Я потерла руки, чувствуя, как где-то там, в глубинах разума, где еще обретается дурь молодецкая и гениальные планы, зарождается великая мысль. – Так что там с нею? – поинтересовалась я презаботливо. А что, помощь девице в беде – первый шаг навстречу счастью. Главное, не спугнуть перспективой. И потому пусть лучше о деле думают. Да. Ксандр покосился на дверь и комод, явно прикидывая, достаточно ли тот тяжел, чтобы предотвратить появление свидетелей, но все же вернулся к девице. А та, как водится приличной девице, лежала себе тихонько, бледна и болезненна с виду. Самое время спасать. А вот то, что Ричард присел рядом, это уже… не подходит она ему. Категорически. Несмотря на редкий дар. Слишком самолюбивая и самоуверенная. – Ты, пожалуй, прав, – он провел ладонью над лицом. Потом осторожно, с нежностью даже, отчего у меня зубы свело, повернул голову принцессы влево. И вправо. Потом приподнял веко и заглянул в глаз. Я бы тоже заглянула, ну, чтобы в курсе дела быть. А то вдруг пропущу чего важного, но глаз был один, да и места рядом с козеткой не осталось. – Воздействие имело место. И подкреплялось не единожды… – он веко отпустил и поглядел на Ксандра. – Странно только, что оно взяло и слетело. – Чего тут странного. На ней вон, твои игрушки. Ксандр приподнял вялую руку, на которой переливался яркими камушками драгоценный браслет. – А заговаривал ты их на защиту. Вот и защитили. – Да нет, защита внешняя, хотя… – Ричард руку перехватил и пробежался по камушкам пальцами. – Скорее уж их энергия вошла в противостояние с тонкими оболочками заклятья. Тем более, было оно не блокирующим. Добавим еще само поле замка, близость Проклятых земель. – А мне объяснить? – я скрестила руки на груди. Еще ногой бы топнуть, но это уже совсем по-детски. И тотчас даже стыдно стало за свою несдержанность. Но Ричард осторожно уложил руку принцессы на грудь её. – Подойди, – он посторонился, и я подошла. Опустилась на ковер. Поглядела… нет, все равно не сочувствую. Вот ни капли. – Смотри. Ты ведь видишь? – Что? Я прищурилась. А ведь… будто дымка над головой вьется, только какая-то странная, рваная. Я хотела потрогать кусок её, но Ричард перехватил руку. – Не надо. Это может быть опасно. – Что это? – Остаточные эманации заклятья. Только странно, конечно… придворный маг должен был бы его увидеть. – Может, и видел, – как-то все взяло и сложилось одно к одному. – Думаешь? – Ричард сам коснулся дымки, и она осторожно обняла его пальцы. А потом впиталась в кожу. Сперва один клок, потом другой. – Может, он вообще его и сделал. Это вот заклятье. – А знаешь, – задумчиво произнес Ксандр. – Я, пожалуй, соглашусь. – Но зачем? – Из-за дара, – Ксандр обошел козетку и склонился над лежавшей девой. – Ты заметил? Она была вся такая… правильная. Очень правильная принцесса. А потом увидела мертвеца и раз, будто взяла и… – Переменилась. – Именно. И замолчали оба. А я… я смотрела на бледное лицо. – Там, во внешнем мире, некромантию, мягко говоря, не любят. И некромантов. Считают проклятыми. Темными. Боятся, – Ксандр говорил медленно, растягивая каждое слово. И честно, эта вот его манера изрядно действовала на нервы. – Хорошо, что вовсе не закрыли. – Если запереть дар, человек умрет. – Знаешь, далеко не для всех это было бы аргументом. Нет… допустим, дар проснулся. И судя по тому, как ловко она обращалась с этой покойницей, она точно знала, что делает. То есть, где-то как-то её успели обучить. Хоть чему-то. Как? И кто? Принцесса слегка нахмурилась и застонала. – Вряд ли с разрешения родителей. Скорее уж наоборот. А потом все вскрылось. И опять замолчал. Нет, я его бодну, честное слово. Я уже даже начала сочувствием наполняться, а он тут опять туманы напускает. К слову, туман аккурат почти и исчез. – Вот и выходит, что заблокировать дар не рискнули, а вместо этого сделали так, что она забыла о неподобающем увлечении. Скорее всего заменили чем-то другим. Более приличным. Ричард кивнул и вытер руки о козетку. Потом смутился запоздало и спрятал их за спину. – Пожалуй, ты прав. Тогда понятно. Действительно… дворцовому магу проще, чем кому бы то ни было наложить заклятье, а потом поддерживать. Возобновлять время от времени. – Именно. – И… что мы ей скажем? Спросил и оба на меня поглядели, будто я знаю, что нужно говорить в подобных ситуациях. Хотя… что уж тут. – Правду, – решительно ответила я. – Ей и так врали, выходит. И не только врали. Я поежилась, представив, что моя матушка… ладно, моей матушке на меня было глубоко плевать, но оказывается, что и в этом подходе есть свои преимущества. А вот так… взять и влезть в голову. Даже для блага. – Её потому и сорвало при всех, что границы размылись, – добавил Ксандр. И теперь он точно смотрел на принцессу с жалостью. – Она просто не понимала, что такое при всех не показывают, что… Принцесса тихо вздохнула. И открыла глаза. А глаза у нее оказались просто-напросто огромными. И черными-черными, как… как та тьма, что пряталась в зеркале. Только длилось это едва ли мгновенье. А потом чернота отступила, откатилась, растворилась в столь же неестественно-яркой зелени. – Что… со мной? – спросила Летиция Ладхемская почти шепотом. А я присела рядом и взяла её за руку. – Ничего страшного. Обморок. – Обморок? – хлопнули длиннющие ресницы, пробуждая в моей демонической душе зависть. – От волнения. Вы труп ощупывали. Вот и переволновались, – я помогла ей сесть. И принцесса коснулась головы. Поморщилась. – Болит. – Это просто мозг развивается. Как разовьется, так и пройдет, – уверила я, поглядев на Ричарда. – Воды подайте. Подали. И я помогла принцессе напиться. И мелькнула мысль, что не такая она… в общем, не такая… и злиться на неё, беспомощную, сложно. И вообще. – Матушка расстроится, – вздохнула Летиция Ладхемская презадумчиво. – Ей ведь донесут. Я не понимаю, что со мной и… и как оно вообще… я умела, а потом… это неподобающе. А я забыла. Но вы должны рассказать. А вот это было произнесено совершенно иным тоном. Как-то даже поверилось, что вот сидит принцесса. – Понимаете… – Ксандр поглядел на Ричарда.