— Неужели вам это нравится? А вам не страшно? А у вас самого есть какие-то отклонения? Обиды на людей?… То есть народ как-то пугался. Сам же Витольд свою профессию любил, считал ее просто самой спокойной и лучшей. Не надо спешить, не надо ни с кем спорить и скандалить. Его вообще все устраивало до появления в его жизни Яны Карловны Цветковой, с которой его познакомил друг и коллега, патологоанатом из Москвы Олег Адольфович. Яна, видите ли, когда-то лечилась у него. Сейчас Витольд Леонидович даже подозревал, что Олег с удовольствием передал ему свою знакомую, чтобы он повесился, так как сам от нее уже с ума сошел. Но как, как живой человек может лечиться у патологоанатома?! Прямо по анекдоту — вскрытие показало, больной умер от вскрытия… Да еще и свезло, — она влюбилась в петербуржца и стала здесь появляться довольно часто. В довесок к Яне нарисовался ее биологический отец — заслуженный артист России Головко. Вот именно эти, как говорится, вновь открывшиеся обстоятельства и напрягали Витольда Леонидовича. Он сидел в своем кабинете, в секционной, которая плавно вытекала из кабинета, и смотрел на приехавших к нему с круглыми от ужаса глазами. Улыбчивая Яна, как всегда харизматичный и громогласный Иван Демидович и молчаливый, видимо пребывающий в шоке, молодой и симпатичный Петр. Четвертый, приехавший с ними, был лысоватый мужчина с коротким ежиком седых волос, морщинистым лицом и противно пронзительным голосом. На нем была развязанная смирительная рубашка с закатанными по локти длинными рукавами. А вот босыми ногами в больничных штанах он пританцовывал, выделывал замысловатые коленца и непрерывно что-то невнятное орал. Его отвели и усадили в секционную, где на данный момент трупов на столах не было. А вот сам Витольд Леонидович пытался принимать других, более адекватных гостей все-таки в кабинете. Гости дружно отказались пить чай, кофе и воду. Каждый, наверное, по своей причине. Только Иван Демидович попросил для себя медицинского спирта, но вовремя спохватился, что за рулем. — Я правильно вас понял? — вкрадчиво начал патологоанатом. — Ты, Яна, вместе с этим молодым человеком по имени Петр легла в психиатрическую клинику неизвестно для чего, там выяснялось, для чего, и вы с Петром притащили этого человека ко мне? И папу своего привлекли для транспортировки ценного пациента? — Все верно, — ответила Яна с самым добродушным выражением лица. — Только ты как-то странно говоришь. Словно злишься на нас за что-то. — Правда, Витольд! Ты прямо как неродной! Сколько уже вместе пережили! — толкнул его в плечо Иван Демидович. — Вот в этом-то и вопрос! — воскликнул Витольд Леонидович. — Без вас моя жизнь спокойна, размеренна и предсказуема. Но стоит вам появиться рядом!.. К ним в кабинет вошел пациент номер четыре и с глупым смехом сгреб с подоконника кучку семечек и замер, уставившись в окно. Со стороны казалось, что он окаменел или впал в ступор. — Это вы ему собрались передавать важную информацию? — уточнил Витольд. — Нет-нет, не трогайте его и не тормошите, это бесполезно! — Мы такого натерпелись! — воскликнула Яна. — Петр познакомился с местной медсестрой Лизой, она достала ему пропуск в закрытый блок, сама участвовать не захотела — испугалась. А мы вот проникли в закрытое место, в четвертую палату, нашли нужного человека и буквально вынесли его на улицу. Там нас уже ждал мой отец со своей машиной. Загрузили трофей и поехали, — зачем-то подробно изложила она. Витольд Леонидович вытащил из кармана носовой платок и вытер им выступивший пот на лбу. — Меня не очень интересуют ваши дела, или делишки. Я не понимаю, почему в этой цепочке злоключений в конце вы вспомнили обо мне? Вот чем навеяло? Я же не ложился с вами в это учреждение! Не звонил вам с просьбой включить меня во что-то захватывающее и интригующее дальнейшим общением с правоохранительными органами… Только не говорите, что я здесь, в Санкт-Петербурге, единственный известный вам врач. Дело в том, что я не психиатр, и не психотерапевт, я — патологоанатом. А это совсем иная история, специализация, это вообще по другую сторону бытия… — устало завершил свою тираду Витольд Леонидович. — А здесь это надо? — спросила Яна. Именно в этот момент Иван Георгиевич вздрогнул и, опустившись на колени, принялся засовывать семечки между плитками на полу, все время повторяя: — Вырасти дерево, прилети на него птичка, свей на нем гнездышко, снеси яичко… И так несколько раз, много-много без счета. Семечки, естественно, не засовывались в плотно затертые швы между плитками, и пациент занервничал, засуетился, а потом просто сел на пол, скрестив ноги, и заплакал. — А не уколоть ли мне его галоперидольчиком? — сам себя спросил Витольд Леонидович. — А отчего же не уколоть? — сам себе и ответил. Налицо было легкое раздвоение личности. Он набрал чей-то телефон и сказал несколько фраз, используя медицинские термины. Похоже, Яна, как единственный из присутствующих человек с высшим медицинским образованием, что-то из сказанного поняла. — Ты что? Витольд! Зачем ему завязывать смирительную рубашку? Зачем галоперидол? Смотри, он же вот тихий, мирный, никого не трогает, сидит и сажает семечки. — Яна, ты привезла его ко мне? Значит, позволь мне и решать его судьбу! Такие состояния очень переменчивы. Вы на самом деле преступники. Вы взяли больного человека и сняли его с капельницы, с серьезных лекарств, вы его выкрали. А теперь его состояние грозит и ему самому, и окружающим. Кто за это будет отвечать? — Да какой сумасшедший? Ты что?! — возмутилась Цветкова. — Это же прикрытие! Он просто боится и спрятался в этом частном дурдоме. Там явно это практикуют. Мартин не мог подобрать не того человека! И Яна в подтверждение своих слов кинулась к Ивану Георгиевичу. — Эй, очнитесь! Вы нас не бойтесь! Мы от Мартина Романовича! Знаете такого? Мартин! Он просил вам передать одну вещь. Хватит уже притворяться! Здесь все свои. Наверное, вы — засекреченный человек, мы все понимаем, — тормошила его Яна. Иван Георгиевич снова замер, потом совершенно расфокусированным взглядом записного придурка посмотрел на Цветкову. — Ты меня слышишь? — продолжала раздражать его Яна. — Яна, не надо! — предостерег ее Витольд Леонидович, вскакивая на ноги. В этот же момент Иван Георгиевич издал просто душераздирающий крик и набросился на Яну, схватил ее тонкую шею в свои две большие лапищи и начал душить. Да с такой силой, что Яна даже крикнуть не смогла. Звук не шел из-за передавленного горла. — Черт! Черт! Черт!.. — подскочил к ним Витольд Леонидович и вцепился в руки Ивана Георгиевича. — Отпусти! Отпусти!.. Чего сидите? Помогите! Сильный какой! Психи всегда зверски сильные! Мужчины только втроем смогли разжать руки Ивана Георгиевича, оттащить его от Яны и скрутить. Тут появились два крепких санитара с дежурным психотерапевтом, помогли раскатать рукава на смирительной рубахе и спеленали буйного пациента. — Вот только не говори, Витольд, — усмехнулся психотерапевт, — что он случайно у тебя ожил и умом тронулся от того, что в морге. Тут хроник, по лицу видно. — Хорошая была версия, — вздохнул Витольд Леонидович. — Ты нам успокой его, чтобы еще больше здоровьем не повредился… Хотя куда уж больше?… А мы его сами доставим, откуда взяли. Вот видите, ребята, второй врач подтверждает, что не притворяется он, а реальный псих. Санитары отнесли сопротивляющегося психически нездорового человека в соседний зал, и психотерапевт пошел туда же, сделать какие-то манипуляции и инъекции, чтобы его успокоить. — Я тоже думаю, что псих, — держась за шею, просипела Яна, не узнавая своего голоса. — Это как мы рисковали-то, находясь с ним в машине! Все на небо смотрел и птичками любовался. Набросился бы на нас по дороге, и хана бы всем… — Слава богу, дошло! Возрадуемся, други! Ты, Яна, сначала думай, потом делай! Хотя женщины делают всегда наоборот, и от этого все проблемы, — задумчиво проговорил он. — Скажи еще, что все зло от баб! Ты, между прочим, рожден женщиной! Кхе-кхе! — закашлялась Цветкова. — Наверняка в муках… У Петра зазвонил телефон, нарушив перепалку. — Алло?… — ответил Петр на звонок и тут же вышел из кабинета в коридор. Когда вернулся, на нем лица не было. — Чего сбледнул-то? — спросила Яна. Она уже немного раздышалась. — Лиза звонила. В шоке! Мы не того пациента взяли. Если четвертая палата, это не значит, что там лежит пациент номер четыре! Наш лежит во второй палате, — сообщил Петр. — Твою дивизию! — бросила Яна. — А раньше твоя Лиза не могла это сказать? — Я ж не говорил ей, что мы его вывезти хотим! Она бы испугалась и не помогла нам. Я ей сказал, что нам только поговорить, что это наш знакомый. А если знакомый, то мы его и внешне опознаем и найдем. Не найдя нас в нашей палате, она забеспокоилась, пошла в закрытый блок. А там весь этот кошмар… Петр нервно сглотнул. — Ну да… Нужный нам человек на месте, совершенно другой пациент пропал… — вздохнула Яна. Петр покачнулся и медленно осел на табуретку. — Хуже! Все гораздо хуже!.. — проговорил он прерывисто. — Да, она не обнаружила одного опасного пациента… Но это уже не она, а другие совсем люди… — Какие еще люди? — не поняла Цветкова. — Полицейские. Не знаю, следователь, дознаватель… Лиза говорит, что пациент номер четыре… Тот, кого мы искали… мертв. В морге и так было не шумно… Да и с чего бы? А вот теперь воцарилась совсем уж мертвая тишина. — Грохнули, что ли? — спросил Иван Демидович. — Не знаю, — пожал Петр плечами. — Но нас с Яной ищут. Они считают, что мы одного похитили, а другого, как вы выразились, грохнули. — Твою же. — закрыл Иван Демидович лицо руками. — Тише-тише. Не суетитесь. Мы что-нибудь придумаем, — успокоил их патологоанатом. — Чего тут придумаешь? — с досадой проговорила Яна. — Мы все провалили! И информацию не передали, и теперь еще в убийстве обвиняют! Как мне Мартина не хватает! — Мне тоже… — откликнулся Петр. — Он бы все разрулил. Мой отец — сильный человек… — Твой отец?! — округлил глаза Витольд Леонидович, переводя взгляд на Яну. — Не надо на меня так смотреть! — тут же встрепенулась она. — Петр не мой первенец! Или я была в коме… В том возрасте я еще не думала о детях. Первого родила уже за тридцать. Витольд, это не мой сын! — Хорошо! А то у меня ум за разум зашел. Я, когда Мартина представляю, то всегда тебя рядом с ним. — Думаю, у него было много женщин, — ответила Яна, подмигивая Петру. — И моя мама в том числе, — кивнул Петр. — Как это ни печально… Она его очень любила! — Он бы нам точно помог, — задумчиво проговорил Витольд Леонидович. — Связаться нельзя? — Вне зоны. Вообще никак! Он на войну уехал. Надеюсь, вернется, — ответил парень. — Я вот тоже на это очень сильно рассчитываю, чтобы спросить у этого красавца с дерзкими глазами, почему он обижает мою дочь? — сказал Иван Демидович хорошо поставленным голосом. — Кто кого обижает? — переспросил патологоанатом, протирая стекла очков. — Замуж не позвал? — Позвал, — нервно передернул плечами Иван Демидович. — Она не согласилась. — Так какие к нему предъявы? — не понял Витольд Леонидович.