Помогая мне подняться, Ник все еще кипел от негодования, на одном дыхании извергая ругательства, характеризующие Вэстора как «ящеромордого пожирателя лягушек», «чокнутого твердолобого коростоеда», и массу других эпитетов, которые мне бы не хотелось записывать даже в личный дневник. — Хватит уже, — приструнил я его. — Мне пришлось пройти через большие неприятности, чтобы мы оба остались живы. И я бы предпочел, чтобы мои усилия не пропали даром. — О, конечно. Отличная работа. — Голос Росту был наполнен горечью, и он не хотел встречаться со мной глазами. Я сказал, что сожалею о его сотне кредитов, и мягко указал, что никто не советовал ему ставить на меня. Он развернулся ко мне и резко, яростно зашипел, пытаясь не привлекать внимания акк-стражей и псов, крутящихся вокруг. — Да не в кредитах дело! Мне плевать на кредиты… — Он внезапно замолк, моргая, и на губах его замелькала та знакомая улыбка. — Ух. Неужели я и вправду только что это сказал? Ух ты. Ну хорошо, это я, конечно, приврал: естественно, мне не плевать на кредиты. Совсем не плевать. Но злюсь я не поэтому. Я кивнул и сказал ему, что понимаю: он злился на меня. Ему казалось, что я подвел его. — Не меня, — возразил парень. — Ну, в смысле… джедаи же должны стоять на своем, а? Вы должны бороться за правое дело. Несмотря ни на что. — Сколь бы зол он на меня ни был, Росту все же перебросил мою руку через свое плечо, чтобы помочь идти. За это я был ему благодарен. Только когда начал спадать шок от адреналина и оглушения, я стал понимать, как же сильно меня избили. Позднее с помощью сканера из медпакета я выяснил, что у меня два треснувших ребра, серьезное растяжение лодыжки из-за хватолиста, небольшое сотрясение мозга и несколько внутренних кровотечений. Про укус в шею и удивительное разнообразие царапин и синяков даже и упоминать не стоит. Пока Ник помогал мне забраться на анккокса, я наконец выяснил, что же в моем поведении так его разозлило: больше всего его взбесило мое признание, что я был не прав, отпустив пленных. — Мне наплевать на то, что ты говоришь, — негодующе пробормотал он. — Мне наплевать, что говорит Кар. Там были дети. И раненые. Ведь эти балаваи, они не были злом. Они были просто жителями. Как мы. — Как практически и все остальные. — Мы поступили правильно, и ты это знаешь. И тут меня осенило: Ник гордился собой. Гордился тем, что мы сделали. Для него это чувство было непривычным: эта необычайно приятная гордость, что приходит после того, как ты сильно рискнул, совершая нечто по-настоящему восхитительное. Переборол инстинкт самосохранения, сразился со своими страхами и победил. Это гордость от осознания того, что ты не просто набор рефлексов и заложенных реакций. Напротив. Ты — мыслящее существо, которое может выбирать правильное вместо простого и справедливость вместо безопасности. Гордость, что охватила Ника, заставила и меня гордиться им, хотя я, конечно, не мог ему об этом сказать. Это сильно бы его смутило и заставило пожалеть о сказанном. Я надеюсь, что никогда не забуду той абсолютной уверенности на его лице, когда он помогал мне залезть на выставленную ногу анккокса и перебраться на его спинную пластину. — То, что Кар избил тебя, как тебе и не снилось, не означает, что он был прав. То, что он победил, не означает, что ты был не прав, бросая ему вызов. Я не могу поверить в то, что ты произнес подобные вещи. Ответ ему пришел из-за подернутой занавесками тьмы паланкина на вершине искривленного панциря. — Если ты проведешь с нами некоторое время, Ник, то поймешь… — голос Депы был таким же сильным, чистым, здравым и мягким, каким он всегда был в моем сердце, — то поймешь, что джедаи не всегда говорят правду. Ник замер на месте, нахмурившись так, словно он слишком глубоко погрузился в собственные мысли. — Не всегда… эй… — подозрительно пробормотал он. — Эй, погодите-ка секундочку… Она вновь отодвинула занавески и открыла маленькую калитку в перилах. — Заходи. Мне кажется, что ты сейчас был бы не против прилечь. — Пожалуй, — признал я. — Последняя пара дней была не лучшей в моей жизни. Когда я заходил в паланкин, она взяла мою руку, чтобы поддержать, а потом подвинулась, уступая мне место на шезлонге. — Не могу не отдать тебе должное, Мейс, — сказала она с мягкой ироничной улыбкой, — ты по-прежнему переносишь побои как никто в Галактике. Ник вытаращил глаза так, словно его голова собиралась лопнуть. — Я знал! — Он в знак триумфа энергично потряс кулаком перед моим лицом. — Знал! Ты мог завалить его! Я попросил парня вести себя потише, потому что Вэстор и акк-стражи все еще были где-то неподалеку, меж деревьев, а я понятия не имел, насколько острый слух у лор-пилека. Но я даже не стал пытаться предложить Нику заткнуться, потому что это все равно ни к чему бы не привело. — Я вычислил тебя. Слышишь? Я разобрался в твоей хитрой джедайской морде до двенадцатой цифры после запятой! Стоило догадаться, что ты ляжешь, еще когда ты только начал наезжать на Кара, пытаясь перевести все на личный уровень. Чем больше ты оскорблял его, тем меньше он думал обо мне. И ты продолжал насмехаться над ним, чтобы возможность получать удовольствие, издеваясь над тобой в течение ближайшей недели, стала настолько привлекательной, что он бы фактически простил тебя за то, что ты отпустил этих балаваев! Я сказал ему, что он наполовину ошибся. — На которую половину? Депа ответила за меня: — На ту, что касается победы Кара. Она так хорошо меня знает. — Ты хочешь сказать, что он правда тебя побил? — Ник, кажется, никак не мог поверить. — Он действительно, взаправду тебя побил? — Мы теперь связаны с тобой через Силу, Ник. Неужели у тебя было ощущение, что я поддавался? Он мотнул головой: — У меня было ощущение, что тебя лупили, как кожу на барабане смеццового музыканта. — Ты сам говорил, что солгать Вэстору непросто. Если бы я сдерживал себя, он бы это понял. И тогда избиение стало бы гораздо хуже, и он, возможно, даже убил бы меня. На самом же деле я просто вступил в бой, в котором не мог выиграть. — Не мог? — Вэстор… очень могущественен. В два раза моложе и в два раза крупнее меня. Тренировка и опыт могут скомпенсировать разницу лишь до определенного предела. И он наполнен природной силой, которой не смог бы управлять ни один джедай. — Хочешь сказать, ты вот так крутил ему нос, зная, что он изобьет тебя до полусмерти? Я пожал плечами: — Мне незачем было побеждать. Нужно было лишь подраться. — Уязвимая точка Кара, — пробормотала Депа. — Ты видел ее все это время. Я кивнул. Ник не был знаком с этим термином. Когда же я описал «уязвимую точку» как критическую слабость, он пожал плечами: — Я как-то не увидел в нем никакой слабины. Взглянув на нахмурившуюся, задумчивую Депу, я процитировал Йоду: — Ты видишь, но не видишь. Главная сила Кара — его инстинктивная связь с пилекотаном. Джунгли живут в нем так же, как он — в них. А как я тебе уже не раз говорил, даже в джунглях есть правила. Я объяснил, что бой между мной и Каром был неизбежен: два альфа-самца в одной стае. Уже при первой встрече во время сражения в лагере я чувствовал, что этого не миновать. Моей единственной надеждой на положительный исход поединка была возможность приблизить его и сделать личным. И без оружия. Если бы драки не случилось, Вэстор с акк-стражами, скорее всего, уже убили бы нас с Ником за освобождение пленных. Если бы мы с ним сошлись мечом к щиту, я бы уже погиб. Даже если бы я убил его, стражи и псы разорвали бы меня в клочья. Как и Депу, попытайся она меня спасти. Мы с трудом пережили атаку трех акков в «Цирке ужасов». Против дюжины… Что ж, этого не случилось. Потому что я точно знал, чего на самом деле хочет Кар, находясь в плену своих инстинктов альфа-самца. Он хотел, чтобы я покорился. И как у прочих стайных хищников, когда противник покорился, инстинкты заставили его позволить противнику мирно разгуливать на задворках стаи… до тех пор, пока тот не решится повторить вызов. — Поэтому ты и отдал ему световой меч? Чтобы он не чувствовал угрозы? Я покачал головой и в какой-то момент чуть было не улыбнулся. — Нет, я бы позволил ему разрезать его. — Неужели? — Если бы это помогло ему легче принять то, что я остаюсь? Конечно. Световой меч можно починить или собрать заново. Но, признаю, идея Депы была просто гениальной. Она улыбнулась мне: — Я даже немного горжусь собой. Лицо Ника вновь выразило смятение, и я объяснил: — Даже с помощью Силы я не могу обнаружить Кара в окружающих джунглях. Он настолько близок к ним, а они — к нему, что он становится фактически невидимым. А вот мой световой меч… — Я понял! — выдохнул Ник. — Пока он носит его с собой… — Именно. — Теперь я все время чувствовал Кара: не задумываясь, мог указать его позицию относительно себя. — Он словно колокольчик на ошейнике, что Депа смогла нацепить на абсолютно дикую лозовую кошку. — Ух ты. Нет, я серьезно: ух ты! Знаете, все слышали истории о том, как страшны джедаи. Но они даже близко не соответствуют действительности, — сказал он. — Ваше настоящее могущество никак не связано со световыми мечами или переносом предметов по воздуху силой мысли… — Ник непонимающе покачал головой. — Это ведь неестественно: не просто дать избить себя, но и унизиться подобным образом, и добровольно отдать Кару световой меч… — Подобные действия требуют определенной свободы разума. Когда эмоции не участвуют в принятии решений, ответы обычно становятся очевидными. — И все равно это неестественно. Замечу лишь, что вы до ужаса меня пугаете… — Когда я была ученицей Мейса, — задумчиво сказала Депа, — он часто повторял мне, что в жизни джедая нет ничего естественного.