– Знаешь… а ведь я… ведь и вправду, если так, то получается… это она? Та женщина, которая прокляла наш род. – А она прокляла? – Ну… скажем так, после её гибели все и пошло наперекосяк, – Ксандр покачал головой. – Вот и выходит… погоди. Давай я сначала расскажу, что знаю, а уже потом будем думать вместе. Итак, она выжила, но вынуждена была выпить остальных. Отца, брата… а потом их нашли. И вот тут становится непонятно. Он отметил, что ей удалось забраться дальше, чем он предполагал. К слову, имени он не упоминал. Странно, если подумать. Там было много всего, от описания её волос до того, сколько раз, уж извини, она на нужник сходила. Но не имя. – А зачем ему знать… сколько раз… ну… – Он следил, как работает её тело. Опасался, что болезнь слишком уж его изменила. Логично, если подумать. – Главное, что записи обрываются. Это тоже было странно. То он весьма подробен, пишет порой о совершеннейших мелочах. То вдруг ни слова. Причем довольно долго. Когда он снова вернулся к записям, почерк стал уже другим. И чернила. И сама бумага. Честно говоря, мне показалось, что это все вообще другой человек писал. – Еще один чернокнижник? Ксандр задумался. Так и замер, прикрыв глаза и скрестив руки на груди. – Тогда… эти записи я читал исключительно из любопытства. И порой пролистывал целыми страницами. Ну вот как-то не вязалось у меня с великим чернокнижником подробное описание коровьего стада, которое они встретили. Или жалобы на клопов в трактире. Да и… знаешь… действительно другой почерк. Жаль. – Что? – Эти записи сожгли. Потом. Мой… друг и наставник, он сказал, что так будет лучше. Что не стоит смущать неокрепшие умы. Что… лучше, если люди будут считать чернокнижников чудовищами, что не надо их очеловечивать. И что Сердце – слишком большое искушение. Ведь случается, что дети болеют. И даже у тех, кто способен позволить себе лучших целителей, все одно болеют. И человек, который любит своих детей, разве не согласится он обменять их жизнь на жизнь других? Мне это показалось весьма логичным. И я согласился. А теперь вот… память у меня хорошая. Но… что если и вправду другой? Если связать эту историю с тем, что знаем мы? – Что вы знаете? – прозвучал такой тихий голос. А дверь отворилась беззвучно, впустив демоницу. Та поежилась и обняла себя. И Ричарду захотелось тоже её обнять. Успокоить. Сказать… Вот что говорят в таких случаях, он понятия не имел. А Ксандр, смерив демоницу взглядом, сказал: – Да вот… обо всем понемногу. Глава 29 Где понемногу оживает прошлое «…и подарила ей бабушка красную шапочку, сказавши: «Вот, примерь, дорогая внученька. И никогда-то не снимай. Ибо зачарована она. С нею сумеешь ты понимать язык звериный, а еще видеть сокрытое. Но никому-то никогда не говори о том». Послушала девочка и примерила шапочку. Тут-то все и переменилось». Страшная сказка о ведьме, ведьминой внучке и звере, ею призванном во устрашение честного люда. Слушала, я слушала и… вот еще чернокнижник добавился, который то ли один, то ли два. А… три с учетом того, которого с собой вироссцы притащили. Симпатий к ним поубавилось. Вот вроде приличные люди, а тащут в гости всякую погань. Я даже головой покачала от возмущения. А потом села и задумалась. Как-то оно вдруг… складываться начало? Ну или почти. Раз чернокнижник, два чернокнижник… и зеркальце, и красавица раскрасивая, которая обличья меняла, что змея шкуру. Хотя что это я, змеи – животные приличные, в отличие от некоторых. – А если с самого начала… если предположить, – я покосилась на труп, который лежал тихо, под простынкой, и вряд ли подслушивал. Но сама близость покойницы как-то вот… не располагала. – Предположить, что это все и вправду связано. И потому Замок показывает нам картинки. Только… надо время установить. И Лассара найти. Ксандр с Ричардом переглянулись. И кивнули. Лассар отыскался в библиотеке, где, устроившись на полу, что-то тихо говорил Светозарному, который выглядел до того несчастным, что даже у меня появилось желание пожалеть его. Рядом с ним лежал меч. На колене примостилась та самая корона, выглядевшая на диво затрапезной. Даже вон ржавчина пошла по одному краюшку. – Доброй ночи, что ли, – сказала я вежливо и присела, юбку за краешки приподнявши. Ну, так, на всякий случай. А еще спряталась за Ричарда. А то с этими светлыми рыцарями никогда не знаешь, что им в голову взбредет. Еще сочтет, что это я ту девицу убила и возжелает спасти прочих, еще неубитых. – Доброй, – рыцарь поспешно поднялся и поклон отвесил. – Что удалось выяснить? – Да как сказать… – Ричард поглядел на Светозарного презадумчиво. – Что вы знаете о чернокнижниках?! – Подлые создания, продавшие душу тьме. – А если поконкретнее? – уточнила я. – Скажем, где они водятся, что творят и, главное, как их… выявить? Обезвредить. Артан выразительно возложил руку на меч. Понятно. Во всяком случае с обезвреживанием. В библиотеке мы и устроились. Лассар на полу, он вовсе с места не сдвинулся. Мне досталось мягкое кресло, которое Ричард притащил откуда-то из темных книжных глубин. Причем нес легко, будто бы весу в этом кресле не было. Сам он тоже на пол сел, на ковер, и ноги скрестил. Ксандр на низенькой скамеечке устроился. А Светозарный мялся, озирался, но вздохнул и тоже сел. Слушал он внимательно. Задумчиво. И губу пожевывал, так, что едва до крови не разжевал. – А в этом… в этом, пожалуй, есть смысл, – первым заговорил Лассар. – Честно говоря… вот девица мне просто не понравилась. Мне одному. Слишком уж она сладкой была. Как леденец. И взгляды притягивала. Он ненадолго замолчал. Пальцы огромной руки раскрылись. И коснулись. – Я думал. Ты тогда спрашивала про неё, девочка. И я думал. Долго. Чудесно. Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что думать – вообще крайне полезно. Особенно долго. – Вспоминал. Память у меня хорошая. А вот когда речь о ней, то будто в тумане все. – Ты с ней разговаривал. В парке. Я видела. До того как… извини, Ричард, собиралась тебе рассказать, а тут эта… девица. Я её не убивала. – Знаю. Она уже была мертва. И пару часов как. – Что?! Что-то к местным реалиям мне привыкнуть тяжко. – Её убили, выпив перед этим душу, – пояснил Ксандр. – А потом подняли тело и заставили напасть на тебя. Кровь, к слову, свиная. В пузыре была. Гадость какая! Но дышать стало легче. Нет, я её не убивала, только все одно не отпускало поганое чувство, что я виновна в этой смерти. Что можно было как-то помочь, спасти там… повязку наложить или еще что, а я растерялась. И из-за этой растерянности человек умер. Но если так… – Чернокнижник, – с важным видом кивнул Светозарный и меч уже погладил нежно. И вообще выражение лица его изменилось, сделавшись таким, премечтательным. Вот, полагаю, героическое сражение с подлым чернокнижником ему куда более по душе, чем всякие там короны и древние Империи. – Именно. – Надо… – Я отправил Легионеров. Его задержат, – уточнил Ричард. И Светозарный вздохнул препечально. Ну да, где тут место героическому подвигу, когда другие задержат. – Так вот, – я поерзала, а хвост сам на колени лег. – Я видела в парке тебя и эту девушку. Хотя, конечно, выглядела она немного… не такой. В том смысле, что вся в золоте. И она с кем-то говорила. По зеркалу. Пересказ много времени не занял. И снова стало тихо. – Выходит, и вправду связаны были. Правда, про зеркало он не писал, – Ксандр потер подбородок. И камушки на перстнях его заблестели.