Эвакуатор не приехал и после шести. Но Стаса никто и не выгонял. Наоборот, он уже договорился с одной компанией, которая с утра обязалась приехать к ним в деревню и забрать машину сразу для ремонта. – Нам очень жаль, что так получилось, – искреннее сочувствовала мама, собирая новое постельное для кровати в комнате для гостей. – Обычно такого не происходит. – Ничего страшного, – вздохнул Стас, то и дело поглядывая на Катю. После того, что произошло в предбаннике, он ничего не делал, чтобы напомнить об этом. А у Кати каждый раз, глядя на его руки, невольно сжималось что-то в груди. – У нас в доме не холодно, поэтому можешь раздеваться, – посоветовала мама. Стас кивнул и улыбнулся, но раздеваться явно не собирался. Катя ощущала себя неловко. Убедившись, что он расположился, она пошла в свою комнату. – Боже, у него такие руки… Ты видела его мышцы? – восхищенно шепнула мама. Видела, ещё и чувствовала. И не только мышцы. С погасшим светом было нисколько не спокойней. Катя ворочалась в кровати с боку на бок, прокручивая недавние события. Что она творит? Ей настолько нужен секс, что даже Лютный подойдёт? Вика часто говорила про её сниженное либидо, но только потому, что у неё ещё ни разу не было секса, а как только получит, она всегда будет этого хотеть. Катя ей не верила. Это глупость. Организм голове подчиняется, а не… эмоциям. Вообще, к своей девственности она никак не относилась. Просто не было парня, с которым бы ей хотелось это сделать. Хотя, может, не все были такими настойчивыми, как Стас. Интересно, если получит от неё желаемое, он отстанет? Катя самой себе мысленно отвесила оплеуху. Как она вообще могла о таком думать. Лучше даже в мыслях пока никаких планов не строить. Она насторожилась, слыша, как скрипнула входная дверь. Катя ещё немного полежала, пока под эмоциональным давлением не поднялась. Надев носки потеплее и завернувшись в пуховую шаль, она тихонько прокралась к двери и тоже вышла. Стас сидел на лавочке возле самих ворот и курил. В темноте его тлеющая сигарета отбрасывала практически мистический свет. Катя подошла к нему и села рядом. – Замерзнешь, – сказал он ей, бросив взгляд на её голые ноги пускай и в носках. – Ты тоже, – она указала на то, что он вышел в одной футболке. Глаза привыкли к темноте, и она могла увидеть его улыбку. – Значит, ты не заядлый курильщик? Катя спросила это только для того, чтобы что-то сказать. – Я считаю, зависимости у меня нет, но… день такой, нужно успокоиться. – А в школе ты часто курил. – Не поверишь, даже не затягивался, только дым во рту держал. Катя усмехнулась и замолчала. В школе она многого не замечала в Стасе. Но и некогда особо было на него смотреть. – Что означает твоя татуировка? – Думаешь, она что-то означает? – вопросом на вопрос ответил Стас, сделав пару сильных затяжек. – Наверное, это же несмываемый рисунок на теле, он всегда должен что-то значить. Хотя Катя могла и ошибаться. Рисунок напоминал извитые круги и линии, и мог быть набит как дань моде, а может скрывать что-то. – Хочешь посмотреть? – Я уже видела. – Нет, – Стас перебил, затушив бычок, и внимательно спросил: – Хочешь посмотреть, что она означает? Катя не знала, нужно ли ей это, но согласилась. Лютный огляделся, кивнул в сторону бани, которая наверняка ещё не остыла окончательно. Идти туда снова было так глупо, но Катя не могла сопротивляться. И было бы ребячеством корить себя за это. В бане и правда всё ещё было тепло. Стас включил лампочку, которая тут же их ослепила. Катя ощущала запах влажности и затухших дров. Стас стянул через голову футболку и повернулся к ней. Его кожу всё ещё портили небольшие царапины и пожелтевшие гематомы. Но всё это не скрывало красивого тела. Катя опустила взгляд. Стас подошёл к ней ближе, взял её ладонь в свою и приложил указательный палец к самой высокой части татуировки на шее. Она ощутила, как бьётся его пульс. – Веди по линии ниже. Катя посмотрела на застывшего Стаса. Её рука была холодной, а он до жути горячий, и его кожа покрылась мурашками. Неуверенным движением Катя скользнула по въевшейся черной линии ниже. – Стоп, – отдал приказ Лютный, – видишь угол, теперь выше. Катя делала, как он велел, будто следуя по лабиринту. Вначале художественные линии казались ей бессмысленными. А потом на очередном завитке она вдруг поняла – это буквы. – Последняя линия, – тихо комментировал Стас, и Катя медленно провела по завитку, который оканчивался прямо в области сердца. Четко в проекции его середины. – Ну что? – спросил Стас, когда её палец застыл на одном месте. – Что она означает? Катя сглотнула, подняв на него глаза. Ритм сердца сам сбивался на галоп, а щёки горели. – Когда ты набил её? – В девятнадцать, когда понял, что не смогу… Так что ты прочитала? – «Катя». Стас сжал её ладонь. – Верно. У Кати в ушах отдавался бит пульса, а воздуха катастрофически не хватало. Её затрясло мелкой дрожью. – Мне погреть тебя? Она посмотрела на Стаса, и его предложение вкупе с горящими глазами мало походило на «просто обниму». – Думаю, я лучше пойду. Она убегала. Отчетливо это осознавала. Но нужно было свое состояние осознать и понять: похоть это или действительно чувства. Катя сделала шаг назад, но Лютный ухватил её за запястье, дернул к себе, а через секунду уже поднял на руки. Тапочки у Кати свались с ног, а сама она крепко ухватила Стаса за шею. Он молча донёс её крыльца дома, поставив для того, чтобы открыть двери. Они зашли в тёплый коридор, и Катя поежилась, глядя в блестящие глаза Стаса. – Знаешь, я не самый хороший парень, – шепнул он, словно на изломе, – у меня дерьмовый характер, и делать я могу ужасные вещи. Даже тебе. – Я знаю, – Катя кивнула. Она-то лучше всех это знала.