– В принципе это могло на него повлиять. Но я не уверен, – с сомнением произнес Филип. Он снял руку с плеча деда, и тело чуть наклонилось вперед, застыв над столом, словно восковая фигура. Руки старика неуклюже расползлись в стороны по полированной поверхности, посиневшие пальцы все еще сжимали авторучку. Клэр закрыла глаза, чтобы не видеть этого невыносимого зрелища. – Что нам делать, Филип? Это так страшно. Через пару минут сюда все сбегутся. – Нет, я попросил Элен никому не говорить. Я думал, деду просто стало плохо, и не хотел, чтобы Белла поднимала шум. Но теперь сказать все равно придется, так что давай его уложим и чем-нибудь накроем. – Он взял мертвеца за плечи. – Клэр, ты поможешь? Клэр была в ужасе, но тем не менее помогла перенести окоченевший труп на диван. – Господи, Филип, какой же он жалкий. Филип достал из сумки пузырек с эфиром и кусочек ваты и стал стирать засохшую слюну и пену с посиневших губ трупа. Вздрогнув, Клэр поспешно отвернулась. Филип постарался отвлечь ее от этой малоприятной процедуры: – Интересно, он успел подписать новое завещание? Клэр взглянула на стол. На нем стоял лишь пустой стакан с водой на донышке и начатый пузырек с чернилами. Выдвинув все три ящика стола, она объявила: – Здесь его тоже нет. В павильоне было две комнаты, крохотная кухонька и ванная. Вторая комната не использовалась и была заперта. Перед гостиной находился небольшой пустой коридор с плиточным полом. Он вел к входной двери, напротив которой, по другую сторону ворот, стоял второй павильон, где обитал Бро со своей женой. На кухне не было ни мебели, ни утвари, ни занавесок; в ванной отсутствовали привычные флаконы и баночки, хотя мыло и полотенца были предусмотрительно положены прислугой. Этот домик использовался лишь раз в году, когда сэр Ричард проводил там ночь, поэтому все помещения, кроме гостиной, были пусты и заброшены. В гостиной же висели шторы, на полу лежал дорогой ковер, в углу стоял буфет с любимым фарфором его первой жены. Еще там был роскошный письменный стол, несколько стульев и тахта. Ну и, конечно, висел портрет Серафиты. Клэр заглянула во все помещения и в коридор, пол которого был покрыт толстым слоем пыли. – Завещания нигде нет, – объявила она. – Как странно! – проговорил Филип, мельком оглядев гостиную. – Куда же он его дел? Сделав вид, что его одолевает любопытство, он отошел от тела и стал выдвигать ящики стола. – Здесь и вправду нет! Подойдя к буфету, он стал шарить среди фарфора и засовывать пальцы в вазы. – Его нигде нет. Это очень странно, Клэр! – А он не?.. Может, у него?.. Филип чуть сдвинул тело. – Нет, у него ничего нет. Где же оно может быть? – Возможно, он увидел, как Стивен уходил вечером, и отдал завещание ему. – Нет, я проводил Стивена до самых ворот. Филип вернулся к телу, но его мысли были явно заняты другим, и через минуту он воскликнул: – А, может быть, он его порвал? – Тогда где обрывки? В домике не было камина и вообще никакого огня. – Ха, видно, он их проглотил. – Но зачем? Почему просто не порвать завещание и не прятать обрывки? Мы все о нем знали – зачем было что-то скрывать? Клэр подошла к тахте, где лежал окоченевший труп, но Филип милосердно прикрыл ей глаза рукой. – Господи, как все это ужасно! Не успел бедный старик умереть, а уже столько суеты и загадок вокруг завещания! – Ну, я пока особых загадок не вижу, – возразил Филип. – Скорее всего, все объясняется очень просто, просто мы пока этого не знаем. А вот то, что он умер в полном одиночестве, действительно ужасно, и я не могу отделаться от мысли, что это моя вина. Клэр отошла к окну и стала смотреть в сад. На солнце ее волосы загорелись червонным золотом. Умерший старик не слишком любил ее; она была гораздо умнее Петы и не уступала ей в привлекательности, хотя ее красота была более сдержанной, чем у похожей на дикую розу кузины. Однако сэр Ричард ни в грош не ставил женский ум и презирал ее претензии на интеллект, что больно ранило чувствительную натуру Клэр. Она часто обижалась на него, так что его смерть ее не слишком огорчила. А раз так, то нечего притворяться и изображать горе, которого не испытываешь. Проигнорировав последнее замечание Филипа, она деловито произнесла: – Для всех, а особенно для нас с тобой, очень важно, чтобы это завещание не было подписано. Ведь если у них с Филипом будут деньги, он сможет содержать Элен и ребенка, а Клэр знала, что Филип никогда не оставит жену без материальной поддержки, причем достаточно приличной; он остро чувствует вину и считает, что должен сполна расплатиться за свою измену. – Если мы с тобой получим тысяч десять-двенадцать на двоих, ты сможешь обеспечить Элен и купить практику где-нибудь в другом месте. Филипу стало неловко. – Да, но… Дорогая, сейчас не время говорить об этом. Бог с ним, с завещанием… в любом случае это был всего лишь текст, он не мог его подписать без свидетелей и всего прочего. – Тогда где оно? – Думаю, он все же отдал его Стивену – возможно, тот вернулся назад. Клэр опять посмотрела в окно. – Вряд ли. После того как Бро посыпал дорожки, никто к домику не подходил. Закончив приводить в порядок тело, Филип накрыл его пледом. Постояв немного у тахты, он, приободрившись, подошел к кузине. – Похоже на то. Какая же ты наблюдательная! Между розовых кустов вилась узкая желтая дорожка, ведущая к французскому окну. – Бро посыпал ее песком около девяти вечера. Я видела его из окна, когда сажала на горшок ребенка. Посмотри, на ней четко видны мои следы: я приходила утром с подносом, а потом побежала к дому. И еще там твои и мои, когда мы шли сюда уже вдвоем – я, а за мной ты. Ты свернул с подъездной дороги, прошел по краю дорожки и задел поднос. Филип пожал плечами: – Пока мне ничего не понятно. Но мы должны вернуться в дом и сообщить всем, что произошло. Он отошел от окна и стал медленно собирать сумку, стараясь чуть оттянуть неизбежное. Как врачу ему часто приходилось сообщать печальные известия, стоя в окружении неутешных родственников, подобно скале среди бушующих волн, которые сам же и поднял. И всякий раз он страшился этого. Реакция людей, потерявших близкого человека, была мучительно однообразной, а слова утешения и поддержки столь банальны, что ему неловко было видеть, как безотказно они действуют, и он каждый раз ожидал, что скорбящие уличат его в неискренности и скажут: «Вы уже говорили это миссис такой-то и миссис такой-то и сотням рыдающих женщин до них». Филип представил себе, как Белла зарыдает у него на плече, а Элен будет стоять рядом и насмешливо смотреть на нее, а потом прорвет оборону его приличествующего случаю горя, прекрасно зная цену его искренности и печали. Завернув в бумажку использованную ватку, Филип открыл сумку, чтобы положить туда пузырек с эфиром. И вдруг застыл как громом пораженный. За завтраком Элен с беспокойством размышляла, что же могло случиться в павильоне. Зная, что Белла будет крайне недовольна, она тем не менее умолчала, что Филип срочно отправился туда; но ведь, уходя, он бросил: «Ничего не говори Белле!» – и Элен послушно подчинилась. Белла раздраженно потягивала кофе. – Куда это запропастились Филип с Клэр? Очень невежливо с их стороны опаздывать к завтраку. К тому же Черепаха явилась только к восьми! И ничего не успела сделать, только вытерла пыль и собрала завтрак… В этот момент в дверях появились Филип с Клэр, оба бледные, с трясущимися руками. Взглянув на них, Белла испуганно вскрикнула: – Филип… Что случилось? Клэр, в чем дело? Что случилось?.. Что-то с вашим дедом? В этот момент из кухни появилась Черепаха. Филип взял Беллу за руку. – Пойдем в гостиную. Поговорим там. В холле Филип спросил: – Белла, ты не брала коробочку с адренолом у меня из сумки? Ту, которую я тебе показывал, с шестью ампулами. Белла испуганно посмотрела на него. – Адренол? Нет, я его не брала. У Ричарда в кармане есть пузырек. Филип посмотрел на Пету, Элен и Эдварда, шедших позади. – Может, кто-то из вас взял ее? Кто-нибудь лазил в мою сумку? Никто не признался, и Белла вцепилась ему в рукав. – Ради бога, Филип, что случилось? Что-нибудь с Ричардом? Ему плохо? У него приступ? Увидев его лицо, она побелела и, внезапно все поняв, закричала: – Он умер! Ты хочешь сказать, что Ричард умер! – Да, он умер, – подтвердил Филип. – А из моей сумки исчез весь адренол, шприц и пузырек со стрихнином.