— Убирайся отсюда на хрен! — огрызается Киара, хватая первокурсницу за галстук и выталкивая её из беседки с такой силой, что она спотыкается и оказывается задницей глубоко в декоративном пруду за пределами беседки. — Я видела, как ты пускала слюни на Джейсона, жалкая шлюха. — Я его и пальцем не тронула! — кричит в ответ девушка, и я чувствую лёгкий укол вины. Возможно, я выбрала именно этих первокурсников, зная, что одна из них флиртовала с новым бойфрендом Киары, Джейсоном Маррином. — И это он пригласил меня на свидание. — Ты сука, — рычит Киара, подбегая к младшей девочке и со всей силы ударяя её по лицу. — Мисс Сяо! — кричит директор Коллинз, широко раскрыв глаза. Она отворачивается от меня и убегает в том направлении, в то время как Киара оглядывается по сторонам и бормочет, пытаясь придумать оправдание своему поведению. Но хм. Эта политика абсолютной нетерпимости к издевательствам всё ещё действует. Хорошо, что я подсунула несколько записок, которые Киара писала Харпер, под дверь кабинета директора. Однако я убедилась, что никто из них никоим образом не причастен к её величеству. Я не готова к тому, что она пойдёт ко дну, особенно из-за такого незначительного нарушения. Хотя… Я думаю, угрожать убить кого-то за то, что он якобы спит с твоим парнем, довольно хреново. Я продолжаю идти, направляясь обратно в часовню как раз к завтраку. Когда я прихожу в столовую, Лиззи уже ждёт меня. О, чёрт возьми. — Я не могу поверить, что ты пыталась шантажировать Тристана, чтобы он трахнул тебя. Ты жалкая. — Крид кружит вокруг Лиззи, как акула. На самом деле, все парни окружают её, и по её лицу текут слёзы. Честно говоря, то, что она пыталась сделать, было выше всяких похвал, но я же сказала — никаких издевательств, не так ли? — Она пустая трата жизни, — говорит Тристан, прищурив глаза. — Ты нравилась мне как друг, а ты использовал мою любовь к Марни против меня. Разве ты не видишь, какая ты жалкая? — Парни. Я иду по каменному полу, стуча каблуками, и останавливаюсь рядом с ними. — Марни, — произносит Зак, отступая назад, словно признавая, что теперь моя очередь говорить. Мои глаза встречаются с янтарными глазами Лиззи. — Думаю, тебе следует вернуться в Подготовительную Школу Ковентри, — говорю я, и у неё отвисает челюсть. — Возвращайся туда и общайся со своими старыми друзьями. Ты здесь закончила. — Но я… — Нет. — Я обрываю её и смотрю прямо в лицо. — Ты здесь закончила. Возвращайся домой. Дверь позади нас распахивается, и входит Миранда, а за ней по пятам следует Майрон Тэлбот. Она хватает меня за руку и сжимает, что, как я могу только предположить, является чем-то вроде предупреждения. Не связывайся с девушкой, которая нравится Майрону, или он уничтожит тебя. Такое ощущение, что именно это она и пытается сказать. Тем временем Эндрю зарывается в свою овсянку и держится от всего этого подальше. Разумный выбор. Хотела бы я сделать то же самое. — Вы, ребята, можете присесть, — говорю я своим парням, и хотя Виндзор искоса смотрит на Майрона, как будто он вполне охотно встал бы между мной и ним, если бы понадобилось, он слушается меня. На этот раз. Все пятеро парней садятся за высокий стол и устраиваются поудобнее. Крид поставил один ботинок на сам стол, что, знаете ли, можно было бы счесть дурными манерами, но я всё равно нахожу это милым. Я отрываю от них взгляд и смотрю на Лиззи Уолтон. — Я пыталась сделать всё по-честному. Несмотря на то, что я была влюблена в Тристана Вандербильта с первого курса, несмотря на то, что я вытерпела от него столько дерьма. Я хотела предоставить ему привилегию сделать честный и непредвзятый выбор, но… ты не такая милая, какой притворяешься, правда ведь? Она просто смотрит на меня своими янтарными глазами, её лицо удручённое, изрезанное осколками и острое, как битое стекло. — Сказать по правде, я приехала сюда только из-за Тристана. Я имею в виду, ты мне нравилась, Марни, я хотела быть твоей подругой, но не думаю, что смогу. Не тогда, когда у тебя есть он. — Она указывает в сторону высокого стола, а затем вздыхает, протягивая руку, чтобы пригладить ладонями свои тёмные волосы. — Я могу уехать к пятнице… Я обрываю её. — Завтра, — говорю я, и мой голос смертельно серьёзен. Лиззи замолкает, когда Майрон отталкивается от стены, чтобы подойти и встать рядом с ней, собственнически беря её за локоть. — Я уйду с ней. Но я не оставлю своего лучшего друга незащищённым. Кроме того, я устал от того, что меня держат на поводке. Я знаю, у тебя есть особые маленькие правила, по которым ты должна жить, чтобы чувствовать себя лучше, и Тристан, возможно, найдёт их милыми, но, честно говоря, мне похуй. Поблагодаришь меня позже — я оставил тебе главную пчелиную матку и её сучку, чтобы ты их раздавила. Майрон тащит Лиззи к двери, а затем останавливается, оглядываясь на нас. У меня такое чувство, что я знаю, что он собирается сказать, ещё до того, как он это скажет. — Не ходи за ней. Я серьёзен, как сердечный приступ. Иначе я тебя уничтожу. — Я не буду, — обещаю я, и я это серьёзно говорю. Мне не нужно идти за Лиззи. У меня есть Тристан, единственное, чего она когда-либо хотела. Больше ничего нельзя сделать. Но, честно говоря, я бы предпочла никогда больше её не видеть. Майрон выпроваживает её за дверь, и я задаюсь вопросом, будет ли он безжалостно преследовать её так же, как она преследовала Тристана, доведёт ли её до белого каления своим безумием. Мне неприятно это говорить, но… Я почти надеюсь на это? Это плохая карма? — Я не хотела, чтобы ты ударила её или что-то в этом роде и получила по морде, — начинает Миранда, слишком усердно пытаясь объясниться. Я останавливаю её, целуя в щеку, хватаю за руку и тяну к высокому столу завтракать. Мне требуется минутка, чтобы полностью осознать то, что только что сказал Майрон. — Подождите. А где Эбигейл и Валентина? Эбигейл и Валентина не возвращаются в академию после того дня. У меня даже не хватает времени выяснить, что с ними случилось, прежде чем наступает День Святого Валентина. Парни, как обычно, дарят розы, но они также дарят мне ожерелье, которое, я уверена, неприлично дорогое. Я бы отказалась от него, если бы у него не было своей собственной истории. — Оно называется «Глаз Идола», — говорит мне Крид, и я замечаю, что в центре круглого ожерелья находится драгоценный камень того же цвета, что и его глаза. Оно окружено маленькими прозрачными бриллиантами и висит на изящной цепочке. — Им владели президенты и принцы, и однажды он исчез более чем на триста лет. — Чушь собачья, — шепчу я, но вы меня знаете, я любитель истории и чертовски заинтригована. — Он лжёт. — Я поднимаю глаза и вижу, что Зак качает головой. — Не в этот раз. Бриллиант действительно настолько старый. В последний раз оно было на виду у общественности в восьмидесятых годах. После этого оно пропало. Если ты посмотришь на него в Интернете, то увидишь, что к этому ожерелью относятся как к неразрешимой тайне. Единственное же, что на самом деле произошло, так это то, что Клуб Бесконечности заполучил его. — Как вы, ребята, его получили? — спрашиваю я, когда Виндзор берёт цепочку и расстёгивает её, осторожно надевая мне на шею и дразня мою кожу пальцами, когда застёгивает застёжку. Он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. — Мы выиграли его в споре, как же ещё? — затем он встаёт, а я тереблю драгоценный камень и перевожу взгляд с Зейда на Тристана. Прошли недели с того ужасного дня в его квартире, когда я нашла Лиззи в синем халате, и, клянусь, теперь, когда мы все открылись друг другу, в воздухе витает какой-то катализатор. С каждым проходящим днём я хочу их все больше. С каждый проходящим днём я знаю, что выбор только одного из них убьёт меня. «Я ведь не смогу выбирать, да?» — думаю я, когда мы выходим на вечеринку в саду и устраиваемся в одном из альковов за живой изгородью. Зак и Зейд приносят нам всем прохладительные напитки, и мы остаёмся там на тёплом вечернем воздухе, пока не стемнеет и не зажгутся все факелы. Тихая музыка доносится до нас со двора, и я экспериментирую с тем, каково это — целовать одного парня за другим, один поцелуй в губы в качестве подарка на День Святого Валентина. И когда я говорю «один поцелуй», я действительно имею в виду язык и всё остальное. Честно говоря, это волнующе. Я чувствую себя жадной, желая их всех вот так. И всё же, в то же время, мне даже не стыдно за это. Ни капельки. — Что он сделал? — я сижу за арфой в музыкальной комнате, мои пальцы лежат на струнах, а Тристан, Зак и Крид стоят полукругом вокруг меня. Меня так подташнивает, что, возможно, мне придётся отлучиться в уборную. — Он выбил всё дерьмо из них обеих, — говорит Крид с напряжённым лицом. — И я не имею в виду, что он просто ударил их. Когда он сказал, что ему нравится кровь, он действительно имел это в виду. Они обе закончили со сломанными костями. Ну и он сжёг летний дом Валентины дотла. Это был дом её бабушки, со всеми её счастливыми воспоминаниями. Типа, её родители — куски дерьма, и никакие деньги никогда не вернут то, что он только что уничтожил в том пожаре. — Он также уничтожил квартиру Эбигейл в Круз-Бэй, — произносит Тристан, глядя на меня так, словно берёт часть вины на себя. — Никто не умер, но Эбигейл была дома, лечила сломанную ногу. У неё ожоги по всей икре. — Господи. Майрон, он что, сумасшедший? — выдыхаю я, опуская руки на колени. Я хотела отомстить, но не так. Это слишком, слишком далеко зашло. — Они все такие, — отвечает Зак, выдыхая. — Вот почему мы так боимся. Ты удивлена этому, но мы — нет. Майрон не исключение, Марни. Он — норма. — Что нам с ним делать? — шепчу я, потому что я в ужасе. Я не могу себе представить, как можно просто оставить такого человека, как Майрон Тэлбот, свободно разгуливать по земле. Когда они сказали, что Тристан был тем, кто держал его в узде, они и вправду говорили серьёзно, да? — А что с ним делать? — спрашивает Крид, качая головой и пожимая плечами. — Честно говоря, ничего. — Он рассматривал позволение ему сделать своё дело, как выплату нашего долга по несостоявшемуся пари с Лиззи, — говорит Тристан, и тогда я чувствую себя почти виноватой, ведь если бы позволила ему и Лиззи… Ничего бы этого не случилось. Разве это ужасно, что я всё равно не хочу вернуть все свои поступки обратно? — Но с ними обеими всё будет в порядке, верно? — спрашиваю я, удивляясь, почему меня так сильно волнуют две девушки, которые буквально толкали и держали мою голову под водой, а затем заперли меня в моей комнате, в то время как их хозяйка пыталась заклеймить мою плоть, как корову. — К сожалению, — бормочет Крид, и я бросаю на него взгляд, в то время как Зак вздыхает. — С ними всё будет хорошо. Это относительно незначительные травмы, но дело не в этом. То, что Майрон сделал с ними, скорее всего, то же самое Клуб попытается сделать с тобой. Я встаю со своего стула, но не уверена, что сказать или сделать. Даже если я уйду из академии, это не значит, что я буду в безопасности. Это просто означает, что я буду вдали от парней. — Кто-нибудь хочет устроить ещё одну вечеринку с ночёвкой? — я спрашиваю, потому что признаю: я до смерти напугана. До конца года я сплю то в одной, то в другой комнате со всеми пятью парнями рядом со мной.