Она махнула рукой. – У матушки с отцом не останется другого выхода. А то и вовсе… это хороший повод. Давно уже ходят разговоры, что в прежние времена государством управлял совет достойных. Так что… возвращаться нельзя. И все кивнули. – Меня тоже дома не ждут, – сказала Брунгильда как-то тихо и несчастно, отчего появилось желание обнять её, утешить. – Даже наоборот теперь… Никас ведь… все одно племянник. Родная кровь. А что сволочь, так это со всеми случается… вернусь и чего? Спросят, где он? – А где он? – Этот… который неживой уволок. Может, посадил куда, а может, и вовсе сожрал. – Это вряд ли, – Ариция Ладхемская осторожно погладила островитянку по руке. – Он с виду человек приличный и не станет жрать всякое там… или ты его любишь? – Кого?! – удивилась Брунгильда. – Не знаю… Ксандра? – Окстись! – Тогда этого… хотя, конечно, извини, вкус у тебя странный. – Тебя не спросила. – Тише, девочки, – Мудрослава Виросская подняла руки. – Поругаться еще успеем. Надо решить, что делать. Я-то вернуться могу, но… это многое осложнит. Боюсь, у нас дома тоже не все спокойно. И слухи опять же… замуж мне больше не выйти. – П-почему? – собственный голос показался Теттенике донельзя жалким. – Да потому что я эта… Повелительница Разума, – она потерла лоб. – Не было печали. Кому надобна жена, которая такое умеет? А если я не только зверями повелеваю? Ведь найдутся такие, что скажут, раз зверь, то и человек. И еще потом заговорят, что я на брата тоже… Принцессы переглянулись и вздохнули. Хором. – Никому не придется возвращаться, – Теттенике обняла подушку, от которой пахло розой. Но теперь этот запах внушал отвращение. – Мы все тут умрем. – Вот… знаешь, это не то, что я хотела бы услышать, – проворчала Ариция Ладхемская и огляделась. – Может… чаю попьем? Поговорим о… делах наших скорбных. – Мы… – Умрем, я слышала. И что, теперь нам без чаю сидеть? Пока-то мы живы… – У меня тут вот… сушеное акулье мясо, – Брунгильда сняла с пояса мешок. – Оно соленое, но я вот люблю… если кто попробовать хочет. – Орехи в меду, – Мудрослава поставила на стол низкую банку. – Лесные. И мед липовый. С детства обожаю. – Лепестки розы в сахаре, – рядом с первой банкой встала вторая. – Знаете… с чаем оно всегда думается проще. Только еще бы найти кого… тут есть служанки? – Были, – Теттенике окончательно успокоилась. Почти. Она… она никогда прежде не пила чай вот так, чтобы с кем-то… с кем-то… вроде подруг? И подруг у неё не было. И сейчас нет, не стоит обманываться. Но чаю внезапно захотелось прямо до жути. – Они меня боятся, – призналась она. – Было бы чего, – хмыкнула островитянка, потянувшись. – Ты же вон, что тростиночка… дунь и унесет. – Меня прокляли. – Подумаешь… – А еще… я вот… я ведь видела. На самом деле видела! – Тише, – Мудрослава Виросская подошла и обняла. – Мы верим. О том и пришли поговорить… нам самим надо решить, что делать. Всем. И лучше бы вместе. Тогда и шансов выжить больше будет. Понимаешь? Теттенике кивнула. – Но чаю сделать надобно. Чай подали. Бледная до серости служанка принесла тяжеленный поднос, который разве что не бросила на стол. – Ишь ты… – покачала головой Летиция Ладхемская. – Матушки на них нет… – Она просто думает, что я убила ахху. А это… это… ахху – благословенные. Они дочери Великой Матери. И нет в степи никого, кто бы оскорбил ахху. А теперь выходит… – Теттенике понурилась. Но в одну руку ей сунули чашку с чаем, а в другую тонкую полоску мяса. – Ты ешь, – тяжелая рука погладила по спине. – Оно сытное. И успокаивает. – Итак, – Мудрослава осмотрела собравшихся. – Очевидно одно, что возвращаться домой нам никак нельзя. Стало быть, нужно найти способ остаться здесь. Но тут есть некоторые проблемы. – Мы все умрем, – пробурчала Теттенике, пытаясь разжевать деревянное мясо. Как ни странно, но это и вправду успокаивало. – И это тоже. Но куда серьезней тот факт, что один Повелитель Тьмы не может жениться на пятерых сразу. Все задумались. А Летиция меланхолично уточнила: – На шестерых. Ты демоницу забыла. – На демонице жениться не обязательно. – Может, и так, но он же ж слишком порядочный. По морде видно. Такой только женится… так что считай и её сразу. А лучше только её, – Мудрослава задумалась. – У меня вон брат неженатый… – Где? – Там, – Мудрослава махнула рукой. – Не важно… – Не скажи, – Летиция вцепилась в акулье мясо и глаза прикрыла. – Неженатый брат – это очень даже важно. Я бы сказала жизненно важно. – У него характер… – У кого его нет? – А мне вот Ксандр нравится… – Ариция понюхала чай. – Хотя, наверное, он будет против. – Зачем тебе мертвый муж? – Живые меня раздражают. Не знаю, это из-за дара или в принципе, но вот… – она тяжко вздохнула и оглядела принцесс. – Замуж у всех выйти не получится. Иначе надо. – Как? – Обыкновенно. Без замужа. Без замужа если, то оно даже лучше. Смотри, ты… – палец указал на сестру, которая все так же задумчиво мусолила мясо. – Ты можешь видеть причину смерти. Это очень полезный дар. Я… у меня тоже имеется. – Какой? – встряла Мудрослава. – Не думаю… – Она мертвецов поднимает, – Теттенике чай пригубила. – Я видела. Ну там, когда… – Мы все должны были умереть? – Должны будем, – уточнила она. – Выходит, мне открыто будущее? Она слегка нахмурилась, пытаясь понять, полезно это или не очень. С одной стороны, несомненно. А… с другой? Ну вот увидела она тот город и как все умирают. И что? Одна лишь бессоница. – А я наоборот в прошлое могу, – Брунгильда осторожно слизала лепесток розы. – Только толку-то? – Не скажи. В иное прошлое заглянуть надо. – Я вот… я вот драконом управляю, хотя тоже… конечно. – В хозяйстве дракон всегда пригодится. Особенно если там заседание какое… Совета. Или вот послы иноземные с визитом. С драконом, небось, визиты легче проходить будут, – Летиция облизала пальцы. – Хорошо… итого, у каждой имеется дар, от которого там… в общем, лучше не признаваться бы вообще, что он есть, да поздно. Хотя вот…