Шампанское, как и обещала Моник — лилось рекой. Бабушка заснула прямо в кресле, Летиция возложив руки на кристалл, «ушла в астрал», а сестрички плясали под старые патефонные пластинки до упада. Всю эту «компашку» в четвертом часу утра пришлось развозить по комнатам, нетвердо вышагивающему по паркету Костику. Такая веселая и жизнерадостная вечером, с утра Вероника была своей полной противоположностью. На нее напала хандра. — Я плохой человек, да и художница так себе, — она сидела в постели, обхватив руками колени. — Сейчас мы выпьем немного шампусика, и мир снова станет цветным и благоухающим, — Медведев подул Веронике в ухо. — Столько всякой гадости совершила. Потому бог и не хочет, чтобы у меня были дети. Дай мне отравы, я не хочу так жить! — повалившись на бок и закусив зубами, край подушки, Вероника зарыдала. — Тихо, тихо, успокойся, ты хорошая, добрая, чуткая. Тебя вон сколько людей любит: бабушка, Летиция, Моник, я наконец. И всех нас ты хочешь огорчить. Мы еще с тобой правнуков нянчить будем, — Костик укачивал на руках всхлипывающую Веронику. Подходила пора снова возвращаться в Египет, а Вероника все еще прибывал в депрессивном состоянии. Она отказывалась от еды, так что уговорить ее съесть хотя бы яблоко, или половник супа, составляло большого труда. Больше всего Медведев опасался, что Вероника в приступе помешательства сбросится с крыши дома (колющие и режущие предметы он убрал от нее сразу же). Как мог Костик оттягивал момент расставания, но второго января Хусейн поставил его перед ультиматумом — либо Медведев завтра возвращается в «Оазис», либо может оставаться в Европе навсегда. Скрипя сердцем, Костик улетел в Египет. Каждый день ему звонила Моник, подробно рассказывая о настроении и самочувствие сестры (сама Вероника к телефону не подходила, да и говорила она в те дни только «да» и «нет»). К старому новому году, совпадавшему с Медведевским днем рождения, Вероника ожила. Она поздравила любимого человека с двойным праздником и пообещала скоро приехать на красное море. Двадцатого числа Костик встречал Веронику в аэропорту. Она снова старалась выглядеть той Вероникой, кокой ее год назад знал Костик — много шутила, улыбалась. Только в глазах иногда проскальзывало отчуждение и безразличие. Медведев решил не придавать этим нюансам большого значения — «Перелет, устала, к тому же эта болезнь. За неделю другую, солнце, море и песок вернут ей утраченный оптимизм». Ко дню святого Валентина Хусейн решил организовать в отеле маленький карнавал. — Музыкантов и фейерверки я уже заказал, но и мы сами должны, что-нибудь продемонстрировать. — Я раньше в цирке работал, могу показывать фокусы, пантомимы, — поддержал инициативу босса Костик. — А я, для всех гостей сделаю карнавальные маски, — и Вероника тут же на салфетке набросала эскиз. Карнавальными масками Вероника не ограничилась, она решила раскрасить весь отель, вплоть до бассейна, на кафельных плитках которого появились дельфинчики и черепашки. — В баре у меня изображено райское дерево, а под ним Адам и Ева, вкушающие запретный плод, — Вероника устроила, для недавно прибывшей Моник, экскурсию по «Оазису». — Шикарно, ты, наверное, целые сутки на пролет работала, — Моник села в плетеное кресло под раскидистой пальмой. — Нет, мне помогали старшие сыновья Хусейна, я только прочерчивала контуры картин, а всей раскраской занимались они, — Вероника села в соседнее кресло. — Ни пойму, толи свет так падает, толи у тебя действительно изменились черты лица. — Моник достала из стакана с водой кубик льда и приложила его к правому виску. — Ты что, беременна? — С чего ты взяла?! — Значит это, правда! Костику уже сказала? — обрадованная Моник, стиснула руку сестры. — Я сама еще до конца не уверенна, надо подождать неделю, — боясь сглазить удачу, Вероника десятый день ни как не могла решиться сделать тесть. — К осени, я буду держать на руках племянника, или племянницу. Это надо непременно отметить! — Моник поманила пальцем бармена. — А, тебе же Вероника алкоголь нельзя, тогда я выпью за нас обеих. Веронике гранатовый сок, а мне двойной «Мартини», — сделала она заказ. Уже состоялся конкурс на самый страстный поцелуй, в котором победила пара молодоженов из Австрии. Предстоял парный забег в мешках, затем апельсиновая эстафета, в которой надо принимать и передавать дальше фрукты без помощи рук, танцевальный конкурс и еще много всего. Костик, в одеянии восточного факира, показывал карточные фокусы. — Выберите любую карту, — Медведев раздвинул колоду перед супругами из Голландии, — запомните ее, только мне не показывайте, — Костик сдвинул колоду и перемешал ее несколько раз. — Теперь я попробую отгадать вашу карту. Это, — он сделал многозначительную паузу, словно пытаясь проникнуть в мысли голландцев, и вытащил из колоды десятку пик. — Она? — Да, здорово! — радостные муж с женой, захлопали в ладоши. — Как у вас это получилось? — Для этого я использую спиритический магнетизм, — на самом деле все то время, что Медведев тасовал и проделывал манипуляции с картами, загаданная голландцами десятка пик оставалась снизу колоды. «Ловкость рук и ни какого мошеннства» — говаривал когда-то давно, еще в России, старый спившийся клоун Сеня, обучая в цирковом вагончике Медведева этому фокусу. — А еще что-нибудь покажите, — попросила голландка. — Снова загадайте карту и вложите ее в центр колоды. — Несколько пасов руками и вот Костик показывает даму крестей. — Нет, это не наша карта, — отрицательно качает головой муж. — Да, конечно, — соглашается Медведев, — король червей лежит в кармане вашей рубашки. — А как он там оказался? — ошарашенный голландец вынул из кармана загаданную им карту. — Здесь мне пришлось применить навыки телепартации, — и этот фокус Костика был из арсенала клоуна Сени. Тот не только выступал в цирке, но и ездил в поездах, где находил другое применение своим карточным талантам. Из таких рейсов Сеня привозил по две, по три, а иногда даже по пять тысяч рублей. «Зачем тебе вообще цирк нужен?» — спрашивал его Костик — «Первую половину жизни гастролируешь от Калининграда до Владивостока, а вторую в обратном направлении. Ни семьи, ни угла постоянного!». «Цирк у меня уже в крови, я помирать буду, а на арену выйду» — и старый клоун снов брался за водку и карты. Голландцев сменили другие отдыхающие, и Медведев снова перетасовал и раздвинул колоду. К отелю подошла белоснежная яхта, встав на якорь метрах в трехстах от берега. — Вы не видите, какое у нее название? — спросил у Хусейна любознательный японец. — Сейчас, только на резкость настроюсь, — хозяин отеля расчехлял морской бинокль. — А, ал, Али, — наконец он прочел название на борту яхты. — Не местная, а кто там у нас на борту? — Хусейн перевел окуляры бинокля на палубу. — Ой, сколько там людей! Боюсь, у нас на всех выпивки не хватит, надо срочно заказывать еще, — эта проблема была из того разряда, что ни огорчают, а наоборот радуют. Хусейн пошел звонить по телефону. — Марш! — Вероника дала отмашку клетчатым флажком. Супружеские пары в мешках запрыгали вперед. В конце прямой, возле бассейна, победителей ожидала Моник с призовым кубком. Не принимавшие участия в забеге туристы, подбадривали «спортсменов» возгласами и свистом. Особенно все переживали за лидировавшую пару из Германии, которая неожиданно споткнулась и упала. Пока пара разбиралась, где чьи конечности, и куда надо повернуться, чтобы встать на ноги, они из лидеров превратились в безнадежных аутсайдеров. — Миленькие, давайте, у вас еще все получится! — болела за немцев Вероника, а к финишу уже прискакала пара из Голландии. Моник наградила их почетной лентой и золотым кубком, блестевшим на «миллион». Целующая голландку в щеку Моник, заметила на заднем плане, швартующийся к причалу катер. Его, выкрашенная в голубой цвет крыша, была до боли знакомой (именно Моник уговорила Али слегка «оживить» раскраску катера). К сестре подошла Вероника. — Умора, я чуть живот не надорвала, а немцев все-таки жалко, по честному, они должны были победить. Ладно, в другом конкурсе отыграются, — Вероника уже собралась пойти к Хусейну в кабинет за новым кубком и почетной лентой, как ее на пол шаге озадачила Моник. — Ты с Али связь поддерживаешь? — Нет, уже давно. — Странно, как он тогда здесь оказался? — Моник, взяв сестру за плечи, повернула ту к причалу. По трапу с катера спускалась шумная компания, возглавлял которую Али. — Черт его дери, решил нам праздник испортить! — Вероника сжала руку в кулак так, что ногти впились в ладонь. — Сходи, поговори с Али, чтобы он вернулся на яхту. А я попытаюсь отвлечь Костика. Потому что, если они встретятся, будет драка! Перед началом следующего конкурса Медведев развлекал отдыхающий акробатическими прыжками. После очередного кульбита, он попросил двух добровольцев выйти к нему. — Вы будете держать натянутой эту веревку, а я попытаюсь через нее перепрыгнуть, причем с завязанными глазами. В предвкушении трюка, зрители заулюлюкали и зааплодировали. Волнуясь, Вероника завязывала свернутым платком Костику глаза. — Не переживай, я этот трюк сто раз проделывал, ты мне только щелочку внизу, возле носа небольшую оставь, чтобы я ноги свои мог видеть, — Медведев счел волнение подруги пустяшным — «Делов-то всего прыгнуть. Максимум шишку посажу». Вероника же мыслями была совсем в другом месте — на причале, где сейчас с Али пыталась договориться Моник. «Только бы Али был трезвый, тогда с ним можно по-человечески разговаривать. Но если он уже выпил свой обеденный коньяк..!», воображение Вероники боялось рисовать картины второго варианта развития событий. — Как ты меня в Египте нашел?! — Моник приняла в подарок от Али колечко с брильянтом. — Ты сама мне оставила этот адрес, — от Али пахло сигарой и коньяком. — Неправда, я даже бабушке с Летицией не сказала куда отправляюсь, — колечко как раз пришлось Моник на безымянный палец.