Эйс поднял окно, пока его взгляд неторопливо путешествовал по моему телу, что вынуждало меня ерзать по сидению, а когда вернулся к моему лицу, он сверкнул нераскаивающейся ухмылкой, отлично понимая, что только что сделал со мной. – Добрый день. Господи, серьезно, ему пора прекращать смотреть на меня так. Разговаривать так. И, твою мать, пахнуть так невероятно вкусно. Особенно, если он вообще хотел поехать куда– то еще, а не вернуться обратно в мою квартиру, чего он видимо и добивался. – Эм…перестань так смотреть на меня, здесь нас могут увидеть люди. – Я никак так не смотрю на тебя. – Еще как смотришь. И тебе лучше начать объяснять, с чего это ты решил, что мы сможем пойти куда–то вместе средь бела дня, и это будет нормальным. Эйс пожал плечами. – Мы просто два парня, которые собираются в основном немного повеселиться Я уже собирался рассказать ему, как именно немного повеселиться мне нравится, когда он покачал головой. – Другими словами, – добавил он. – Я не стану ночевать у тебя дома, и не говорю, что мы вернемся ко мне или о чем–то еще инкриминирующем. – Так значит, мне нельзя будет засунуть свой язык в твою глотку, пока мы где–то там будем? – Ну…по крайней мере, пока мы не доберемся до того места, куда собираемся. – Я заинтригован. – Я заметил, что ты последовал моим инструкциям, – сказал Эйс, а потом потянулся через консоль, чтобы потеребить пальцами отворот моей куртки. Я приподнял на это брови. – Это были требования, насколько я осведомлен. А не инструкции. – Одно и то же. – Нет вообще–то. Требования – то, что является обязательным, необходимым условием. А инструкции – направление или приказ. Чего, как мы оба знаем, я не всегда придерживаюсь. Эйс наклонился в мою сторону, и когда меня окатило его одеколоном, я вдохнул и закрыл глаза. – О, а я и не знал об этом. Каждую инструкцию, которую я давал тебе, ты выполнял очень… – Осторожнее, – предупредил я, распахивая глаза. Он сверкнул своей идеальной улыбкой и сказал: – Рьяно. Ты очень рьяно следовал им. Я посмотрел на его губы и отчаянно захотел поцеловать их, но помнил о правилах. Даже несмотря на то, что мы сидели в машине с настолько затемненными окнами, что ничего не рассмотреть внутри, кто–то мог наблюдать. И уже будет сложно сказать, что ты просто идешь куда–то со своим приятелем или другом, когда тебя поймают с языком засунутым в рот так называемого друга. Я прочистил горло и положил ладонь на его грудь, отталкивая его подальше от себя, пока не натворил что–то глупое, как, например, схватиться за эту цепочку, дернуть его вперед и растерзать. – Оставайся там, пожалуйста. – Почему? Не можешь держать при себе свои руки? Я прищурился и устроил небольшое шоу, убирая свои руки под бедра. – Я вполне способен, спасибо большое. А теперь рассказывай. Куда мы едем? Эйс повернул ключ, и когда машина зарычала, оживая, он ухмыльнулся и бросил взгляд на ремень безопасности у моего плеча. – Тебе, наверное, стоит пристегнуться, цветочек. Я прокачу тебя с ветерком. Я потянулся к ремню, и когда он защелкнулся, Эйс развернулся на 180 градусов и направился к главной дороге. С ветерком, да? Просто, что еще, черт возьми, припасено у него в рукаве? *** Полтора часа спустя, я повернул к нашему конечному пункту назначения. Дилан задавал вопрос за вопросом, когда мы проезжали мимо Бербанка, а когда бескрайняя пустыня стала единственным, что мы видели на мили вокруг, он развернулся на своем месте лицом ко мне. Я мельком взглянул на его прищуренные глаза, и мне стало любопытно, раздумывал ли он над тем, куда я его везу? Пока что из меня ничего не вытянуть. – Увозишь меня в середину неизвестности, да? – спросил он, когда я вернул свой взгляд обратно на дорогу. – Если бы я был параноиком, то запереживал бы, что ты запихнешь меня в свой багажник. Я расхохотался от его слов. – Что? Считаешь это слишком неправдоподобным? В смысле, я не так хорошо тебя знаю. И последний раз, когда я видел тебя голым, был, когда ты вырубился в своей постели. Возможно, ты подумал, что я наделал обличающих фотографий и решил увезти меня куда–то и избавиться. Я скептически посмотрел на него, и от той озорной ухмылки, которой Дилан сверкнул