Икнула Летиция, прикрыв глаза, потом взмахнула руками: – Ах, мне дурно… – Это от того, что едитя мало, – заметила рябая девица, разглядывая стену с превеликим интересом. – Оттого и случается… всякое. Она облизала ложку. – Даме благородной следует проявлять умеренность, – заявила пухлая женщина, которая сидела рядом с ладхемскими принцессами. И с решительным видом отодвинула третье пирожное, правда, проводив его печальным взглядом. – Ибо потакать телесным слабостям значит развращать душу. Мир полон искушений. И только человек, готовый преступить через страсти земные, познает… – Вот, значит, как это было, – Светозарный поднялся. А с ним и островитянка, и человек в мятом камзоле, который выделялся средь свиты какой-то слишком уж бросающейся в глаза неказистостью. – Боюсь, точно сказать, как это было, невозможно, – вынужден был признать Ричард. – Это… создали много позже. – Ужас ужасный, – Летиция ладхемская старательно обмахивалась веером. – И аппетит портит. – Зато умеренность проявлять легче, – не согласилась рябая девица, вытирая пальцы о платье. – Вот глянешь и сразу осознаешь, что надо скромнее быть. А то же ж… восстанет. – В нашей библиотеке, – заговорил человечек в мятом камзоле, этот камзол одергивая. Он подошел почти вплотную к барельефу. – Сохранились лишь некоторые упоминания. Да и то достоверность их весьма… сомнительна. Знаю, что весьма многие ученые мужи склоняются к тому, чтобы признать падение Империи следствием великих природных бедствий. А демоны… в демонов, уж извините, мало кто верит. И почему-то поглядел на демоницу. И так поглядел, что Ричарду донельзя захотелось отвесить наглецу затрещину. Желание было острым и совершенно неподобающим. Но чего он смотрит? И так… внимательно? И главное, с интересом, причем не только научным. А… в общем, желание росло. Глава 4 О вере в сверхъестественное и прихотях памяти человеческой «В гостиницу «Белый лебедь» требуется ввиду начала сезона разная прислуга, в особенности горничные. Прислуга безусловно должна быть опрятная и трезвая» «Ладхемские новости», раздел «Объявления» – Совсем не верят? – уточнила рябая виросска, старательно пережевывая кусок ветчины. На вилке перед носом её висел еще один, а взгляд девицы был устремлен вовсе не на Ричарда, потенциального супруга, но на тарелку, где оставалась еще ветчина. – Скажем так, многие склоняются, что во времена прежние люди обладали куда более примитивным разумом, а потому неверно толковали всякого рода естественные проявления силы, – гость произнес это и покраснел. Густо. – Но вон же ж… демоница, – девица махнула в мою сторону вилкой, и ветчина сорвалась, но упасть ей не позволили. Кусок был пойман и отправлен в рот. Она и пальцы облизала. – Сидит. Мается. – Почему мается? – поинтересовалась степнячка, тоже на меня поглядев. Осторожненько так, словно стесняясь собственного любопытства. – Тварям бездны, – возвестила круглощекая дуэнья, – немочно в мире людей, особенно, когда в одном месте собираются люди благочестивые. И подбородки задрала. Все три. Отчего на меня сразу благочестивостью повеяло. – И вообще, – Ариция Ладхемская отвлеклась от барельефа, чтобы одарить меня ревнивым взглядом. – Может, она не демоница даже. – А кто? – удивилась островитянка. И тоже поглядела. Недружелюбненько так. Будто примериваясь, как меня секирой приложить, чтоб наверняка. – Не знаю, – принцесса пожала плечами. – Как понять, демоница она или нет? – У нее рога, между прочим, – заметила старшая ладхемка. – Может, приклеенные… – Трогать не дам, – предупредила я на всякий случай. И когти выпустила. А то ишь, освоились. Сперва потрогать дай, потом поскрести. Опомнится не успеешь, как вовсе отпилят. А я к ним, между прочим, привыкнуть успела. – Но даже если и настоящие, – ладхемка не собиралась сдаваться. – Это еще ничего не значит! Может… может, она много скорлупы яичной ела. – А от этого рога растут? – степнячка распахнула и без того огромные глаза. – Наш целитель утверждал, что скорлупа яичная очень полезна для волос и ногтей. Некоторые дамы принимают порошок с нею. И еще с толчеными ракушками, – снисходительно пояснила Ариция. – Но вот возможно, что если слишком уж увлечься, то происходит… всякое. – По-моему, – осторожно заметила виросская красавица, до того державшаяся словно бы в стороне. – Крайне невежливо обсуждать кого-то в его или её присутствии. Именно. – Даже демона. – Это еще доказать надо… – не отступилась ладхемка. – Тем более. Не имеет значения, демон или нет, это… нехорошо, – она явно собиралась сказать что-то иное, но в последний момент передумала. – Что же касается прочего, то… у нас не столь древние библиотеки, однако в храмах помнят темные времена, когда земля рыдала огненными слезами и исторгала мертвецов. А те, поднимаясь из могил, несли смерть и разрушения. Она поднялась и подошла к полотну, которое разглядывала внимательно. И не только она. Мрачно гладила толстенную косу островитянка. Перебирала круглые бусины дочь степей, и пусть на лице её застыла маска безмятежности, я все одно ощущала скрытую внутри тревогу. Неестественно алыми губами улыбались ладхемские принцессы, вновь же похожие друг на друга, что близнецы. Но это из-за косметики. Я понимаю, что красота – страшная сила, но иная чересчур уж страшна. – Это было давно, – голос Ричарда разрушил такую тяжелую неудобную тишину. – Очень давно. Но мы помним. Он коснулся ладонью груди. А я… я встала. И подошла. Не знаю, зачем. Это… это неправильно и глупо. И вообще о другом думать надо. Но мне показалось, что мое место здесь, за его плечом. И Ксандр отвернулся, скрывая выражение лица. А Светозарный слегка нахмурился. Кажется, по долгу службы, к демонам он относился без симпатии. Плевать. И на него. И на девиц. Смотрят тут. Ричард ведь не привык, чтобы на него смотрели. Столько людей и разом. Это… это действует на нервы. Я осторожно коснулась руки, и Ричард посмотрел, как показалось, с благодарностью. – Тьма еще там. В сердце города. И Младший бог спит. Сон его будет длиться, пока сильна старая кровь, – это он уже произнес куда спокойней. – Но она не способна связать всю тьму. Снова тихо. И слышно, как ровно, спокойно, бьется его сердце. Мое стучит нервно. Я тоже не люблю, когда на меня смотрят. Особенно так, скептически. И… ревниво? Смешно. Ревновать и ко мне? – Есть предсказание. Пророчество, если хотите, – заговорил Светозарный отводя взгляд. Только угол рта его дернулся. – Сделано оно было много сотен лет тому, юной девицей, на которую снизошла благодать. Сочувствую. Девице. С благодатью не всякий справиться способен. – Она была чиста и принадлежала знатному роду… – Вы говорите о Кессарии Благословенной? – уточнил тот, в камзоле. Надо будет имена выписать, на бумажку. И выучить. Или хотя бы бумажку с собой таскать, а то неудобно как-то. – О ней. – У нас многие спорят, была ли она и вправду благословенна… храмы… храмы не считают её святой.