— Прикольно! — с нарочитой растерянностью произнесла Яна. — Значит, я жирная корова? — А я слаб в постели? — уточнил Валериан. — И зачем ты сделал нас парой? — спросила Яна. — А ты хотела бы жить в женском отделении, а я чтобы в мужском? Ты ведь должна присматривать за мной, — улыбнулся он. — Ничего я не должна. Хотя, да… Маме обещала. Но ложиться с тобой в одну кровать точно не обещала! — Не волнуйся, я расположусь на диване. Как же ты убедительна! Такая ревность!.. Даже я поверил. Думаю, что наш эскулап тоже, — сказал Валериан. — Старалась. Неужели я и правда выгляжу как анорексичка? — спросила Яна, ощупывая свои ребра. — Всегда такой была. — Выглядишь ты хорошо, если не сказать — сногсшибательно. А наш-то эскулап за любую информацию зацепится, лишь бы заманить в свою клинику. По такой цене! Чур, я в душ первый. Я быстро. — Ладно, — стащила Яна резинку с волос, распуская волосы. — Я люблю долго в ванной полежать, понежиться в пене. Самый лучший релакс!.. Глава пятая Валериан с интересом рассматривал Яну. Лучи солнца щедро заливали их комнату. Она сидела напротив него в кресле абсолютно без косметики, в белом махровом халате. Уже знакомая медсестра в коротком белом халатике на сервировочном столике прикатила им завтрак. На журнальный столик перед Валерианом перекочевали бутерброды с красной икрой, яичница с беконом и томатами, запеченная груша с маскарпоне, свежевыжатый апельсиновый сок. И все это было в одном экземпляре. Затем медсестра с самым прискорбным выражением лица повернулась к Яне. — Мы знаем ваше отвращение к еде, нежелание принимать пищу, но вы должны сделать над собой усилие и выпить этот концентрированный белковый коктейль, созданный по нашей диетической технологии. Белок разработан в молекулы и даже такому привередливому желудку, как ваш, будет легко его усвоить. Не сможете выпить все, выпейте, сколько сможете. Если, простите, вас вырвет, нужно сообщить об этом лечащему врачу, Даниилу Павловичу. Медсестра с бейджем «Лиза» на груди поставила перед Яной бутылочку, словно от детского питания, с делениями на двести миллилитров, наполненную с светло-серой жидкостью, от одного вида которой начинало подташнивать. — Приятного аппетита, — сказала Лиза и вышла. Валериан прыснул со смеху. — Видела бы ты себя! Приятного аппетита!.. — передразнил он медсестру. Яна сфокусировала свой взгляд на его лице. — Значит, анорексичкой прикинься? Это же ты предложил? Отличная идея! — Она взяла бутерброд с икрой и целиком отправила его в рот. — Вот ты и пей эту муть! Я на таком питании долго не протяну! — Ладно, здесь буфет есть, буду покупать тебе, что пожелаешь, — сказал Валериан, с удивлением наблюдая, как активно она уминает его завтрак. — Ты так много ешь? — Это еще мало!.. — прожевав, отозвалась Яна. — Чего же ты такая тощая? — удивился парень. — Хороший обмен веществ! Активная я! Умственно и физически! — Яна уплетала уже яичницу. — А ты иди в буфет! Прикупи себе чего-нибудь. — Не сразу же! Надо какое-то время выждать для приличия, — ответил Валериан. — Как знаешь… — высосала Яна сок через соломинку и отвалилась от стола. Валериан продолжал с интересом рассматривать ее. Все тарелки были пустые. Это ж с какой скоростью она все съела!.. — Мне не нравится твой взгляд, — сказала Яна. — Обиделся, что ли? Вот тут тебе высокодисперсный питательный белок есть. Он быстро усвоится, — икнула она. — Ой! Сока мало! Зажали, гады! — Ты вчера в ванне лежала часа два и сегодня с утра… — прищурил свои черные глаза Валериан. — И что? Ты следишь за мной? Я же говорила, что люблю это дело, — ответила Яна. — Я-то не слежу, а вот камера наблюдения в ванной есть, и если ты там плескалась голенькая, то кто-то мог полюбоваться твоими костями, — сказал Валериан. Яна внимательно посмотрела на него, ойкнула и закрыла грудь руками, словно прямо сейчас была голая. — Не врешь?… Господи, как же так?! Это же ванная и туалет! Кому надо?! — запаниковала она. — Точно не шутишь? Хочешь, отрыгну твою яичницу? — Успокойся… Сам в шоке! Я не вру. Вчера, когда до тебя пошел в ванную, заметил. Камера хорошо замаскирована. Кстати, направлена не на унитаз, только на ванну. И не переживай, я заклеил ее жвачкой. Тебя во всей твоей нагой красоте никто не видел. Яна с облегчением выдохнула. — Но это же беспредел! — подумав, возмутилась она. — Как смеют они наблюдать за человеком в ванне? Это не нарушение всех прав? Никто об этом не предупреждал! — Успокойся. Думаю, что это незаконно. А ты сейчас пойдешь Даниилу Павловичу предъяву предъявить? Может, лучше не нарываться? — А если они отлепят жвачку? — вопросом на вопрос ответила Яна. — Не отлепят. Поймут, что рассекретили, и на скандал нарываться не станут, — вполне разумно рассудил Валериан. — Покажешь, где это? — спросила Яна. — Не бойся, перед каждым твоим походом в ванную буду проверять. В этот момент в их палату вернулась медсестра Лиза и посмотрела на стол. Потом обратилась к Яне: — Все-таки вы не смогли себя пересилить и поесть? Яна посмотрела на свою бутылку. — Знаете, как-то… Может, потом? — спросила она почти виновато. — Это скоропортящийся коктейль. К сожалению, именно эту смесь пить больше уже нельзя. И я должна буду сообщить об этом Даниилу Павловичу. — Да как скажете!.. — раздраженно ответила Яна. — А вы молодец! — улыбнулась Лиза Валериану. — Аппетит у вас замечательный!.. — Не жалуюсь, — кивнул он. — Сейчас для вас начнется индивидуальная программа лечения… — Стоп! Подкатываешь к моему парню? Хочешь увести? Нет уж! Мы вместе! Живем вместе, программа у нас одна на двоих! — У вас разные диагнозы и программы оздоровления тоже разные. Не я их составляла, не ко мне вопросы. Вот бассейн у вас общий, можете пойти туда. Секундочку. Извините, мне звонят. Да? Хорошо. Извините, но вас ожидает Даниил Павлович, не знаю, по какому вопросу. — Похоже, Лиза искренне недоумевала. — Заодно поговорите с ним о ваших предпочтениях по совместному лечению. Всё тот же кабинет, тот же лощеный врач, вот только взгляд его стал не таким приветливым, настороженным, если не сказать злым. — Присаживайтесь, дорогая моя пара… Даже в его словах сквозило холодком. Он внимательно осмотрел Яну и Валериана и вкрадчивым голосом проговорил: — Я бы хотел знать, что вы здесь делаете? Нет, про меня можно разное подумать. Частные клиники, только деньги выколачивают, сочиняют диагнозы для того же выкачивания денег и так далее. Но диплом у меня не купленный, я двадцать лет оттрубил в государственной психушке, прежде чем открыть свою клинику. Всякого насмотрелся!.. И вот должен я вам сказать, что вы оба нуждаетесь в психиатрической помощи так же, как и я, то есть никак. — Это вы подслушали или подсмотрели в свои камеры? — сузила глаза Яна. — Одну мы нашли в ванной! В ванной!.. Там люди моются, раздеваются догола!.. Может, и в комнате, то есть палате, они есть? И прослушка тоже? Это чтобы корректировать лечение? С благими намерениями?… Даниил Павлович уж побагровел. — Мне не надо никакой прослушки, чтобы понять, что вы, раз, — не любовники, и у вас нет друг к другу эротического интереса, два, — вы не родственники, три, — никакая вы не анорексичка, все у вас в жизни хорошо, вы полностью состоялись и как женщина, и как мать. И уж с мужчинами у вас никаких проблем никогда не было. Может, только их количество не устраивало… У вас, Валериан, никаких панических атак нет и не было, вы даже не знаете, что это такое. — Даниил Павлович внезапно схватил его за запястье. — В минуту опасности у всех нормальных людей пульс учащается, а вот у вас наоборот — брадикардия! Пульс менее шестидесяти сокращений в минуту. Это только у хорошо тренированных спортсменов и специально обученных людей встречается. И имя Валериан вам совсем не идет. Парень вырвал у него свою руку. — Спортсмен я, ага, шахматист. — Не думаю, для шахматиста логики маловато. Думали, что я всю эту чушь проглочу? От кого скрываемся? Надо пересидеть в психушке? Не вопрос! Только цена вопроса иная и полная гарантия того, что моя клиника не всплывет ни в одной сводке. Тем более полицейской!.. — Зачем вам лишние знания? От чего? От кого? Надо пересидеть две недели, нас все устраивает, — ответил Валериан и посмотрел на протягиваемую ему бумагу с номером карты. — Не надо, я запомнил. — Шестнадцать цифр? — удивился психотерапевт. — Память хорошая. И ваши пятьсот тысяч уже улетели к вам. Мы можем спокойно идти?