Стас резко повернулся, приближая вплотную своё лицо к её лицу. – Я всё время не мог отделаться от мыслей о тебе. В девятнадцать предпринял попытки тебя разыскать. И узнал, что ты живёшь у родственников. И даже где. Я наблюдал за тобой. От его слов кожа ощетинилась каждым волоском. Катя заморгала, попыталась Стаса отстранить, но тот не двинулся с места. – Ты помешанный? – Только на тебе, – он подмигнул и вернулся в своё кресло. Сердце Кати стучало как бешеное. Похоже, ей действительно не повезло. – Но я… ни разу тебя не видела. – Зато я тебя видел. И очень хорошо. Твоя улыбка другим парням каждый раз как ножом меня ранила. Потом ты стала ходить с каким-то придурком, и ты была счастлива. Тогда-то я, наверное, и совершил свою самую глупую ошибку – решил оставить тебя в покое. Как видишь, справился я с этим не очень. – Ты… Катя не знала, что ему сказать. Его признание выбивало из неё дух и сжимало сердце. – Придурок ты, вот кто. – Да, – он вдруг сжал её ладонь, – я знаю. – Что ты знаешь? Может, у меня ничего и не получалось… только из-за твоей ауры, которая как проклятие на мне. Стас рассмеялся, придвинулся ближе, горячо шепнув: – Я сниму это проклятие сегодня. Катя резко отстранилась, но играть в «недотрогу» было уже поздно. Пытался ли Стас забыть её с той девушкой, на которой женился? И правдивы ли его чувства к ней? Катя поняла, что не уверена в желании узнать ответы на эти вопросы. Они ехали ещё около часа, а на вокзале поймали такси. – К тебе или ко мне? Кате захотелось смеяться. Не так себе она всё это представляла. – В мастерскую, – предложила она, чувствуя, как краснеют не только щёки, но и уши. Не хотелось быть у себя дома и тем более в той квартире, где он жил с той девушкой. И чем больше Катя думала о его жене, тем больше рождалось вопросов. А ещё её смущали собственные чувства. Они вводили её в диссонанс, когда ей жадно хотелось ощутить внимание Стаса, его поцелуи и нежность, и в то же время хотелось бежать от него без оглядки. В мастерской было светло, когда они вошли. Стас явно здесь проводил больше времени, чем в собственной квартире. Катя застыла в коридоре, оглядываясь на творческий беспорядок, а когда повернулась, наткнулась на почти по-звериному голодный взгляд. Она отшатнулась, не потому что испугалась, а потому что не ожидала этого. Кадык Стаса дёрнулся, он сделал шаг к ней. – Если я обниму тебя, ты не будешь вырываться? – зачем-то спросил он. – Нет… наверное. Стас глубоко вдохнул и резко притянул её к себе. Катя уткнулась ему в грудь, всё ещё пахнущую дымом очага её родного дома. – Боишься? Его вопросы вгоняли в краску. – Для двадцати четырех слишком поздно бояться. Стас усмехнулся, склонился, кладя руку на её затылок. Но Катя врала. Она боялась и хотела этого. – Я не сделаю больно, – то ли обещал, то ли уговаривал Стас. Катя ему не особо верила и не знала, как отреагирует её тело. Он поцеловал жадно и нетерпеливо, глотая их шумное дыхание и рождая тихие стоны. Раздевал умело, быстро, так что Катя вскоре стояла перед ним топлес. Стас слегка отстранился, чтобы посмотреть, потрогать маленькую грудь с торчащими от возбуждения сосками. Катя дрожала, когда ощутила прикосновение горячей ладони. Стас судорожно выдохнул и поднял её на руки, дотащил до стола, одним движением ладонью сметая всё, что на нём было, и усадил её, а затем навалился, укладывая, попутно осыпая плечи и грудь поцелуями. – Твои краски… – Катя не узнала свой стонущий голос. – К черту их, ты моя палитра. Катя охнула, когда Стас начал расстёгивать её джинсы. Его глаза при этом блестели, и этот лихорадочный мандраж передавался и ей. Она помогла ему, приподняв ноги и позволяя стянуть всё, оставшись перед ним совершенно голой. Стас застыл на мгновение. Рассматривая её жадными глазами. – И что, ни один из тех придурков не заходил так далеко? – спросил он хрипло. Катя отрицательно мотнула головой. – Идиоты, – победно усмехнулся Стас, начиная снимать с себя одежду, – хотя нет, побольше им здоровья и поменьше мозгов, успей они, мне бы не досталось. – Это ты идиот, – выдохнула Катя. Стас только качнул головой. Теперь он стоял перед ней обнаженный. Раньше она бы и не помыслила о таком. Но сейчас это происходило на самом деле. Катя хотела подняться, но Стас раздвинул её ноги, потянул на себя, так, что она съехала по столешнице, упершись промежностью прямо в его пах. Она охнула, ощутив его стояк. Влажная головка скользнула по её плоти. Но Стас не торопился. Провёл головкой, задевая клитор, дразнил. Катя шумно дышала, закрывая глаза, вздрагивая каждый раз, когда он давил на чувствительную точку сильнее. – Черт, – прорычал Стас, – боюсь, что войду и сразу кончу. – Да сделай уже это, – может, её слова прозвучали с нетерпением, но больше с каким-то отчаянием. Стас удерживал себя на одной руке, а второй попробовал толкнуться. – Расслабься, – попросил он. Катя не специально напрягалась, пыталась расслабиться, но выходило плохо. – Мать твою, – выдохнул Стас, прижимаясь к ней. Он был горячим и слегка влажным. Взял её лицо в ладони, заставляя смотреть ошалевшим взглядом на себя. – Дыши глубже, – успокаивающе попросил он, – вместе со мной. Он показывал ей как, делая вдохи и выдохи. И Катя сосредоточилась, совсем пропустив момент, когда он медленно проник в неё головкой. Непроизвольно Катя взвизгнула и снова напряглась. – Тугая такая… – несвязно бормотал Стас, – ты меня наказать хочешь? Катя всхлипнула. – Ещё немного. Он не двигался, но это давалось ему с трудом. Он прижал голову к её щеке, ухватившись рукой за бёдра, и сделал резкий рывок. От внезапной боли Катя выгнулась под ним, проехалась ногтями по коже. Стас выругался, слегка приподнялся. – Всё, – вымученно улыбнулся он. У Кати слёзы так в глазах и застыли. Она сдерживала болезненные стоны. Главное, не развертеться как дурочке. – Тише, – шепнул Стас, – всё нормально, всё хорошо.