Пролог Внеочередная сессия «Группы 16», 29 июня 2039 г. — У вас тоже видели таких зелёных человечков? — Человечков – нет. Видели маленькую субмарину, которая двигалась с совершенно невероятной скоростью, а потом ещё и поднялась в воздух. — Маленькую? У нас есть сведения о быстром перемещении под водой объекта размером с дом. — Под водой? Если это то, о чём мы все подумали, то что мы можем противопоставить? — Есть предложение – создать международную подводную базу. Пока одну, но прямо сейчас. Если даже тревога ложная, то новые технологии всё равно не лишние… Глава I. Тридцать три и дядька Чернонегр К.б.н. Андрей Богданов, 31 декабря 2039 г. — В семинарскую, срочно! — шефа явно подняли с постели, где он, по обыкновению, заранее дремал перед новогодней ночью. — Герт, вы тоже! Возьмите вот, вскроете та-ам, — почтенный доктор медицины Грегори Казерта зевнул, как шерстистый бегемот. — Что за конверты – сам не знаю, мне такой же передали. — Что случилось? — Да дьявол его знает! Прибежала Мелли с пачкой конвертов, сунула три штуки для нас и дальше помчалась. — Что, даже не потребовала обращаться к ней «матроска Томпсон»? — Герт всегда стебается над феминистками, даром что голландец. А уж над такой карикатурной суперамериканской суперфеминисткой, как Мелани Томпсон… — Мистер Босвелт… — тут, видимо, шеф сообразил, что и сам только что некошерно назвал эту заразу «Мелли», и не стал пугать Герта Сибирью. У них это уже традиция – чуть шуточка, так сразу: «Мистер Босвелт, вас никуда потом на контракт не возьмут, и поедете в Сибирь к Андрею!» — Нет. Не потребовала. Идём. Семинарская у нас на станции в том же отсеке, где и лаборатории. А отсеков на этой экспериментальной полуподводной станции несколько – тут и экспериментальная мастерская, и экспериментальные склады, и доки для экспериментальных субмарин, только жилой модуль не экспериментальный – обычные каюты на двоих. Станция подчёркнуто международная, даже плавает в нейтральных водах посреди Атлантики. Вот это, между прочим, предельно странно. Если бы мы тут только океан изучали и переводные коммуникаторы совершенствовали, а то ведь и оружие! Ну да, Россия, Китай, Штаты, Европа и прочие в темпе создали полгода назад совместную опытную станцию, а потом ещё взяли и начали совместно разрабатывать оружие. Умному, как говорится, достаточно. Остаётся только один вопрос – против кого именно дружим? Однако! К семинарской подтягивался весь штат опытной станции. Это песец, и он пришёл. То есть само по себе «свистать всех наверх» – это «аврал», а вот повод для аврала – уже «песец». Опять, что ли, война с марсианами, как сорок лет назад? Именно этот вопрос я и задал Шурику Матюшину. Если кто из нашей русской четвёрки в курсе, то именно он. Пилот «Барракуды» как-никак. Это нам Сунь-хунь, китаёза милитаристская, не говорит ничего, а пилоты знать могут. — Война не война, а мобилизация точно! Я только что нам нового начальника привёз! «Барракуду» за ним погнали, не «Тритон»! Сечёшь? Секу, конечно. «Барракуда» в принципе не для перевозки начальников, это экспериментальный боевой самолёт, который ещё и под воду умеет. Навязчивая идея столетней давности, но британские учёные таки сделали это. Нет, точно Большой Песец. Если бы просто новый комендант вместо Сунь-хуня, то и приехал бы после праздника, а не «Барракудой» в новогодний вечер. «Тритон», кстати, тоже летающая подводная лодка, только десантная, по сравнению с «Барракудой» – черепаха. Мы сели вместе. Мы – это мы с Шуриком, Кит Проливин, он тоже учёный, только физик, и «матрос» Витёк Курченко. Такая вот маленькая Россия. Нас всего-то тридцать три богатыря на этой научной станции. Комендант Сунь Цзюй, он же завхоз, он же (за глаза) – Сунь-хунь. Четверо пилотов – двое на «Тритоне», по одному на двух «Барракудах». Восемь матросов (ну понятно, что на самом деле спецназ какой-то, но все их почему-то «матросами» называют) – немножко охраняют, но в основном всякое подводное оружие испытывают. Десять технарей в своей мастерской. И нас, шпаков яйцеголовых, тоже десять. Так что каждый восьмой – русский. — Все здесь? — это Сунь-хунь. Не один – с каким-то мулатом. — Приказываю вскрыть выданные конверты! Ещё где-то минуту мы все изучали одинаковые строчки: «Такой-то… откомандировывается в распоряжение руководителя Особого проекта Антона Кабрала». Шурик ещё подмигнуть успел – вот он самый стоит, залупа африканская! Оно и правильно, где тридцать три богатыря, там и дядька Черно… Чернонегр! Что характерно – каждому, как выяснилось, подписал бумагу его собственный начальник… Старший лейтенант ВМФ Александр Матюшин, 31 декабря 2039 г. Да наш он, русский, негрила этот португальский! Даже зовут его Антон, а не Антонио. И язык для него, главное, родной – уж не спутаешь. Но моряк – вряд ли. Ладно, послушаем, что скажет. Наверняка насчёт того, что «войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется». Такие базы, как наша, просто так не строят. А ведь только вчера Джанни Альбертини вернулся с поисков пропавшего корабля, пошёл доложить Сунь-хуню… и уже от него не вышел, пока я сегодня Кабрала этого не притащил. Приказ был – срочно в Лиссабон и сразу с ним обратно. Выдернули из отпуска, он сказал, и приказали принимать командование. Нет, точно Гигантский Песец. — Здравствуйте. Я полковник Кабрал, — мулат слегка повернулся к кучке учёных. — Доктор философии Кабрал. Руководитель Особого проекта, у вас в предписаниях сказано? Раз здесь все с допуском, давайте без бюрократии – командир обороны всей планеты. Опять алики, как в девяносто девятом! Алики? Ах да, aliens. Чужие. Инопланетяне. Пришельцы. В девяносто девятом меня, как говорится, и в проекте не было, так кто ж ту войну не знает? Да, раздолбали в конце концов базу этих аликов на Марсе, но кто сказал, что она одна такая была? И на Земле уже после войны нашли лабораторию, где пришельцы людей с сектоидами[1] скрещивали. Ох, не завидую я потомкам тех гибридов – все от них шарахаются, но не убивать же их всех было тогда! Дети ведь, и почти человеческие. Только глаза чужие да псионические способности выше человеческих. Во всяких хитрых войсках их прилично, мутантов этих. И у нас, конечно, не без этого – вон сидит «матрос» Фербер рядом… — Подозрительная активность, — продолжал Кабрал, — отмечалась уже с лета. Начали наблюдаться какие-то объекты, похожие на пресловутые «летающие тарелочки», но в воде! Конечно, никто и не подумал, что это чьи-то субмарины, поскольку в воде с такой огромной скоростью двигаться, как все считали, невозможно. Да, «Барракуда» может какое-то время давать больше двух тысяч узлов, но не четыре же! И вот два дня назад внезапно пропал со всех радаров круизный лайнер «Гиперион»… Знаю я этот «Гиперион». Ретро для богатеньких буратин, копия парохода столетней давности, чуть ли не «Титаника». В каждом рейсе на нём столько олигархов и «олигофрендов», что все сетевые газеты третий день завывают, как кот, которому медведь на конец наступил. Значит, олики пошли на мясо аликам? А на экране пошла видеозапись с «Барракуды» Джанни: — Обратите внимание, такая пробоина не может получиться при взрыве! Какое-то лучевое оружие, причём луч был не непрерывный, а двумя-тремя импульсами. Картина напрашивается явно: субмарина подвсплыла рядом с лайнером и торпедировала ниже ватерлинии. Именно субмарина, надводный корабль заметили бы до выстрела, луч – не ракета и за горизонт не бьёт. Конечно, первая версия – какие-то террористы, но сложновато для них. Совершенно неизвестное оружие, тогда как хватило бы обычных торпед? И главное! Альбертини приблизился к потопленному «Гипериону» свободно, но когда потом американский флот вышел в нужную точку и попробовал спустить глубоководный аппарат, оказалось, что тот проникнуть внутрь корпуса не может! То самое отсекающее поле марсианских пришельцев. Наши-то субмарины им тоже оборудованы с самого начала, иначе не смогли бы с такой скоростью двигаться под водой. — А разве на небольшой батискаф можно генератор поставить? — удивился Кит. — Пока не получается. Пришлось ждать, пока поле само исчезнет. И в отсеках лайнера не обнаружили никаких трупов! При этом все шлюпки оказались на месте. Понятно, что похитить команду и пассажиров могли и люди, но очень уж похоже на действия пришельцев сорок лет назад. Чего-то в этом роде мы ждали давно, были серьёзные подозрения, что рас пришельцев гораздо больше, чем нам известно на сегодня, и на Марсе поселились только чисто сухопутные расы, а водные и земноводные оказались в наших океанах. Откуда информация – не знаю, это или такие секреты, к которым мы не допущены, или, наоборот, совершенно шизофренические версии. Мне только намекнули, что решение о создании этой станции летом принималось не на пустом месте и что проект «X-COM» на самом деле никогда не закрывался. Итак, сегодня утром на уровне правительств «Группы 16» принято решение о создании Особого проекта на базе этой станции. Теперь станция именуется базой «Прима». Будут и ещё базы, но пока вся надежда Земли – это мы. Кстати, мы полчаса назад то ли затонули, то ли были затоплены, — Кабрал ядовито ухмыльнулся, — в общем, тридцать четыре совершенно секретных утопленника. На самом деле, конечно, базу просто переведут в подводное положение. Но! Нам наверняка придётся устраивать «мозговые штурмы», поэтому секретность только от «мирового сообщества», а внутри базы – никаких секретов друг от друга! Не только учёных касается. Есть идея – сразу расскажите. Да, какие исследования сейчас ведутся на базе? Вот прямо сейчас? Узнав, что на подходе у учёных миниатюрные гаусс-ускорители, подводные датчики движения с памятью и моментальные подводные аптечки, полковник распорядился: — Так. Все силы – на аптечки! Во-первых, уникальная вещь, а во-вторых, скажу честно, финансирование у нас недостаточное… впрочем, когда это на войне всего хватало? Придётся делать эти аптечки на продажу, мощности на базе есть. Так что берите в помощь инженеров и ставьте на поток производство! Скоро прибудут ещё учёные, тогда и продолжим гаусс-ускорители. Все штатские и пилоты свободны, идите уж наконец встречать новый год. Но смотрите мне, первый тост – за нашу победу!.. Матрос X- COM Виктор Курченко, 31 декабря 2039 г. Эх, если бы на флоте все так одевались по тревоге, как шпаки умеют с собраний смываться! Несколько секунд – и остались только полкан с Сунь-хунем и наша восьмёрка. Хотя какая там восьмёрка – клубок морских змей скорее. Мы же из разных стран все и подчинялись до сих пор каждый своему командованию, а страны-то – «потенциальные противники»! Так что не особо дружили, приглядывали друг за другом. Кто же знал, что теперь нам в бой вместе идти? Надеюсь, китаёза наш уже просветил нового начальника, что пиндосы тоже не обязаны дружить ни с англичанами, ни даже друг с другом. Они этого и не делают. Тем более что не пиндосы даже, а пиндоски. Да, вот именно. Две «боевые подруги» на нашу голову. «Наглосаксов» у нас вообще-то трое. Ричард Тальбот, сэр в херском поколении. На «Дика» обижается, но делает вид, что он выше этого – где уж нам, низшим народам, знать, что в Англии имя «Дик» – нарицательное, наоборот, для человека из простонародья? Приятельствует только со Спенсером Чейни, благо тот лидерство сэра Ричарда признаёт безоговорочно – новозеландец, что с него взять? Ну и Мелли Томпсон, зараза наша за грехи. Герт, который «биолух», они с Андреем вместе работают, утверждает, что «томпсоном» нужно назвать единицу измерения феминизма, как только он феминометр изобретёт. Представьте себе культ американской исключительности в степени культа женского превосходства… а теперь прошу поиметь в виду, что это всего лишь один миллитомпсон. Вторая фемина, она же вторая американка, хоть без этих заморочек. А зачем ей, когда она и так мульти-культи? Дебора Веласкес, прошу любить и жаловать. Родители видели её большей янки, чем сами англосаксы, отсюда и ветхозаветно-пуританское имечко, но мексиканцем там сейчас быть моднее и проще, хоть и не так прибыльно. Впрочем, насчёт «угнетения латиноамериканцев» Дебора тоже не парится, просто молча перенастроила себе коммуникатор на испанский язык. Теперь фрицы. Рудольф Фогель, «осси»[2], и Матиас Фербер, он австриец с сектоидной примесью. Как он выглядит, спрашиваете? Как мутант и выглядит. С ними у меня вендетта приколов. Сунь-хунь, когда нас друг другу представлял, оговорился и вместо «Курченко» сказал «Куркенко». Фогель тогда заржал, кинул зигу и скомандовал: «Хальт! Матка, курка!» Он не нацик ни разу, просто достала мужика пресловутая политкорректность, а Россия – как раз дырка в стене политкорректности, в обоих смыслах. Ну ладно, фамилия за фамилию! «Фогельфербер» (это я удачно зашёл!) – по-немецки «красильщик птиц», вот я и нарисовал Матиаса, который засунул палец в зад какой-то абстрактной птице и окунает её в кастрюлю с краской. Ну и поехало с тех пор – достаточно сказать, что портрет Гитлера на мишени и за прикол-то между нами не считался. Каюты у нас на двоих, значит, методом исключения выясняем, что осталось представить только моего приятеля и «сокамерника». Даниэль Сентено его зовут, из Колумбии. Мы всё шутим, что засланец кокаиновых баронов, на что этот индейский сфинкс только загадочно улыбается. А если и засланец, то пофиг – мир, дружба, легалайз! Между прочим, он ещё и стреляет лучше всех. И ваш непокорный слуга, наконец. Потомственный севастопольский моряк и один из первых граждан русского Крыма – родился точно в день воссоединения Крыма с Россией. Сослан, по-другому не скажешь, на «Приму» за патологическую для моряка страсть к личному оружию. На корабле же оно только для караула, но всё равно неинтересно как-то по команде и в команде давать залп ракетами. Подал было рапорт о переводе в боевые пловцы, но вместо этого оказался здесь. Сдаётся мне, что и остальные наши мореманы – такие же. Из ряда вон выходящие, в исходном армейском смысле. — Первое, — начал Кабрал. — Я в курсе, что вы моряки и морпехи, но не элитные боевые пловцы. Полагаю, всех интересует, почему вместо вас не прислали опытное и уже слаженное подразделение «котиков» или типа того? Потому что политика, чтоб ей мандой трипперной каракатицы накрыться! Слаженное – значит, не сводное, а из какой-то одной страны, и хрен там наверху договорятся, из какой именно! И потом, они слишком профессионалы. Обратная сторона любого профессионализма – привычка действовать по шаблону. Пусть проверенному годами, но шаблону. А у нас почти полная неизвестность, всему придётся учиться практически с нуля, и не факт, что профи переучатся быстрее, чем вы научитесь. Тем более что все уже привыкли к нашему оружию, вы же сами его не просто испытываете, а ещё и в разработке участие принимаете. Товарищ Сунь, какое оружие есть на складе? — Всё опытное и мелкосерийное, но боеприпасы можно купить, доставят быстро. Вот полная сводка, — Сунь-хунь протянул планшет. Да я и сам знаю, что у нас за оружие. Дротиковые пистолеты – мощность так себе, но для боя на корабле в самый раз. Гарпунные автоматы, их уже кое-где принимают как штатное вооружение. Газовые винтовки «Скорпена» и «Актиния», экспериментальные. «Скорпену» вообще приспособили, чтобы и на суше стрелять можно было, но, правда, очередями не получается. Из «Актинии» можно, но зато она только в воде работает. Стреляют обе и чем-то типа пуль, и миниатюрными гранатками, можно зажигательными. Ещё есть ручной торпедный аппарат, несколько подводных гранат «Магна» и «каракатицы», чтобы чернильные завесы в воде ставить. А вот сетей и шокеров всяких нет, полицаям под водой демонстрации не разгонять. — Второе. Скоро на «Приму» доставят партию экспериментальных бронескафандров. Развитие технологий ещё той войны, создают силовое поле, значительно снижающее сопротивление воды, то есть в них под водой можно не только плыть, но и бежать. Ну, «бежать» – громко сказано, скорее быстро идти пригнувшись, как против сильного ветра. Понятно, что такое поле будет не усиливать защиту, а наоборот! Поэтому под выстрелы противника не подставляйтесь, не хуже меня ведь знаете, что под водой почти любое ранение смертельно. — И наконец, самое главное! — закончил полковник. — За вами сохраняются воинские звания, выслуга лет, денежное довольствие – в общем, всё, что у вас было в национальных вооружённых силах. Но вместе с тем вы с сегодняшнего дня становитесь оперативниками X-COM. Да, именно X-COM! Этот легендарный проект вообще-то никогда не закрывался, а теперь и официально возрождён. Всем вам присвоено звание «матрос X-COM». Нет, вы не ослышались – начинаете с простых матросов, но будут победы – будут и следующие звания. Тем более что здесь вас всё равно «матросами» называют, не будем нарушать конспирацию. Оказывается, я уже двадцать часов как матрос. А был-то лейтенантом… Полковник Антон Кабрал, 1 января 2040 г. На флоте все дела – срочные, но отдыхать тоже надо. По Гринвичу уже полдень, а на базе «Прима» – девять часов утра. Ну и что бы изменилось, начни я шуршать ночью? Всё равно главное – деньги, а их не я печатаю. И не от меня зависит, как быстро учёные разработают аптечки на продажу, а «морские дьяволы» притащат трофеи. А вот накосячить с недосыпу – как два пальца об асфальт. Начинаю с того, что заказываю модули для баз – два шлюза и два склада. Баз будет три, это моё решение. «Прима» притоплена посреди Атлантики, значит, ещё база «Чагос» в середине Индийского океана и «Меганезия» – в Тихом, ближе к американскому побережью. Поскольку секретность, модули доставят на американскую базу Диего-Гарсия и на Гавайи, а оттуда мы уж сами притащим «Барракудами» куда надо. Шлюзы типовые, Альбертини с Матюшиным уже сегодня их установят, а вот склады ждать десять дней. По-хорошему если, надо бы сразу заказать ещё сонары и доки, но деньги, деньги!.. На «Приме» тоже и сонар нужен помощнее, и аликов живых где-то держать потребуется для опытов. Тратим дальше. Ещё десять физиков, химиков и биологов. Пока только десять, плюс те, что уже работают. В лабораторном отсеке и на полсотни исследователей места хватит, но опять же деньги! Учёные – народ капризный, а на военной базе и риск, и секретность, и субординация, и график работы сумасшедший – только хорошие деньги могут перевесить. И ещё два матроса – потери личного состава, к сожалению, будут, этого не избежать. Матросы, понятно, не хотят о смерти думать, а вот командиру суеверным быть нельзя, для меня в приметы – значит в поражение. Ну и оружие по мелочи заказать. Ещё одну «Актинию» на всякий случай, а то на складе только одна, и два магазина разрывных зарядов для неё. Десять сенсорных гранат. Хорошая штука – кинул заранее в проход, и противник уже не пройдёт. Десять подводных фонарей – ночью или на приличной глубине без них никуда. И десять термических парализаторов, чтобы аликов живьём брать. Осталось только решить, какое оружие ставить на «Барракуды». «Аякс» и «Уран» – хорошие торпеды, но небольшую лодочку разнесут вдребезги, нечего захватывать будет. Значит, пока обе «Барракуды» на одной базе, ставим Альбертини что помощнее – шесть «Аяксов» и три «Урана», больше не влезет. А Матюшину – две пушки, специально для охоты на мелочь пузатую. Вроде всё, теперь можно вызывать Суня и поручать ему оформить заказы… Матрос X- COM Виктор Курченко, 4 января 2040 г. Нас теперь уже не восемь, а десять. Пополнение – Штефан Гункель и Рене Дагалье. Не немец с французом, как мы сначала подумали, а два швейцарца, хотя где та Швейцария, а где море? И вся десятка сейчас на брифинге у полкана. Кого воевать будем, где, когда – это пока противнику решать, а мы разбираемся, как воевать. — По боевой тревоге сразу грузитесь в «Тритон» и выходите, — начинает Кабрал. — Точное задание получите уже в пути, по видеосвязи. Скорее всего, вам придётся захватывать потопленные субмарины пришельцев. Вряд ли в бою с нашей подлодкой погибнет весь экипаж, поэтому понадобится зачистка. Взять пришельцев живыми пока нет возможности, поскольку ксенариум ещё не достроен. Но старайтесь всё-таки поменьше взрывать! Чем больше мы добудем неповреждённых трофеев с тушками, тем быстрее поймём, что это за инопланетяне и как их победить. — А аликов только в глаз стрелять? — спрашиваю. — Чтобы шкурку не портить?