Она шла по бетонному полу, и с обеих сторон высовывались лошадиные головы. Увидев ее, некоторые приветственно ржали, но она продолжала идти туда, где кое-кто совершенно по-особому смотрел на нее, ожидая. – Привет. Ах ты, мой мальчик. – Она погладила морду Аппалуза, которого звала Лео за леопардовые пятна на белой шкуре. Он ткнулся носом в ее плечо, глядя на нее милыми, удивительно голубыми глазами. Мужчина скучает по своей девушке, подумала она. Лошадь тоже может скучать. – Прости, что я редко прихожу к тебе, совсем тебя забросила. В последние недели… Она покачала головой, зашла в денник, взяла щетку и стала чистить его бока. – Никаких оправданий. Зачем они? Знаешь что? Завтра мы поедем на работу. Ты навестишь тамошних лошадей, и утром у нас получится хорошая, активная прогулка. А вечером снова отличная прогулка, когда мы вернемся домой. Я ведь тоже скучаю без тебя. Она вынула из кармана морковку, и Лео схрумкал ее. – Ты всегда помни об этом. Только никому не говори. Пока он ел морковку, она прижалась лбом к его шее. – Я все продумаю, правда? Я и так уже половину продумала. Мне все-таки хочется дать Чейзу пинка по заднице, но половину я уже продумала. – Она быстро похлопала Лео по морде. – Завтра утром увидимся. Пробежишься. Ободренная мыслью об утренней конной прогулке, Бодин вышла из конюшни, погладив по дороге еще несколько лошадиных морд, и направилась к хижине. Маленькая, простая, с остроконечной крышей и квадратными окнами, с трещинами в кедровых бревнах и маленькой террасой, хижина стояла на расстоянии броска камня от большого дома и на таком же удалении от барака. Изначально она была построена для первых туристов. Несколько таких же домиков были рассеяны среди деревьев, их потом приспособили под склады, когда строился комплекс. Но хижину оставили для ночевки случайных гостей и как совершенно неофициальный домик для игр. А теперь его занял Коллен Скиннер. Дверной молоток в виде подковы украшал входную дверь, но Бодин постучала костяшками пальцев, глядя на поднимавшийся из трубы дым. Коллен распахнул дверь и замер на фоне освещенного проема. – Здорово, соседка, – сказал он. – Здорово. У тебя есть минутка? – У меня полно времени. Ты уже поела? – Да, только что из-за стола. О… – Зайдя в дом, она увидела на столе тарелку. – Ты поешь. Я могу зайти и потом. – Ничего-ничего, проходи. – Он закрыл за ней дверь. – Хочешь пива? – Нет, я ничего не хочу. Коллен вернулся к столу, взял пульт и выключил телевизор, где шел какой-то черно-белый фильм. Жилая часть домика отделялась от кухни, и когда-то все здесь очень удачно оформила мать Бодин. Из кухни дверь вела в спальню и ванную, такую маленькую, что Бодин удивлялась, как Коллен ухитрялся мыться под душем, не обивая локти и колени о стенки. – Присядешь? – Ой, мне правда неловко, что я помешала тебе ужинать. – Ты не помешаешь, если присядешь и поговоришь со мной, пока я буду есть. Сними куртку. Печка тут хорошая, греет неплохо. Маленькая пузатая печка в углу комнаты делала свое дело, подумала Бодин, бросив куртку на спинку кресла. Она села напротив Коллена за квадратный двухместный столик. – Ты сам готовишь? Он отрезал кусочек жареного стейка. – Кое-что умею. Я мог поужинать в бараке, но тут у меня есть дела. Возле него лежал планшет, теперь закрытый. – Ты просто по-соседски зашла? – поинтересовался он. – Да, именно так. Мне нравится твое соседство. – Мне тоже. – Ты не позвонил мне, не сказал, что Лафой никуда не годится, так что я его взяла на работу. – Ты велела мне сообщить, если он не подходит, но у меня не было причин звонить. Он хорошо работал с лошадьми, знает, что к чему, вроде, слушал, когда я ему что-то говорил, нормально общался со всеми, когда мы проехались по территории. К нам подошла семейная пара с дошкольником. Он был с ними вежлив и любезен. Пожалуй, этим он мне и понравился, хоть не скажу, что он все хватает на лету. – Что ж, хорошо, у меня сложилось такое же впечатление. – Она откинулась на спинку стула и вздохнула. – Тут вот какое дело, Скиннер. Кажется, Эйб не вернется до весны. Он беспокоится за Эдду, не хочет, чтобы она пока работала, поэтому решил свозить ее к сыну, затем к дочке, иначе она заскучает. Слушая, Коллен отрезал кусочки стейка. – По-моему, это правильно. – Мы договаривались, что ты будешь иногда заменять его – сейчас, потом с января, но теперь все складывается иначе. – Тебе все равно надо затыкать эту дыру. – Да, надо. Папа и Чейз говорят, что, если ты согласишься перейти на зиму в гостиничный комплекс, их это устроит. Если хочешь, мы можем поговорить о жалованье, и тогда ты официально перейдешь из бухгалтерии ранчо на комплекс до возвращения Эйба. Если ты против, ведь ты приехал сюда работать с лошадьми на ранчо, тогда ничего не поделать. Однако я буду признательна, если ты нам поможешь, пока я не найду кого-нибудь. Коллен подцепил вилкой картофельное пюре, запил пивом и что-то неразборчиво промычал. Бодин продолжила: – Пока Эдда болеет, я составляю расписание занятий и решаю хозяйственные вопросы. Я могу найти ей временную замену из числа наших хозяйственников, но вот на место Эйба у меня никого нет ни в спорткомплексе, ни в манеже. Даже если бы Мэдди не ждала ребенка, она все равно не менеджер. Во всяком случае, пока. И не думаю, что она захочет им стать. Так что придется кого-то искать на стороне. Я займусь этим, если ты отказываешься. Он неторопливо ел и думал. – Ты можешь рассказать мне обо всем подробнее? Жалованье, да, важно, но обязанности, степень ответственности, возможность что-то решать самостоятельно, если это официально. Временно, но официально. – Конечно. – Ее немного успокоило, что он ставил вопросы, а не просто отвечал «да» или «нет». – Если ты дашь мне твой электронный адрес, я вышлю тебе всю информацию. В письменном виде. – Я могу дать тебе адрес, – усмехнулся он, – но я готов съесть свою шляпу, если ты не держишь каждую деталь в голове. А шляпу свою я люблю и не хочу ее есть. Бодин задумалась. – Пиво там? – Она ткнула большим пальцем в сторону холодильника, потом махнула Колу, чтобы он не вставал. Она достала бутылку «Мусхед», открыла крышку о прикрепленную к стене открывалку в виде головы быка. Сделала большой глоток. – Хорошее пиво. – Она выпила еще. – Я люблю вино, но, черт побери, ничто не может сравниться с холодным пивом. Сев, Бодин в деталях рассказала Коллену о работе, обязанностях, материальной ответственности, перспективах, о том, кто перед кем отчитывается, о политике комплекса и планах. Перечень получился длинный. Она делала паузы, отпивая пиво. – Ты точно не хочешь получить все это в письменном виде? – Я уже все понял. Почти все вполне разумно. Она решила все равно прислать ему письмо. Когда Бодин назвала размер жалованья, Коллен какое-то время раздумывал, прежде чем кивнуть: – По-моему, нормально. – Хорошо. Тебе нужно еще время на размышление? – Просто хочу прояснить все с Сэмом и Чейзом. – Я сказала тебе, что они уже согласились. – Да, сказала. Но не ты нанимала меня, а они. И я хочу лично услышать об их согласии. Поскольку я рассчитываю, что они дадут его, как ты и сказала, времени мне не нужно. Я приму твое предложение. Хотя это создаст мне кое-какие трудности на несколько месяцев. – Трудности? Почему? Выпив пива, он пристально посмотрел на нее поверх бутылки своими серыми глазами. – Ну, понимаешь, мне довольно непросто пойти на эту работу, раз ты будешь моим боссом. Сестра и дочь моих боссов – тоже непросто, но терпимо. Но когда ты сама босс, к этому еще надо привыкнуть. Она устремила на него взгляд поверх своей бутылки.