– Прекратить? – Мой тон граничит между смехом и полным безумием. Я встаю с постели и в одном нижнем белье шагаю в строну Вестардо. Хочешь, чтобы я замолчала? Зачем пришел? Ах, да. – Прикладываю палец ко рту. В этот момент Адриан поворачивается ко мне, смотрит сверху вниз, между нами небольшое расстояние, поэтому я почти могу чувствовать его дыхание на своем лице. – Ты пришел посмотреть насколько плохо мне на этот раз. Я делаю шаг вперед и кладу руку ему на живот, затем медленно веду ее вверх, по груди, останавливаюсь на его шее. Все тело его напрягается и, я о единственном молюсь, чтобы он не заметил, что я вот-вот распадусь на куски. – Брезгуешь, да, кусок вонючего дерьма? – Хватит! Он отмахивает мою руку, но я не отступаю. Тянусь к его слегка колючей щеке, хочется разрыдаться. Его глаза всегда такие холодные, но не сейчас, может мне кажется, но смотрит он словно может понять, словно на самом деле ему присуще что-то из нашего человеческого мира. Нет. Спустись на землю, Алина. Он гипнотизирует тебя. Снова. Пока я смотрела в его глаза, мой подбородок начал заметно дрожать. Я толкнула Вестардо в грудь. Затем снова. И снова. Он не сопротивлялся. А я что? Я снова ударила, сильнее и сильнее, пока он не схватил обе мои руки и не заставил смотреть на себя, его взгляд снова стал серьезным и грубым. Он сжимал мои запястья, которые уже до этого были покрыты синяками, мне нравилась эта боль, с ней казалось, что я все еще жива. Вот она я. И все будет хорошо. Он дернул меня на себя, так что его лицо оказалось у моего, я прерывисто дышала, он тоже, хотя в целом держался уверенно, как обычно. – Однажды, ты сказал мне, чтобы я никогда не говорила о том, чего на самом деле не чувствую. Я призналась, что люблю его, это было еще во времена, когда мы прятались от моей мамы, скрывая наши отношения, точнее то, что ее мужчина периодически трахал меня. Адриан сказал, чтобы я не произносила этого больше, чтобы я никогда не говорила о том, чего не чувствую. – Поверь мне, сейчас я чувствую настолько сильно, что ты представить не можешь, Вестардо. Так сильно ненавижу тебя, что моя любовь к тебе кажется теперь абсолютно ничтожной. Его лицо разгладилось, будто все напряжение ушло, словно он удивлен теперь, но не тому, что я ненавижу его, это он итак знает. В глубине моей фразы он услышал.. он нашел то, что не должен был то, что казалось уже невозможным. Моя любовь. Он отпустил мои руки, качнул головой два раза, затем его сильная большая ладонь провела по моей щеке и оказалась на затылке. – Я никогда не стану брезговать тобой, mana mīlestība. Мне жаль, что тебе пришлось пройти.. – Не говори то, чего не чувствуешь. – Процедила я. – Будь у меня выбор, я бы никогда не позволил кому-либо даже смотреть в твою сторону. Он понятия не имеет, о чем говорит. Уверена, какая-то уловка. Только как внутренности сжимает, никто не знает, особенно он. – Потерпи немного, ладно? – Его тон казался ласковым, словно разговаривает с капризным ребенком, который кричит и просит конфету. Пытаюсь вырваться. Бью его по руке. Не отпускает. Снова хватает запястье и дергает меня на себя. – Пусти, Адриан! – Я отпущу тебя. Совсем скоро. – Он говорит не о сейчас, не о моей руке, вижу это отчетливо. – Потерпи! Немного. – Ты так много общаешься с моим отцом, что уже заговорил его словами. – Я не общаюсь с твоим отцом! Не будь идиоткой. Дергаю руку на себя. Ничего. – Ты делаешь мне больно! Адриан толкает меня на кровать, его глаза исследуют мои руки, покрытые синяками. – Выслушай меня. – Он опускается передо мной на корточки. Я излучаю сплошное презрение. Стараюсь. Даже если он мне никто. Он все равно предатель. И может это моя вина, что принимаю все так близко. – Ты переезжаешь. Возьми немного вещей. Я сейчас уйду, через полчаса ты спустишься вниз, у входа будет стоять парень в черном спортивном костюме, он будет ждать тебя, сядешь к нему в машину. Не бойся. Качаю головой. – Ты издеваешься? Я никуда не поеду! Только домой и после того, как ты подпишешь гребаные бумаги на передачу моей доли! – Я все еще борюсь за то, что дорого моему отцу. Все же воспитание не отнять. Дурная кровь. Уверена, проводи я больше времени с мамой, я бы стала нормальным человеком. – Прости, детка, я не могу. Сделай, как я сказал, в конце месяца я исчезну из твоей жизни, ты вернешься домой. Я отвела взгляд, под ложечкой засосало. – Эй. – Он коснулся моей руки, затем осторожно взял их обе и слегка сжал в своих, мне пришлось снова посмотреть на него. Поджав губы, я опустила взгляд на наши руки, затем нашла его глаза. – Пожалуйста. Ничего плохого больше не случится с тобой. – Нет. – Да, что ж за дура ты такая! – Он встал и начал расхаживать по комнате. Нервозность. Несобранность. Неуверенность. Это все, я вижу впервые в этом человеке. Наконец, Вестардо прекращает маячить перед глазами, его взгляд становится пустым, далеким, таким который пугает. – Если ты не сделаешь, как я говорю, мне придется убить тебя. Я напрягаюсь, нечто ужасное нахлынывает на меня, оно говорит мне только одно: Он не врет. 39 – Я не твой враг, любовь моя, но могу им стать. Не заставляй меня. – Ты делаешь все, чтобы я тебя ненавидела. – Закидываю последнюю вещь в небольшую сумку и застегиваю ее, плотнее все прижимая рукой. Насколько глупо я веду себя? Да ровно насколько ощущаю. Омерзительно. Тошнотворно. Вестардо сказал, что убьет меня. Это не звучало, как угроза, это был ультиматум. И я поверила ему. Не смотря на то, что меня словно ногой под дых пнули, я подчиняюсь снова. – У меня нет выбора. – Адриан наблюдает за каждым моим движением, замечаю краем глаза, не хочу смотреть на него в упор, не знаю, когда снова смогу это сделать. – Ты мог бы издеваться над кем-то другим? Я имею ввиду, что заставило тебя спустя годы найти меня? Зачем? Это единственное чего я не понимаю. Этот человек никогда меня ни во что не ставил, я таскалась за ним, как дура. С чего бы он снова появился, спустя три года? Больше не нашлось идиоток, вроде меня? Я ничем не особенна для него. Ничто. – Я не искал тебя, любовь моя. Челюсть сводит. Я все же кидаю на Вестардо презрительный взгляд. Он не должен называть меня так. Никогда. Не имеет права. Я всегда говорила ему об этом. – Я всегда знал, где ты. – Продолжает он, я замираю, но не собираюсь выдавать того, что теперь вообще интересуюсь тем, о чем он говорит. – Тебе придется сказать мне, почему я переезжаю, иначе я не сделаю из этой квартиры и шага. – Мне казалось, ты мечтаешь сбежать из нее. Он прав, но это не совсем то, о чем я мечтала. – Тебе понравится новое жилье. Уверен. Хмыкаю. – Должно быть, ты думал, что мне понравится развлекать четверых неизвестных мне мужчин.. – Алина.. – Его голос как раскат грома. Я не боюсь. Потому что кажется, что все дерьмовое со мной уже случилось. Вестардо отходит от окна и направляется ко мне, я напрягаюсь от его близости. Он просто кладет руку мне на плечо и заглядывает в глаза, мне тут же хочется отвести свои от него. – Полчаса. Это все что он говорит, затем уходит. Полчаса. Мне нужно выждать столько времени, чтобы покинуть квартиру, и сесть в машину к парню в черном спортивном костюме. Есть соблазн сбежать. Дверь не заперта. Но есть страх. Если даже Вестардо плюнет на меня, то отец нет, он вернет меня любым способом. Это никогда не оставит мои мысли в покое, папа готов на все, чтобы я была под рукой, не потому что папочкина любовь выше всего на свете, а потому что я всегда выгодный товар. Спустившись вниз, оглядываюсь по сторонам, замечаю у мусорного контейнера парня во всем черном. Не могу разглядеть лицо из-за опущенного на него козырька бейсболки, оглядываюсь еще. Больше ни одного человека в спортивном черном костюме. Мужчина, кажется, замечает меня, выглядит так, словно он точно уверен, кто я. Затушив в урне сигарету, он направляется ко мне. Молча выхватывает сумку с одеждой из моих рук, открывает багажник красного «Жука» и закидывает ее туда, я непрерывно хлопаю глазами. – Жук? Серьезно? – Чтобы не привлекать внимание. – Он все еще ни разу не поднял голову. – Ты беглец? Почему мы не должны привлекать внимание? – Я – нет. Ты – да. – Клянусь, что раньше уже слышала этот голос. Обхожу его кругом, наклоняюсь, заглядывая под кепку. – Ты. 40 – Приветик. – Легкая улыбка касается его лица, затем быстро исчезает, я прищуриваюсь. – Что ты тут делаешь? – Работаю. Садись в машину. – Он открывает для меня дверь, я смотрю в упор, давая понять, что совершенно не хочу садиться в его машину. – Ох, это вряд ли.