Алексей Николаевич покосился на собеседников. И Запасов, и фон Мекк слушали уволенного сыщика раскрыв рот, притом что оба всю жизнь прослужили на железной дороге. – Воры стараются там, где можно, замаскировать свое преступление, – продолжил Стефанов. – Если пломба не сломана, тогда в пункте прибытия составят акт не о краже, а о недостаче. Вину за нее повесят на грузохозяина, а кражи как будто и не было. Поэтому делают так. Пломбу вскрывают, берут, что нужно. Потом специальным шилом расправляют края свинчатки и заново сдавливают ее щипцами. Под щипцы кладут резину, чтобы не смять старые цифры и буквы. Дальше подвесили ее на вагон – и ходу. Кроме того, бывает, что кражи совершаются при участии складских сторожей. Места товара вывозят со станции, а на дороге кладут несколько штук, что подешевле. После этого сторожа поднимают тревогу и начинают будто бы преследовать воров. Даже стреляют в воздух! Брошенные места собирают под видом отбитого товара и предъявляют начальству: вот, кое-что удалось вернуть… А сами, конечно, в доле. – На нашей дороге тоже такое случалось? – опять спросил фон Мекк. – Случалось, и не раз. – Возмутительно! Алексей Николаевич дал магнату отвести душу, а потом сказал: – Василий Степанович, с ворами понятно. И хорошо, что личности главных деятелей вам известны. Ударим по голове, одной ночью всех возьмем. А как с грабителями? Там тоже для вас нет тайн? – Мир грабителей иной, – осторожно ответил московский сыщик. – Если воры с перекупщиками давно уже страх потеряли и не стесняются, то у бандитов по-другому. – То есть тайны есть? – Конечно. Там непроницаемые недра. Кое-что я знаю, но в общих чертах. – Расскажите, что знаете. Стефанов задумался. Было видно, что он не боится, нет. Но понимает цену и своего слова, и своей ошибки. – Нападения на поезда случаются везде, – начал он издалека. – Россия никак не отойдет от морока революции. – Бог с ней, с Россией, давайте про Москву. – Про Москву… Извольте. Самый опасный участок – это Ново-Андроновский, что в Четвертом отделении. Старинное бандитское село Андроновка теперь переименовали в Новую Деревню, но лучше от этого не стало. Там всегда был буйный народ. А когда у них построили железную дорогу, то они приняли это как сигнал. Мол, бери и владей. Собирай дань с угодий. – Часто собирают? – Постоянно. Самая опасная банда там. Серега Хрипатый и Ленька Хотьковский ужас наводят на всех. Звери, даже хуже зверей. Кровь пролить им как квасу выпить. – И полиция это терпит? – усомнился питерец. – Пытаются что-то сделать, да трудно совладать. Вся округа помогает, там у них смычка. В каждой семье кто-нибудь или сидит в тюрьме, или высланный. Полиция – как в осажденной крепости. А в самой банде тридцать человек! Голову срежут любому. – Ясно. Следующий кто на очереди? – Следующее гиблое место – это Лефортовская часть. Под ударом опять ваши станции, Николай Карлович. В Третьем участке станция Сортировочная, а в Первом – Гавриков переулок. Ужас что творится… Бандиты узнают от кондукторов, в каких вагонах самые ценные грузы. И садятся на поезд. Иногда даже надевают форму. В заранее подготовленных местах вскрывают двери, выбрасывают товары наружу, а потом навешивают фальшивые пломбы. Щипцы у них для этого при себе, но и револьверы тоже. По команде паровоз замедляет ход, ребята степенно соскакивают, подбирают выброшенное и на телегах увозят скупщикам. Если кто им мешает, того безжалостно казнят. Кондуктора поэтому не препятствуют, а, наоборот, помогают. И жив останешься, и деньгу заработаешь… А на станции Перово с бандитами в доле даже жандармы! Лыков вспомнил, как два месяца назад наблюдал похожее возле Чесменской платформы. А Запасов молча черкнул что-то в своей книжке, но комментировать не стал. – Первый участок опасен даже в дневное время, – продолжил Стефанов. – На Николаевской улице бандиты нападают на поезда с оружием в руках. Случаются настоящие бои между ними и охраной. Атаман там – знаменитый Савостьянов по кличке Савоська. А есаулом у него Митька Бакалейников, который лично убил, по слухам, двадцать шесть человек. Все его боятся, как огня… Он неугодных вяжет и насильно вливает в рот хлористого цинку, которым шпалы пропитывают. Мучительная смерть… Дислокация у банды где-то в Сокольничьих улицах, с Восьмой по Двенадцатую, а точнее не узнать. Ну и третье бандитское укрытие – это Котяшкина деревня. Там с одной стороны – пути Николаевской дороги, а с другой – Ярославско-Архангельской… – Погодите-ка, – остановил докладчика Лыков. – Котяшкина деревня в другом месте. Возле Миусской площади, между Оружейной, Долгоруковской и Четвертой Тверской-Ямской улицами. Старинный разбойничий притон. – В Москве, Алексей Николаевич, сейчас два притона с таким названием. Та Котяшкина, о которой я говорю, расположена в Алексеевском участке, вокруг станции Николаевка Митьковской соединительной ветки. Место много хуже, чем у Миусской площади. Как и в Андроновке, здесь тоже, почитай, каждый второй или вор, или жулик. А краденое принимают в каждом первом доме! Честного человека днем с огнем не найдешь. От полиции там приставлен околоточный надзиратель Цыбин. Богатый человек, давно уже куплен ворами и чуть ли не верховодит одной из банд. Вот такой у нас в городе пасьянс. Стефанов прервался хлебнуть чаю. Алексей Николаевич резюмировал: – Значит, криминальные места – это товарные станции и скупщики краденого вокруг них. А еще три бандитские местности: Новая Деревня, Сокольничьи улицы и окрестности Николаевки. Так? – Да. – Начнем с воров. Фамилии пристанодержателей нам известны, приемы краж тоже. Как поступим? – Окружить эти поганые дома, сделать там повальный обыск, – предложил фон Мекк. – Они, как я понял Василия Степановича, набиты похищенным. Вот и доказательства. Вы арестуете владельцев, артели крючников сами после этого разбегутся. Я заколочу дыры в заборах и сменю весовщиков и сторожей. Запасов покачал головой: – Прийти и арестовать на основании результатов обыска? Замучаемся доказывать, что товар, сваленный во дворе, краденый. – Отчего? Они не смогут предоставить документы на него. – И что? Скажет нам барыга, что купил по дешевке с рук, а бумаги оформлять не стал. Адвокатов наймет. Те нас и умоют… – А вы что предлагаете? – рассердился фон Мекк. – Наблюдать еще год? – Брать, но с поличным. Ребята зайдут на станцию, возьмут товар, начнут его через дыру в заборе наружу переправлять. Тут мы. Сразу всех и возьмем на краже. Крючники хозяина так просто не сдадут, вор вора всегда покроет. Они от него деньги получают. А тут улики, сговор – все, что нужно прокурору. Но Лыков возразил: – Мелко копнем. Ну, возьмем мы крючников и их хозяев, барыг, так сказать, первого порядка. А их друзья-перекупщики? А третий ряд? Нет, хватать – так сразу всю сеть. Фон Мекк еще долго возражал, он требовал прекратить хищения немедленно. С большим трудом сыщикам удалось убедить его в своей правоте. – Понадобится силовое прикрытие, – напомнил Лыков, когда спор закончился. – Сыскную полицию привлекать нельзя, она первая нас и продаст, предупредит воров. Дмитрий Иннокентьевич, вся надежда на вас. Дадите жандармов? – Железнодорожная полиция немногочисленна, – ответил подполковник. – Но в Москве стоит жандармский дивизион. Оттуда и возьмем людей, сколько понадобится. – Отлично. Теперь вы, Василий Степанович. Ведь не все сыщики продались? – Есть и честные, – подтвердил коллежский секретарь. – Найдете пять-шесть человек из состава МСП, которые нам помогут? – И больше найду, если потребуется. Моей правой рукой в железнодорожном дознании был надзиратель Бишовец. Опытный, смелый. Он, правда, вынужден был уволиться после моей отставки. Сожрали его люди Мойсеенко. Хорошо бы вернуть его на службу, а? – Для начала привлечем в комиссию по вольному найму, – ответил Лыков. – А когда сменим начальство МСП и начнем чистку рядов, примем Бишовца обратно. Еще люди есть? Которые не уволились, а пока служат? Василий Степанович стал загибать пальцы: – Гревцов, Баронин, Урусов, Фролов, Ксаверьев, Лагунов, Улупов, да вот Бишовец. Восемь человек, в ком я уверен. Эти сохранили порядочность. Был еще чиновник особых поручений Кельдебин, честный и знающий. Но Рейнбот его недавно выгнал, таким же манером, как и меня. – Пусть порядочные нам помогут. Жандармские вахмистры дознания не проведут, обыск не сделают, они только для устрашения. – Но как сыщики нам помогут, Алексей Николаевич? Для этого им понадобится поручение от Мойсеенко. А вы сами только что сказали, что он продаст нашу облаву. – Поручение им дам я, в рамках своих полномочий. – Через голову Мойсеенко? – Именно. – Дмитрию Петровичу сильно это не понравится. – Я на него плевать хотел. – Он побежит к Рейнботу. – И на него наплевать! – Но он пока еще градоначальник. Мы нарушим все правила. – На моей бумаге подпись премьер-министра. Там сказано, что я вправе давать указания местным властям, и они обязательны к исполнению. – Да, но давать их вы должны тем же самым Рейнботу и Мойсеенко. А не их подчиненным напрямую. Питерец терпеливо принялся объяснять: – Будет скандал, ну и пусть. Чем мы рискуем? – Головами тех порядочных сыщиков, которых призовем на помощь. Мойсеенко им не простит. Выгонят, как меня, а у них жены и дети. – Не успеет. И потом, я ему скажу несколько слов, и Дмитрий Петрович не решится начать войну. Стефанов скептически покачал головой. Лыков продолжил: – Многое еще будет зависеть от результатов нашей облавы. Надо ударить разом, в одну ночь накрыть всех воров и барыг. Арестуем сотни людей, это будет большое и трудное дело. Но зато как оно представит московское начальство? Приехавшие из Петербурга вскрыли такой нарыв. А местные терпели его годами. После такого кто посмеет обвинить ваших честных сыщиков? – Ну-ну… Так что я должен сделать? – Поговорить с теми, кому доверяете, приватно. Скажите им так: ничего не бойтесь, нынешнего начальства скоро не будет. А новому вы предъявите свою помощь комиссии Лыкова. Надо показать, что вы не молчали, не сидели сложа руки. – То есть я могу обещать им защиту? – Не только защиту, Василий Степанович. Вспомните разговор со Столыпиным. Он ясно дал понять, что дни Рейнбота на должности столичного[8] градоначальника сочтены. Значит, и Мойсеенко тоже. Как минимум его выгонят за бездействие, следствием которого стал такой разгул преступности. А может, и до суда дело дойдет. Московскую сыскную полицию ожидает большая чистка. И те, кто сейчас поможет нам с вами, могут рассчитывать на место в обновленной МСП.