образом, я так же не мог представить ее без желания к этому мужчине, сидящему рядом со мной, каждой частичкой своей души. Если он был готов поставить свою карьеру на одну линию со мной, я готов сделать все, что потребуется, чтобы остаться рядом с ним. И если бы мы все еще были в пустыне, я бы склонился над консолью и захватил бы его губы своими, но сейчас мы были в получасе езды от моей квартиры, и, несмотря на трафик, мы ехали неизменно, и все же было слишком много машин, слишком много возможно любопытных глаз. Я сидел на своих руках просто, чтобы сдержать себя и не переплести наши пальцы, или еще чего похуже – пробежаться ладонью по его твердому бедру и поверх его члена. – Когда я высажу тебя, ты все еще собираешься приехать ко мне на такси? – спросил Эйс. – Да, было бы идеально. – Знаешь… «Дилан! Тебе нужно немного Солнышка в твоей жизни!» Эйс начал хохотать, пока мой телефон разрывался от звонка. – Спасибо, блять, что это не произошло раньше, иначе это бы действительно разрушило момент. – Ни черта подобного, – сказал я, выуживая свой телефон из кармана и нажимая на ответ. – Привет, Солнышко, ты на громкой связи. – Ой, это означает, что ты с тем красивым молодым человеком, которого мы видели в прошлый раз? Я ухмыльнулся Эйсу. – С которым? – Тебе же лучше, если он единственный, – ответил Эйс, практически зарычав. – Привет, Геркулес, как мой мальчик обращается с тобой? Бровь Эйса выгнулась. – Геркулес? – Каждому в этой семье необходимо имя достойное семьи Прескотов, хотя если бы я смогла сменить фамилию мужа, я бы и это сделала тоже. К тому же, со всеми этими мышцами… – сказала Солнышко. – Значит, Геркулес, – согласился Эйс. – И Мечта оправдывает свое имя. – Он такой милый мальчик, да ведь? Эйс мельком оглядел меня, усмехнулся, а потом потянулся вниз, чтобы сжать себя. – Абсолютно, самый милый. Я закатил глаза. – Вы все еще собираетесь в «Грин Филд» на кемпинг в эти выходные? – Мы уезжаем через час. Но мне нужно поговорить кое о чем с тобой, до того как мы уедем, для чего ты, наверное, захочешь переключить меня с громкой связи, – произнесла она, ее обычно бодрый голос превратился в осторожный. – Эйс уже знает, что «Грин Филд» это нудистский лагерь. – Нет…не об этом, – сказала Солнышко, будто аккуратно подбирала слова. – Ну, чем бы это ни было, ты можешь сказать это при Эйсе. Казалось, Солнышко замешкалась, что было не похоже на нее, а потом сказала. – Вчера заезжала Бренда. Моя улыбка потухла, когда до меня дошли ее слова, но мне показалось, что она не это сказала. – Стой, повтори еще раз. – Заезжала Бренда, и с ней была стопка журналов, со всей той рекламой, в которой ты давно снимался, и… – Погоди, она вышла? Как она нашла вас? – спросил я, мой голос повышался, даже не смотря на то, что кто–то как будто перекрыл мне кислород, вынуждая сердце биться в два раза чаще в груди. Когда Солнышко начала отвечать, я быстро переключил телефон с громкой связи и поднес его к своему уху. – Они освободили ее за прилежное поведение, ну, так она сказала. Но она нормально выглядела. Вся вычищенная и … – Мне похрен, как она выглядела… – Я знаю… – Так что, она решила, что может сорваться и прилететь, чтобы поздороваться? – моя рука тряслась, и я ощущал обеспокоенный взгляд Эйса, но не мог думать ни о чем другом, как о том, что женщина, которая украла мое детство, заявилась на порог дома моих родителей. – Просто успокойся на секундочку, чтобы мы смогли обсудить это… – Успокоиться? Какого хрена она хотела? И тогда Солнышко произнесла четыре слова которых я боялся с того дня, как попал в приемную семью. – Она хочет узнать тебя. *** Я никогда прежде не видел Дилана таким напряженным и расстроенным, и от умоляющих звуков, которые я смутно слышал из телефона, его мать тоже. Он сжимал телефон до побелевших костяшек, а его челюсть сжалась настолько сильно, что я