«О ком речь? — подумала она, и тут боль в легких усилилась. — О, нет! Похоже, обо мне!» Она открыла глаза и совсем близко увидела четыре встревоженных мужских лица. Все четверо беззастенчиво смотрели на нее. Двое, Петр и Виталий, кажется, плакали… — Фу, извращенцы! — с трудом проговорила Яна. — Вы что, заказали голую девушку с уложенными на ней роллами? А так пялитесь, потому что несвежее принесли? Хватит сверлить меня взглядами! Все претензии к поварам… — Узнаю Цветкову! — возликовал Виталий Николаевич. — Мозг не задет, — философски заметил Витольд Леонидович. — Как же ты нас напугала! — все еще плакал Петр. — У тебя обезвоживание, — поморщилась Яна. — Откуда столько слез? — А я опробовал свое оружие, — похвастался Иван, почесывая бороду. — Один выстрел — и нет злобной бабы! Мое изобретение. Надо патентовать… — Так это ты… — сообразила Яна. Значит, третий выстрел не был эхом, а прозвучал в реальности!.. И спас их всех! — Кто же еще?! Неужели ты думала, что я, отставной офицер, обязанный жизнью своему командиру Мартину, просто так вот оставлю его любимую женщину одну в этом жутком логове и не проконтролирую процесс? Однако, и жесть тут вас творилась! Только не пойму, зачем мы с тобой выбирали новейшие разработки оружия, учились стрелять, если ты просто так — ногтями — достала мужику до мозга? — спросил он под смешок Витольда. — Так получилось… — отвела Яна глаза в сторону. — Ты накрыла меня собой, спасла, — сказал Петр и вытер слезы рукавом. — Быть не может! Я просто споткнулась и упала на тебя. Бывает… — ответила Яна. — Правильно, не плачь. Ты бы то же самое для меня сделал. Где эти отморозки? — Трупы. Мы туда отволокли, — кивнул Виталий в сторону. — Я думал, что потерял тебя: крючок в спину, два выстрела в спину… — Бронежилет, — отмахнулась Яна. — Может, его снять? — спросила она. И зацепил он меня не за кожу, а за ткань. Дышать тяжело… — Давно сняли, — ответил Петр. — Это ушибы. — И четыре ребра сломаны, — добавил Витольд. — Я осмотрел, все остальное в норме. Кроме фингала под глазом и сломанного ногтя… Ноготь теперь добыча патологоанатома, которому этот ниндзя достанется. Он где-то глубоко в ухе. Яна забеспокоилась. — Может, вынуть сейчас? Зачем мне оставлять части своего тела в каких-то трупах? Лишние вопросы… — Убил его я, — сказал Петр. — Скорее, скончался от прямого проникновения ногтя в мозг… — пошутил Виталий Николаевич и через силу улыбнулся разбитым лицом цвета спелой сливы. — Типа шучу!.. Тут юридически полный порядок. Чистая самозащита. Столько свидетелей! Даже не сомневайся! Я, полковник полиции, гарантирую — комар носа не подточит. Ты, вообще, молодец! Я бы с тобой в разведку пошел… — А я бы нет, — откликнулся Витольд, заканчивая накладывать повязку на вторую ногу Виталия Николаевича. — Сейчас ногти в ушах, потом зубы в глазах… Неправильные сочетания! — Надеюсь, что это тоже шутка? — уточнила Яна. — А я бы точно пошел, — сказал Петр. — Я твой должник. — Забавно! И что я могу с тебя поиметь? — улыбнулась Яна. — Прости меня… — опустил голову парень. — За что? — не поняла Яна, облизывая кровь с разбитой губы. — Я появился в твоей жизни не с чистым сердцем. Отец давно хотел нас познакомить, но я был против. Не относился к тебе серьезно. Уверен был, что это очередная его… Каких много было. Прости! Но шли годы, никого больше у отца не появлялось… Я тебя прямо возненавидел! Я ведь, как идиот, надеялся, что они с матерью сойдутся. Мама всю жизнь мечтала за него выйти. И была бы у него семья, сын… А тут ты. И все у вас так серьезно!.. Потом узнал, что у вас родилась дочь, моя сестра. И что он сто раз предлагал тебе выйти за него, а ты отказывалась. Еще он хотел, чтобы я увидел, какая ты красивая, какой необычный человек… Я убеждал себя, что ничего ты собой не представляешь. Заведомо предвзято относился… Короче, плохо о тебе думал. Отец, прощаясь, оставил для тебя эту запись. Так я ж не спешил отдавать. Вел себя как свинья. Но, несмотря ни на что, ты меня очаровала. Хоть я и сопротивлялся. Человек ты действительно очень хороший. Необычный. Прости меня!.. Я хотел бы общаться и с тобой, и с сестрами. Теперь понимаю отца… Почему он влюбился… В тебя… Потом, это его жизнь… — Ты, Петр, тоже мне понравился, — вздохнула Яна, приподняла тряпку, которой была накрыта, и покраснела, обнаружив, что лежит под ней по пояс голой. — Вы что, маньяки?! Кто меня раздел? — Я — на правах старшего по возрасту. Знаю тебя дольше всех здесь присутствующих… — как бы покаялся Виталий Николаевич, от волнения переходя на язык полицейских протоколов. — И это дает тебе право раздевать меня?! — ахнула Яна. — А эти у тебя за понятых сошли? — Так мы раны хотели осмотреть! — неуклюже оправдывался следователь — Спасали тебя. Я был уверен, что ты — труп! Я сам надевал на тебя бронежилет… Защита спереди, спина голая, уязвимая. С какого перепуга бронежилет у тебя задом наперед? — Я переодел, — признался Иван. — Это и спасло! — сверлил подругу взглядом следователь. — Есть у меня соображения… — получше накрылась Яна тряпкой, невольно морщась от боли. — Ты можешь поделиться? — попросил следователь, вернее Виталий, включая следователя. — Помогите, что ли, подняться, хотя бы присесть… — попросила Яна, чувствуя нестерпимую боль во всем теле. — Лучше лежать! — сразу прервал ее Витольд Леонидович. — Ждем скорую. — Ладно, — сдалась Яна и откинулась на спину. — Я заподозрила еще на первом ролике, который они прислали. — Интересно что? — напрягся Виталий Николаевич. — Лучшие эксперты смотрели… — Не знаю, куда они смотрели, а я поняла подсказку Петра. Я обратила внимание на его взгляд. Петр мог помочь только взглядом. Он смотрел на снимавшего так, как смотрит мужчина на женщину. Сверху вниз, с остановками на нужных местах… — Старался, — подтвердил Петр. — Короче, я поняла, что преступник — женщина. Или хотя бы один из них, снимавший, если это — банда. А тут как-то сразу ты с этой Анной. Тогда и я подумала, что Мартин тебя знал как человека с кристальной репутацией. И если бы опасность грозила мне или его сыну, Мартин наплевал бы на ревность или гордыню. Он сделал бы, как нам лучше. Тогда почему же он не попросил обратиться прямо к тебе за помощью? Знакомый человек всегда сделает больше и лучше… А причина в том, что Мартин знал о твоей связи с Анной, которую он уже подозревал в предательстве. И что при определенных обстоятельствах ты наверняка обратишься к ней и подпишешь всем нам смертный приговор. Я вот и задумалась… — Господи, Яна! Почему ты мне сразу ничего не рассказала? — спросил Виталий Николаевич. — Не успела. Ты все время с ней ходил, шептался… Потом, какие у меня были доказательства? Одни предчувствия, предположения, женская интуиция, над которой ты всю жизнь насмехался, — пояснила Цветкова. — Чисто интуитивно я позволила переодеть жилет. Надевала-то его в присутствии Анны, и она знала мои уязвимые и защищенные места. Короче, всех запутала. Чуть сама не запуталась… И вообще, в этой потасовке все происходило спонтанно. Хорошо, что мы все живы!.. — А флешка-то у тебя? — обратился Виталий Николаевич к Петру. — Ну да… Только не знаю, кому ее теперь отдавать. — Подумаю над этим, — ответил следователь. — Надеюсь, у тебя не все такие друзья, как Анна, — фыркнула Цветкова. — Ты тоже мой друг. И я тобой горжусь. Очень умная!.. — Мерси. Но я заслужила, — кивнула Яна. — Ты не бери в голову, что там эта дрянь наболтала про Мартина… — осторожно начал Виталий. — Стоп! Я даже думать не буду на эту тему! Я знаю, что он жив! Я буду ждать его, пока не увижу его самого! — резко ответила Цветкова. Витольд Леонидович, пришедший в себя и уже оказавший всем, кому требовалось, первую медицинскую помощь, сидел на земле с весьма хмурым выражением лица. Он то ощупывал себя, то трогал лоб, словно прикидывал температуру, то проверял пульс на запястье. — Обезвоживание у меня было, и сильный стресс, — пришел патологоанатом к выводу. — Ничего так съездили в Сочи? Заодно, говорит, и отдохнем, и в море искупаемся. То взамен — то в больнице, то в лапах маньяка… — Не ворчи, ты из нас самый не пострадавший, — отметила Яна. — А в Сочи, может, еще и съездим. — Нет! — закричал Витольд. — Ты, Яна, лучше ко мне не обращайся ни по какому поводу. Я — человек маленький, живу тихо, работа спокойная. Все ваши эти страсти не для меня. А то мне иногда кажется, что ты — погибель моя. Его нервную речь прервала сирена спецмашины. — Приехали! — выдохнул Петр. — Слава богу!.. — проворчал Витольд. — Все молчите, говорить по ситуации буду я, — сразу же сообщил Виталий Николаевич. — Тут главное лишнего не сказать. — Нам скрывать нечего. Отец бы подтвердил, — сказал Петр. — Я не хочу лежать здесь голой, — засуетилась Яна. — Дайте во что одеться. Как я поеду? — Твои туфли? — спросил Витольд Леонидович, поворачивая к себе каблуки-шпильки. — Ничего себе! Как вообще на таких ходить можно?! — развернул он туфли каблуками к себе, ощупывая их и внимательно осматривая. — Нет! — в один голос закричали Яна и Иван. И тут же из железной шпильки вылетела молния и поразила Витольда Леонидовича в самое сердце. Он закрыл глаза и грузно осел на землю, умиротворенно сложив руки на груди. Туфелька выпала из его рук легла рядом. — Твою ж дивизию!.. Что это было?! — прервал общее молчание Виталий Николаевич. — Мое секретное оружие, которое не пригодилось, — сказала Яна растерянно. — Это мое оружие! — побледнел Иван. — Мощный электрический разряд из каблука при надавливании на пятку. Размера Яны у меня не было, так эта мужественная девушка пошла в туфлях на два размера меньше.