Я не могла ничего сказать. А что сказать? Комната кружилась. Он продолжал: - Знаешь, что я увидел у тебя в офисе? Странную секретаршу. И когда я спросил ее, могу ли поговорить с тобой, мне сказали, что ты больше не работаешь там. И я немного расстроился. О, боги. Я представила, как отец врывается в офис и пристает ко всем с вопросами, как порой делала и я. - И тогда твоя начальница - прости, бывшая начальница - вышла и объяснила мне, что случилось. Она сказала, что им пришлось тебя уволить. Ты получила повышение и потребовала, чтобы тебе позволили работать в отдельные дни. Отец продолжал, и ему становилось все сложнее удерживать голос под контролем. Я перестала слушать. Его голос дрожал в моих ушах, не проникая в голову. Я посмотрела на маму, но не могла прочитать выражение ее лица. Я знала, что она тоже разочарована. И это было даже преуменьшением. - Ты меня слушаешь? - закричал отец и поднялся, возвысившись передо мной. И мне пришлось слушать. - Ты хоть понимаешь, как, черт возьми, было унизительно понять, что тебя уволили? Я скривилась и отпрянула на шаг. Папа был набожным и никогда не ругался. Я не помнила, когда в последний раз видела его таким злым. Может, в старшей школе, когда я ввязалась в тот «случай». Слезы покалывали глаза, ненависть и смятение поднимались к горлу. Или меня стошнит, или я закричу на него. Первое было намного предпочтительнее. - Мы доверяли тебе! А ты врала нам. Неделями! - вопил он, слюна летела мне в лицо. - Мне пришлось! - закричала я в ответ, не сдержавшись. - Вы бы ничего не поняли! - Не повышай на меня голос! - завопил он еще громче. Я с силой прикусила губу, ощутила соленый вкус крови и сжала кулаки, пока не ощутила, что энергия перешла в них. - И все ради глупого шоу. Шоу, основанного на лжи! Шоу, где ты выглядишь как полная идиотка. Бесполезная, бессмысленная и глупая. И меня прорвало. Слезы полились из глаз, пальцы разжались и схватили ближайший предмет, лампу, и я была готова бросить ее. - Не смей называть меня глупой! - завизжала я. Вопль поднялся, как всепоглощающая волна гнева, словно облако чистой ненависти вылетело из моего тела. На долю секунды все стало размытым, чувства переполняли меня. А потом… Все картины на стене задрожали, упали на пол с грохотом. Я застыла. И отец тоже. Я увидела страх в его глазах. Мама закрыла лицо руками и лепетала: - Только не снова, - себе под нос. Я тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки, что-то непонятное угасало в уголке моего сознания. Ковер в гостиной был усеян осколками стекла. Мой крик сорвал картины? Такое было возможно? Папа огляделся потрясенно и взглянул на меня. Он открыл рот, но передумал говорить. Он прошел в маме и погладил ее по спине. Она тихо плакала. - Смотри, что ты наделала. Опять напугала маму, - сказал он. Его голос был тихим, но обвиняющий тон остался. Я глубоко вдохнула и осторожно поставила лампу на стол. Я приходила в чувство. Мне не нужно было разбивать лампу, чтобы что-то доказать. - Простите, - вяло сказала я. - Мне стоило сказать, что меня уволили, но я не хотела. Я боялась, что вы заставите меня оставить шоу. - Именно, ты не будешь участвовать в шоу, - сказал папа. Мне снова захотелось взорваться. Я смотрела на лампу. - Перри, не начинай, - прошептала мама сквозь руки. Я замерла. Она смотрела на меня, в ее взгляде была мольба. Не от тревоги, а от страха. Она боялась меня. Я хотела уточнить, но не стала. Мне не нужно было делать этого. - Я не перестану, - выдавила я. Этого не могло случиться. Это не выход. Они должны это знать. - Перри, - предупредил отец. - Нет. Нет, я не оставлю шоу. Это все, что у меня есть! - панику в моем голосе было слышно. Он рассмеялся зло и с горечью. - Это не работа. Это у меня есть работа, Перри. - За нее платят. Я получаю деньги. Я подписала контракт. Так что это работа, - я теряла терпение и боялась, что проиграю. - Я не буду это обсуждать. Пока ты живешь в этом доме, ты не будешь в этом шоу. - Да? Так останови меня, - сказала я, скрестив руки, поражаясь своему упрямству. Он тоже был удивлен. Он сел в кресло с тяжким вздохом и зажал переносицу. Тихо заговорила мама: - Перри, нас больше тревожит, что ты врала нам. Я думала, что ты больше не будешь так делать. - Я извинилась, - пролепетала я, но не сдавалась. - И мне жаль. Я чувствовала себя ужасно. Я не могла спать, не могла есть. И я не тратила время зря, я каждый день пытаюсь найти работу. Это сложно. Никто не берет. - Проблем не было бы, если бы ты все не испортила, - сказал папа. - У тебя был шанс на хорошую карьеру, но ты упустила его. Он был у тебя в руках, Перри. Мы так гордились тобой. Зачем нужно было все рушить? Зачем нужно добавлять себе проблем? Тебе нужно… подрасти. Снова потекли слезы. Не от злости или смятения, а потому что я ужасно себя чувствовала. Мне не нравилось врать им, и мне не нравилось, что они так ко мне относятся. Слезы катились по щекам, но я старалась держать себя в руках. - Мне очень жаль, - сказала я, чувствуя себя невероятно беспомощной. - Просто… иди, Перри. Нам с твоей мамой нужно о многом поговорить, - сказал отец, отвернувшись от меня. Словно он не мог больше смотреть на меня. Я всхлипывала, вытирала слезы рукавом, пока шла по ступенькам. Все расплывалось перед глазами. Я почти споткнулась о последнюю ступеньку, но Ада оказалась рядом и подхватила меня под руку. Мы молчали, она отвела меня в свою комнату. Я разрыдалась и рухнула на ее кровать. Я несколько минут плакала в одеяло, задыхаясь и всхлипывая. Ада гладила меня по спине, и я была благодарна за поддержку. - Родители не понимают, - сказала я в одеяло, голос был приглушен. - Что? - спросила она. Я перевернулась на бок и слабо улыбнулась. - Что Уилл Смит не так прост. Она растерялась из-за моей фразы со времен школы. - Не важно. Мне жаль, что они узнали. - Они поняли, что ты знала? Она кивнула. Конечно, она плакала. Они обвинили ее в том, что она врала, прикрывая меня. Я чувствовала вину за то, что втянула ее в это, в ложь. Я так ей и сказала. - Все хорошо, - сказала она, облизнув палец и стирая следы туши со щек. - Они ругались. Папа наговорил много страшного. - Мама, думаю, тоже не ангелом была, - отозвалась я. Она склонила голову. - Вообще-то… мама за тебя заступалась. Я села. - Правда? Мы с мамой не были близки. Никогда. И ощущение, что она боялась меня… оно появилось не просто так. Я всегда чувствовала, что мама относится ко мне с осторожностью, тревожась за себя, а не меня. - Ага. Говорила, что это может привести тебя к чему-то хорошему. Шоу. А не ложь про работу. Она даже сказала папе, что не важно, что у тебя нет работы, ведь ты живешь дома. Это не было похоже на маму. - Уверена? Она пожала плечами и встала с кровати. Она посмотрела в зеркало. - Не знаю, так она сказала. А потом папа накричал на нее. Сама знаешь, всякие глупости. И я убежала, пока могла. И потому я говорила тебе, балде, не приходить. И что мешало написать чуть больше? Я не сказала этого. Она уже много для меня сделала. Она посмотрела на меня.