— Ты проснулась? — удивилась она. — Какая ты наблюдательная. — С чего вдруг я стала такой язвительной? Я не злой человек. Я не такая. — Сьюзен звонила. — Ана проигнорировала мой выпад, и за это я была ей благодарна. — Что она сказала? — Я села в постели и схватила с прикроватного столика стакан с водой, стоявший там с прошлой ночи. — Что ей могло от меня потребоваться? — Она ничего не говорила. Только сказала, чтобы ты позвонила ей. — Отлично. — Я оставила ее номер на холодильнике. На тот случай, если ты захочешь ей позвонить. — Спасибо. — Я выпила воды и встала. — Мне нужно съездить домой и выгулять Багси, а потом я сразу вернусь, — сказала Ана. Багси — это ее английский бульдог. Он повсюду оставляет свои слюни. Мне хотелось ей сказать, что Багси незачем выгуливать, потому что он ленивый мешок с дерьмом. Но я ничего такого не сказала, потому что мне очень, очень хотелось перестать быть такой недоброй. — О’кей. — Тебе что-нибудь привезти? — спросила она и этим напомнила мне о том, как я просила Бена купить мне «Фруктовые камешки». Я рухнула обратно в постель. — Нет, спасибо, мне ничего не нужно. — Ладно, я скоро вернусь. — Ана на минуту задумалась. — Может быть, ты хочешь, чтобы я задержалась на тот случай, если ты решишь позвонить свекрови? — Нет, спасибо. С этим я справлюсь. — Что ж, если ты передумаешь… — Спасибо. Ана вышла. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, и вдруг осознала, насколько я одинока. Я одна в этой комнате. Я одна в этой квартире. Более того, я одна в этой жизни. Я не могла об этом думать. Я встала, взяла телефон, нашла номер свекрови на дверце холодильника. И тут я увидела магнитик «Пицца от Джорджи». Я рухнула на пол, щекой коснулась холодной плитки пола. Мне казалось, что я не смогу заставить себя встать. ДЕКАБРЬ Наступил канун Нового года. Мы с Аной придумали замечательный план. Мы собирались отправиться на вечеринку, чтобы увидеть того парня, с которым она флиртовала в спортзале. Мы хотели остаться там до половины двенадцатого ночи, а потом поехать на пляж, вместе открыть бутылку шампанского и встретить Новый год навеселе и в брызгах прибоя. Но Ана напилась на вечеринке, начала выяснять отношения с парнем из спортзала, а потом исчезла на несколько часов. Это было типично для Аны, и я успела полюбить в ней эту черту, а именно то, что никогда ничего не шло по плану. Всегда что-то случалось. Ана была приятным разнообразием для такого человека, как я. У меня всегда все шло по плану и никогда ничего не случалось. Поэтому пока я оставалась на вечеринке, дожидаясь, чтобы Ана появилась оттуда, где она пряталась, я не сердилась и не удивлялась. Я предполагала, что дело могло обернуться именно так. Я была лишь немного раздосадована тем, что встречаю Новый год с совершенно незнакомыми людьми. Я чувствовала себя неловко, когда друзья принялись целовать друг друга. Я просто смотрела в свой бокал с шампанским. Я не позволила этому разрушить мой вечер. Мне удалось поговорить с замечательными людьми. Я извлекла максимум пользы. Я познакомилась с парнем по имени Фабиан. Он завершал учебу в медицинской школе, но сказал, что его настоящая страсть — это «отличное вино, отличная еда и отличные женщины». Фабиан подмигнул мне, говоря это, но я ловко закончила разговор вскоре после того, как он попросил номер моего телефона. Я номер продиктовала, но, хотя парень и был привлекательным, я знала, что, если он позвонит, я не отвечу. Фабиан казался одним из тех, кто отвел бы меня в дорогой бар на нашем первом свидании. А потом разглядывал бы других девушек, пока я выходила в дамскую комнату. Такие парни всегда воспринимают возможность переспать с девушкой как победу. Для него это была игра, а для меня… Я никогда не умела в нее играть. А вот Ана умела веселиться. Она встречалась с парнями. Флиртовала с ними. Она делала все то, из-за чего мужчины становятся рабами женщин и в процессе теряют уважение к себе. В каждом романе власть была в руках у Аны. И хотя я видела определенный смысл в такой жизни, если смотреть со стороны, но в таких отношениях мало страсти. Все рассчитано. Я ждала того, кто собьет меня с ног и кого я точно так же собью с ног. Одинаково. Мне хотелось, чтобы человек не хотел играть в игры, потому что такая игра предполагала, что мы меньше времени проведем вместе. Я не знала наверняка, существует ли такой человек, но я была слишком молода, чтобы отказаться от этой идеи. В конце концов я нашла Ану спящей в хозяйской спальне. Я ее разбудила и отвезла на такси домой. К тому моменту, когда я переступила порог своей квартиры, было уже два часа ночи, и я очень устала. Бутылка шампанского, приготовленная для нашего праздника на пляже, так и осталась не откупоренной. Я легла спать. Когда я засыпала в ту ночь, не смыв толком подводку с глаз и сбросив платье с блестками на пол, я думала о том, что принесет мне новый год. Мозг гудел от возможностей, пусть и не слишком реальных. Но одна возможность мне даже в голову не приходила: я не предполагала, что к концу мая буду замужем. Первого января я проснулась в одиночестве в моей квартире, как просыпалась каждое утро, и в этом не было ничего особенного. Часа два я читала в кровати, потом встала, приняла душ и оделась, чтобы встретиться с Аной за завтраком. Когда я ее увидела, я бодрствовала уже около трех с половиной часов. Ана выглядела так, как будто только что встала с постели. Она высокая и стройная, с длинными каштановыми волосами, ниспадающими намного ниже плеч и идеально дополняющими ее золотисто-карие глаза. Она родилась в Бразилии и жила там до тринадцати лет. И это было до сих пор заметно в некоторых ее словах и особенно в восклицаниях. Но во всем остальном она совершенно американизировалась, ассимилировалась и потеряла всякую культурную идентичность. Я больше чем уверена, что ее имя произносится с длинным «а», но где-то в средней школе она устала объяснять разницу, поэтому теперь она просто Ана, кто бы и как бы это имя ни произносил. В то утро она была одета в широкие спортивные брюки, которые ее совершенно не полнили, потому что она была очень худой. Волосы Ана собрала в конский хвост. Торс прикрывала застегнутая на «молнию» толстовка. Вы бы не сразу заметили, что толстовка надета на голое тело, и в тот момент я сообразила, как Ана это делает. Вот так она сводила мужчин с ума. Она выглядела обнаженной, будучи при этом полностью прикрытой. И вы никогда в жизни не сказали бы, что она делает это намеренно. — Милая толстовка, — заметила я, снимая солнечные очки и усаживаясь напротив нее. Иногда меня тревожило то, что мое среднее тело выглядит полноватым по сравнению с ее худобой, а мои самые обычные типично американские черты только подчеркивают ее экзотичную внешность. Когда я шутила на этот счет, Ана всегда напоминала мне, что я блондинка из Соединенных Штатов. Она говорила, что белокурые волосы — это козырь. Я всегда считала собственные волосы грязно-русыми, почти мышиными, но я понимала ее правоту. Несмотря на все ее внешнее великолепие, я ни разу не слышала, чтобы подруга была довольна тем, как она выглядит. Если я говорила, что мне не нравится моя маленькая грудь, то Ана напоминала, что у меня длинные ноги и задница, за которую она готова убить. Она признавалась, что ненавидит свои короткие ресницы и коленки, из-за которых ее ноги похожи на «ноги тролля». Так что, возможно, мы все в одной лодке. Может быть, все женщины чувствуют себя как на фотографии без фотошопа. Ана успела удобно устроиться в патио с маффином и чаем со льдом. Она сделала вид, что собирается встать, когда я села, но лишь потянулась ко мне и чуть приобняла. — Готова убить меня за вчерашний вечер? — Что? — переспросила я, беря меню. Не знаю, зачем я вообще в него заглядывала. По субботам я всегда ела на завтрак яйца бенедикт. — Я вообще ничего не помню, честно. В памяти частично осталась только поездка домой на такси. А потом ты снимаешь с меня туфли и накрываешь одеялом. Я кивнула: — Все верно. Я потеряла тебя почти на три часа и нашла в спальне второго этажа. Поэтому не могу сказать, насколько далеко ты и этот парень из спортзала зашли, но мне кажется… — Нет! Я что, связалась с Джимом? Я отложила меню. — Что? Ты была с тем парнем из спортзала. — Ну да, его зовут Джим. — Значит, ты встретила в спортзале парня по имени Джим. — Технически это не было его ошибкой. Люди по имени Джим могут ходить в спортзал, но я не могла отделаться от ощущения, что это каким-то образом делает его смешным[2]. — Это маффин с отрубями? Ана кивнула, я отщипнула немного маффина. — Должно быть, нас только двое на этой планете, кто любит вкус маффинов с отрубями, — сказала она, и скорее всего она была права. Мы с Аной часто находили странное сходство в не имеющих значения мелочах. И самым очевидным местом совпадения наших вкусов была еда. Не имеет никакого значения, если вы и другой человек любите дзадзики. Это никак не влияет на вашу способность поладить друг с другом, но каким-то образом это совпадение вкусов связало Ану и меня. Я знала, что она тоже сбиралась заказать яйца бенедикт. — Как бы там ни было, я видела, что ты закрутила с Джимом из спортзала, но я не знаю, что произошло потом. — О, я полагаю, что дальше это никуда не зашло, потому что сегодня утром он прислал мне сообщение. — Сейчас одиннадцать часов. — Знаю. Я подумала, что все происходит слишком быстро. Но это мне льстит, — сказала Ана. — Что вам принести? — Официантка, которая подошла к нам, не была той, которая всегда нас обслуживала. Она была старше и опытнее. — О, привет! Кажется, мы раньше не встречались. Я Ана. — Дафна, — официантка представилась, но она явно была не так заинтересована в дружбе с нами, как на это надеялась моя подруга. — А что случилось с Кимберли? — спросила Ана. — Наверняка не скажу. Я просто заменяю ее на один день. — Ага. Ладно, мы облегчим вашу работу. Две порции яиц бенедикт, и мне такой же чай со льдом, как у нее, — сказала я. — Сейчас принесу. Как только она отошла, мы с Аной вернулись к прерванному разговору. — Я думала о том, какое решение принять, — начала Ана, предлагая мне свой чай со льдом, пока я ждала свой. Я отказалась, так как знала, что, стоит мне выпить немного ее чая, она воспримет это как разрешение выпить немного моего. И она выпьет весь мой чай со льдом. Я достаточно давно ее знала, чтобы понимать, где следует установить границы и как сделать это, чтобы Ана не заметила. — Ну и? — Я думаю о радикальном шаге. — Радикальном? Должно быть, это хорошо. — Целибат. — Целибат? — Целибат. Жизнь без секса. — Нет, я знаю, что это значит. Я просто не понимаю, почему. — Видишь ли, мне это пришло в голову сегодня утром. Мне двадцать шесть лет, и прошлой ночью я напилась до такой степени, что не могу сказать точно, переспала я с кем-то или нет. Пожалуй, это уже похоже на поведение шлюхи. Это предел. — Ты не шлюха. — Я не была на сто процентов уверена, что это правда. — Ты права. Я не шлюха. Пока. — Ты могла бы просто перестать пить. — У меня были интересные отношения с выпивкой. Пить или не пить — для меня это не имело значения. Хотя большинство людей придерживалось исключительно либо одной политики, либо другой. Ана принадлежала к «лагерю» пьющих. — О чем ты говоришь?