие страшно подумать, на смертельно опасные — крокодильи! «Вот так ночью съедят за милую душу, и не проснешься!». Костик внес в список первоочередных вещей, после шляпы от солнца, дубину, а лучше тесак от хищников. С мокрыми волосами, мочалкой и полотенцем с моря вернулась Сесиль. Ребека, выставив на улицу просушиться два матраса, на которых спал Джек, занялась разведение костра. Здоровяк в ожидание риса с чаем сидел на крыльце хижины и чесал голый живот. Последним с постели подтянулся шаман. Сегодня он был сам на себя не похож, то есть вместо тростниковой юбки и крыльев с хвостом, на нем были белые мешковатые брюки, вьетнамки, золотистая жилетка, из кармана которой выглядывала цепочка от часов и морская фуражка на голове. За такой цивильный облик Костику захотелось наградить шамана новым прозвищем «губернатор». В последний момент, когда Ребека уже собиралась заваривать чай, выяснилось, что кипятка на всех не хватит, и кому-то надо идти за водой. Отправить решили Костика с Джеком, что бы лучше узнали остров. В провожатые «губернатор» им выделил Гвинет, которая к тому времени подмела и хижину и поляну. Что бы попасть на ручей предстояло пройти через лес, затем болото, взобраться на гору, спустится с нее с другой стороны и вот там-то и набрать воды. — Может гору лучше обойти? Зачем в нее лишний раз карабкаться, — предложенный Гвинет маршрут, Медведеву показался слишком сложным, и он рассчитывал внести в него легкие коррективы. — Нет, надежнее по верху пройти, во-первых, значительно быстрее получится, а во-вторых, подальше от Бо-бо, — Гвинет отгоняла надоедливую мошкару мокрым платком. — Это тоже ваш местный бог? — на Джека, как на самого здорового участника экспедиции, нагрузили две фляги. — Нет, хотя шаман иногда ходит с ним посоветоваться. Бо-бо большой крокодил, живет в болоте у подножья горы. Я вас сегодня с ним познакомлю, — Гвинет услужливо прихлопнула, севшую на Джека муху. — А другого источника нет? — Медведев был, конечно, не против новых знакомств, но не с зубастым же крокодилом. — Где-то на другом конце острова был, но о нем только Лейтон знает, — Гвинет вывела «новобранцев» на затянутое ряской, кувшинками и тростником болото. — Теперь ищите где Бо-бо. Не жалея глаз Костик с Джеком принялись высматривать крокодила. К счастью Бо-бо поблизости не наблюдалось. — Наелся, наверное, и дрыхнет, загорает себе на мелководье. Так что можно идти смело, — Гвинет первая ступила в болото. Хоть Костик и не видел воочию живого крокодила, но он ему мерещился за каждой кочкой. Идти по жиже засасывавшей ноги почти, что по колено, было не легко, а главное медленно. Реши сейчас Бо-бо с ними «поздороваться», убежать от него вряд ли бы удалось. Но и в отсутствие крокодила на болоте хватало нечисти, готовой в любую секунду попортить нервы путешественникам. Так в полу метре от ноги Медведева извиваясь, проплыла зеленая змея. По утверждениям Гвинет страшно ядовитая. — От ее укуса ни чего не помогает. Либо умрешь в течение часа… — Либо?! — Костик замер на месте, стараясь не дышать, и только одни зрачки провожали смертоносную змею проч. — Все обойдется недельной лихорадкой, — Гвинет пошла дальше. После болота гора-спасительница показалась ни такой уж и крутой. На ее склоне росли кряжистые закаленные продувными ветрами деревья и колючий низкорослый кустарник. Лианы, тянущиеся от одного ствола к другому, послужили хорошими поручнями при подъеме на гору. Преодолев с две трети подъема, Медведев остановился обозреть картину у подножья. Болото со всех четырех сторон подступало к горе, не оставляя для прохода, даже узкой полоски сухой земли. А там где солнышко освещало тихую заводь, грел сою спину Бо-бо. Костик определил на глаз, что крокодил не просто большой, а — огромный. «В нем метров пять не меньше!». Противоположный склон горы оказался скользким и каменистым. На дно котловины вела обрывавшаяся в нескольких местах от скал и ручья тропинка. Хоть Костик и не был силен в географии с геологией, но и он сообразил, что гора эта вовсе не гора, а потухший вулкан, да и сам остров, скорее всего его рук творение. «А если он вдруг проснется? И начнет извергать лаву? Тогда мы все изжаримся, даже Бо-бо!». Последнее обстоятельство с запеченным крокодилом подняло настроение Медведеву. «Вот так и надо продолжать, даже в плохом искать хорошее». К ручью спустились без особый приключений, если не считать пары камней свалившихся на макушку Джека, да неудачного падения Костика с пятиметровой высоты на Гвинет. — Где тебя делали такого корявого? — выбравшись из-под Медведева, женщина потирала ушибленную поясницу. — В России, — Костик при приземлении расквасил нос. — Тогда понятно, у вас там, наверное, все такие же косолапые медведи как ты. Фамилия, она точно человека определяет, — с помощью Джека, Гвинет поднялась на ноги. — Я не всегда был таким неуклюжим, — Костик выступил в защиту себя, ну и страны если получится. — Раньше я был очень подвижный. В цирке даже выступал. А потом попал в клинику и Гарисон сделал из меня то, что вы сейчас видите. А люди у нас в стране разные, но хорошие. — По снегу, наверное, скучаешь? — Гвинет сорвала лист папоротника и, смочив его в ручье, приложила к больному месту. — А у меня вот родины нет. Я всю жизнь провела в дороге. Отец был военным. Сегодня здесь, завтра там. Мы вечно с матерью и сестрами колесили за ним. Я даже не успевала на новом месте толком со всеми познакомиться, как приходила пора снова паковать вещи. От того, наверное, когда выросла я и пошла в стюардессы. Что не похожа? — она посмотрела на свои располневшие бока. — Не над одним тобой Гарисон поработал. Скажи спасибо, хоть так отделались. А могли бы, и на голову укоротится на гильотине. — Это еще собственно почему? — Костик задрал нос кверху, стараясь остановить кровотечение. — Только не притворяйся сейчас праведником. Здесь все отличились. У кого одна две загубленных жизни, как у меня, а у кого и больше десятка, это я про шамана. — Гвинет не говорила, а скорее вымучивала эти слова. — Верно, я с этой цивилизацией еще разберусь! Они сильно пожалеют, что меня сюда упекли! Умолять будут, чтобы я их пощадил! — из добродушного здоровяка, своего в доску парня Джек в миг преобразился в серийного маньяка, готового набросится на первого встречного. — Душил бы их снова и снова!! Медведев почувствовал на себе его безумный взгляд и пальцы удавки, впившиеся ему в горло. Побороть Джека было нереально. Костик беспомощно сучил руками и ногами, хватая губами последний кислород. Перед глазами пошли черные круги, а мозг капитулянт выдал — «Капец тебе пришел Костик! Обломись, нагулялся!» Видя, что еще пол минуты и будет труп, Гвинет схватив флягу, и зачерпнул в нее воды из ручья, окатила Джека с головы до ног. Холодный душ слегка отрезвил здоровяка, он ослабил хватку пальцев, так, что Медведев смог вдохнуть. Животное безумие в зрачках Джека сменилось искренним удивлением. — Что случилось? — он отпустил Костика. — Где мы? — У черта на рогах — понятно? — Гвинет была готова снова обдать рыжего водой. — Ты Костика чуть не убил! Как ты кстати? — Не знаю, — Медведев медленно повернул голову вправо, в шее что-то хрустнуло. — Из меня сейчас кости посыплются. — Извини, я не хотел, так само вышло, — Джек не знал, куда деть виноватые во всем руки. — Меня заклинило. — Это мы уже поняли, — Гвинет поставила на землю флягу. — Тебя сколько времени у Гарисона держали? — Не знаю, может год, а может и полтора, — здоровяк наклонил покаянную голову к земле. — Выходит мало, не долечили. И часто тебя так торкает? — продолжала разбираться в болезненных пристрастиях рыжего Гвинет. — Раньше на свободе только в новолуние, а сейчас кто его знает, может и того реже, — Джек плеснул на раскаленную голову пригоршню воды. — Ну, если так, то это нормально, — снисходительно похлопала здоровяка по плечу Гвинет. «Походу убийства людей на острове — в порядке вещей», заключил Костик, наблюдая за реакцией Гвинет на произошедший инцидент. «Это сущая правда, на острове собрались одни конченые маньяки! Кроме меня конечно. Или нет?! Я такой же как они, замаранный человеческой кровью. Может даже, убил больше шамана. Нет, лучше этого не знать и не вспоминать. Месяц назад у меня началась новая жизнь и в ней все должно быть хорошо, правильно и красиво. Еще бы не видеть снов, они выбивают меня из колеи, заставляют задумываться о Веронике. Что с ней, где она сейчас? Наверное, уже забыла про меня, вышла замуж и растит детей в своем Лионе».