– Рота… – Нет, в первых рядах я уже не полезу, попробую чуток подождать. Повторного приказа дожидаться я не стал, рванул через мгновение, когда отметил про себя, что кто-то уже бежит впереди. – Эй, боец, забыл, как тебя? – я крикнул тому бойцу справа, что должен умереть через несколько секунд. – Ложись, быстро! – Не успел, да и как успеть, разве кто-то бы меня понял в такой ситуации? Парень рухнул замертво, а я продолжил движение. Как же это хреново, знать, что сейчас умрет тот или иной человек, а может, и все разом, и ничем не помочь!!! А-а-а, МАМА, РОДИ МЕНЯ ОБРАТНО! Вот на хрена я бегу? Только подумал, как слева рвануло, ага, там я в прошлый раз сдох. Упав, сделал перекат и выставил ствол винтовки в направлении врага. Вокруг всерьез усилилась стрельба. Стреляют и спереди и сзади, странно, но я явно задержался в этот раз… Очередной разрыв снаряда грохнул совсем рядом, здорово оглушив меня. Тряхнув головой, понял, что вижу врага. Фигурки в сером мельтешили буквально в полутора сотнях метров впереди. Это сколько же между нашими позициями? Метров около трехсот? Вряд ли я пробежал больше сотни. Близко, как еще нас с дерьмом не смешали, уму непостижимо. Пулемет врага практически напротив меня, захлебываясь, стегал ленту за лентой. Медленно подвожу прицел и совмещаю мушку на каске первого номера. Щелкнув вхолостую, чуть не стукнул себя по лбу, идиот, даже не удосужился проверить винтовку. Хотя когда бы я успел это сделать? Открыл затвор и обнаружил отсутствие патронов, а где их взять? Руки охлопывают карманы и не находят ничего похожего на боезапас. – Отлично, я еще и без патронов, зашибись. – Повернув голову в сторону, в нескольких метрах нахожу глазами тело бойца, а рядом с ним винтовку. Как до нее добраться, пока не понимаю, но что-то делать нужно. Начинаю движение, винтовку тяну за собой за ремень. Медленно, буквально по нескольку сантиметров, перемещаю тело в направлении убитого бойца. Что-то резко дергает за ногу, блин, опять, что ли, ротный пристрелить хочет? Через секунду боль, резанувшая ногу, дала понять, что я ранен. Вот что такое попадание пули. Жжение, как будто раскаленное железо приложили в ляжке. Рядом взлетают фонтанчики земли, пулеметчик, сука, то ли видит меня, то ли добивает лежащих. До винтовки остается несколько метров, когда ловлю новый удар, теперь куда-то в бок, и вместе с оглушительной болью на меня наваливается уже привычная темнота… «Последний шанс». Слова новые, но в прежней интерпретации проносятся фоном в голове. Патроны, мне нужны патроны! Рядом в окопе нахожу углубление в земле. Там лежит каска, а в ней патроны россыпью. Точно, на мне же нет каски! Нахлобучиваю кастрюлю и застегиваю ремешок под подбородком. Быстро обтирая об себя, заталкиваю патроны в магазин винтовки, закрываю затвор. О, успел, вот и приказ. Рву вперед, несколько шагов, смена направления, взрыв справа, через несколько секунд слева. Падаю, ползу вперед не глядя. Перекат, укрываюсь за одним из убитых. Нет, далековато, нужно еще вперед. Что-то щелкает в голове, блин, а вот на хрена я туда бегу-ползу, а? Ну добегу, а дальше что? Бойцы вокруг меня падают один за другим, этак я тут вообще один останусь. Осмотревшись, замечаю труп метрах в пятидесяти перед собой, вот оттуда было бы уже можно попробовать пострелять, если враги дадут. Сколько я полз, ума не приложу, но долго. Когда наконец остановился, укрывшись за трупом, обнаружил рядом ротного, ага, того, что завалил меня при прошлых попытках сюда попасть. Командир лежал метрах в пятнадцати левее меня и что-то кричал. – Да не понимаю я тебя, хрен ли ты орешь? – ответил я, так же понимая, что и ротный меня не услышит. А я ошибся, народ-то вокруг подтягивается, не один я такой везучий. Пристроив на ногах убитого бойца свою винтовку, начал искать цель. Пулеметчика я почти не видел, даже очертания были смутными, вспышки выстрелов мешают. А, ладно, попробуем. На удивление, я успел сделать два выстрела, прежде чем пулеметчик попытался развернуться. Стреляя в третий раз, я уже понял его местоположение за пулеметом. Заткнулся стрелок ненадолго, видимо, второй номер оказался расторопным. Но и у меня еще оставались два патрона, с непривычки истратил оба, но пулемет заткнулся. На нашем участке, а как я понял, он был шириной метров в триста, других пока было не видать, может потому, что мы наступали узким клином. И тут произошел очередной приступ идиотизма у ротного. Умолкнувший пулемет противника принес с собой необычную тишину. Вроде как и стрельба идет, но я отчетливо услышал: – Рота, броском впере-ед! – Твою мать, ну что, в шестой раз начинать сначала? Так, стоп, там ведь звучало что-то про последний шанс… Да пошло оно все, не встану, нехай стреляет. Или, может, мне самому… того, выстрелить… Покинув свою ухоронку за трупом, пополз вперед, огибая небольшие воронки и лежащие тела. Времени подумать о том, где я и когда, до сих пор не было, ползу. Противник, дождавшись, когда мы поднимемся, ну, все почти встали, кто еще мог, открыл минометный огонь. Первой же миной, со свистом прилетевшей с неба, убило ретивого командира роты, земля ему… Бойцы как по команде попадали и начали пятиться, а вот это хреново. Если с таким трудом мы почти дошли до позиций врага, к своим вернуться вряд ли кто-то сможет. Да и мало тут фрицев, вряд ли больше роты, это и по минометам понятно, стреляют максимум два и калибр небольшой, воронки маленькие. Винтовку я уже перезарядил, но вот с минометчиками тягаться не смогу, они где-то укрыты, суки, но вот козла с биноклем и поднятой рукой вижу, вон он, метров сто до него всего, но я, блин, теперь без «укрытия», но стрелять все же нужно. – Мужики! Нельзя назад, всех передавят, пока ползем, паршивых сотня метров осталась, впере-ед! – Кто так крикнул, я не знаю, не видно, да и непонятно ни хрена, но оглянувшись, отметил, что бойцы остановили бегство. Вперед пока не лезут, просто остановились в нерешительности, но хоть пятиться перестали. – Эй, кто из командиров есть? – это уже я. – Сержант Черный, ты кто? – донеслось в ответ. – Зверев я. Слышь, сержант, я корректировщика сейчас сниму, но надо вперед идти, осталось-то! – Давай, – ответил сержант и тут же крикнул громче: – Мужики, давай вперед. За Родину, мать вашу! – Призыв подействовал. Сняв наблюдателя, я заставил минометы заткнуться. Сам, не вставая, пополз вперед. Остальные бойцы уже поравнялись со мной. Теперь я смог разглядеть сержанта. Мужик оказался рядом, всего в пяти метрах. Крепкий, видно, что немолод уже, но за счет сложения выглядел внушительно. Немцы неожиданно сбавили темп стрельбы, нервничают. Минометы ухнули было по прежним координатам, но мы-то уже ближе к их позициям, поэтому продолжать не стали. Вновь появившегося пулеметчика метким выстрелом снял кто-то из бойцов, и фрицы побежали. Отчетливо видно, как они направились в тыл. Длинных ходов сообщения, видимо, у них нет, поэтому многие вылезали из окопов и бежали, пригибаясь, становясь при этом хорошими мишенями. – Вперед, догнать надо! – крикнул сержант. Блин, теперь этот тупит. – Сержант, сдурел, что ли? Кого догнать? Думаешь, их там два-три человека? Вот же они, стреляй – не хочу! – крикнул я и несколькими выстрелами положил двоих. Надо отметить, что возмущаться сержант не стал, тоже открыл огонь в спины противника. Никаких угрызений совести у меня не было, и я стрелял даже с удовольствием. Вообще, мне приходилось видеть войну, хоть и не в таких масштабах, но тут и мне как-то поплохело. Мы все-таки заняли траншеи противника. Так как был уже вечер, часов восемь вроде, фашисты не стали отбивать назад свои позиции, на утро, наверное, оставили. Это дало нам возможность перевести дух, прибарахлиться и даже перекусить. – Слушай, Зверев, ты ведь вроде хуже всех в роте стрелял, как же ты стольких немцев подстрелил? – Видимо, это «тело» не только трусом было, а еще и стрелком никудышным. – Жить захочешь, еще не такое научишься делать, – ответил я просто. – Сержант, все это хорошо, конечно, но утром немчура вернется, есть предложения? – Будем стоять, сколько сможем… – А приказ-то какой? – перебил я. – Стоять до последнего, сдерживать врага, насколько я слышал. Надо дать возможность нашим прислать подкрепление. – Я, конечно, не командир, да только думаю, что никто к нам уже не придет. Сколько нас тут было? – Рота, соседи рядом должны быть. – Надо послать кого-нибудь наших, а то захлопнут нас утром в колечко, да и баста! – Поосторожнее нужно быть, не привыкли тут от таких, как я, слышать умные слова. – Уже отправил двоих, в разные стороны, должны найти батальон. Ты вот что, Зверев, сможешь справиться с немецким пулеметом? – Не знаю, но думаю, разобраться можно, ведь это всего лишь оружие, – пожал я плечами. – А что, у нас пулеметчика нет? – Да убили его, во время атаки шел в полный рост, нашпиговали так, что места живого нет. – Ясно, сейчас гляну. – Я двинул к бывшей позиции немецких пулеметчиков. Вообще, всего было две точки, хорошо видел, когда мы близко подползли. Так и вышло, через несколько минут притащили еще один. Усевшись с одним из бойцов за чистку и освоение МГ-34, не забыл и осмотрел позиции на предмет сменного ствола и перчаток, и ведь нашел. Хорошо мы так прибарахлились, два пулемета, пяток автоматов и немалая куча винтовок. Патроны, гранаты, в том числе и дымовые, приятно порадовали. Сам сержант, в отличие от меня, сползал чуть дальше в сторону немцев и нашел две ямки, в которых стояли готовые к стрельбе минометы, как и думал, маленькие, ротные. По два десятка мин к каждому стволу. – Вот черт, я всех обошел, никто с минометом незнаком, да я и сам не знаю, как там и чего. – Спустя час, когда солдаты уже отдыхали, мы вели беседу с сержантом Черным, вот же фамилия. – Так-то сложного ничего нет, стрелять начнем, поймем… – Надеюсь, что танков тут у фрицев нет, а то беда, – не дослушав меня, перебивает сержант. – Сержант, как тебя по имени-то? – спрашиваю я. – Анатолий, – протягивает руку. – Игорь, – жму крепкую, мозолистую руку командира. – Известий не было? – Да пока никто не вернулся, вот же… – выругался сержант. – Ничего, надеюсь, еще появятся. – И блин, появились. Я только закончил ставить растяжки, ага, а чего время зря тратить, тем более обнаружили у фрицев в блиндаже целый ящик наших «эфок», когда вернулся один из посыльных, а с ним… – Сержант, кто командует ротой? – да с таким пренебрежением в голосе, что захотелось дать по морде, хотя и обращались не ко мне. – А вы кто, товарищ командир? – Отдаю должное сержанту, не из робких. – Что?!! Как вы разговариваете со старшим по званию? – мгновенно взвился пришедший с посыльным петух. Петухом я его в сердцах окрестил, как только увидел. От нашивок на форме аж в глазах рябит, хотя и темно давно. – Извините, товарищ командир, но в темноте не видно вашего звания, – влезаю я, ну не сдержался. – Боец, к тебе я не обращался пока! – выплюнул в мою сторону неизвестный. – Да мне вообще пофигу, – буркнул я и отошел. – Сержант, я батальонный комиссар Ежов, доложитесь как следует! – Товарищ батальонный комиссар, а документы ваши можно. – Куда меня несет?.. – Что?!! – взвыл комиссар. Блин, да он меня сейчас кончит прямо тут, а мне это надо, по новой все начинать? Так, опять забыл, надо язык-то придержать, это ведь последняя попытка. – Товарищ комиссар, диверсантов вокруг много, мало ли, нам политрук постоянно твердил о бдительности. – Смотрите! – Комиссар выхватил из кармана удостоверение и сунул ближе к сержанту. Тот мельком взглянул и кивнул мне, зовя на помощь. – Разрешите? – я протянул было руку, но комиссар убрал книжицу так же быстро, как и достал. – Сколько бойцов в строю, что собираетесь предпринимать? – начал вновь задавать вопросы комиссар. Я незаметно пихнул ногой сержанта, и тот не обманул моих ожиданий. – Мало, товарищ комиссар, от роты почитай и не осталось никого, все командиры погибли во время контратаки. – О, так я появился прямо перед контратакой, интересненько, может, сейчас еще что-то важное узнаю, а то я даже не знаю, какой сейчас год, да и вообще, где мы, что и как. – Пришлю вам старшего лейтенанта Марченко, он без взвода остался, у нас тоже потери. Приготовьтесь отступать, позади, в километре, есть мост, задача – не дать врагу его уничтожить. Как поняли? – Я хоть и не местный, но и то вкурил, что комиссар какой-то бред несет. – Как же так, товарищ комиссар, нам командир роты задачу поставил занять немецкие позиции, сказал, что отступать нельзя ни при каких обстоятельствах, стоять насмерть. – Этого уже не требуется, позади нашими частями подготовлены позиции для обороны, да и главное, как я сказал, надо сохранить мост. Если я хоть чего-то смыслю в тактике, то при отходах коммуникации обычно рвут, а не сохраняют для противника. – Вас понял, товарищ комиссар, – козыряет вслед уходящему комиссару Черный. – Ты чего-нибудь понял? – это он уже ко мне обращается. – Ага, это и есть немецкие диверсанты. Слушай, сержант, я тебе пару вопросов задам, только ты меня за дурака не принимай, ладно? – Ну? – уставился на меня командир. – Какой сейчас год? Да и месяц не помню, – я сделал самое наивное выражение лица, хотя рассмотреть в темноте все равно трудновато. – Видать, тебя и правда всерьез приложило. А мне ротный говорил, что ты какой-то дурной… Что, правда ничего не помнишь? – Угу, – промычал я в ответ, отведя взгляд. – Тебя утром контузило, мина рядом рванула. Ты же полдня провалялся в окопе, орал так, что пришлось тряпку в рот пихать, чтобы замолчал. – Ни фига не помню, – растерянно проговорил я. – Июнь на дворе, двадцать седьмое. – Ну-ну, сержант, продолжай. Я мысленно подгонял замолчавшего было командира.